Красноярские ученые в течение семи лет искали следы русских первопроходцев на Таймыре

Красноярские учёные провели масштабное археологическое и историческое исследование на территории Таймыра. На протяжении семи лет они искали в суровой и негостеприимной Арктике следы русских первопроходцев. О том, что в результате нашли специалисты по древностям на краю земли, «Городским новостям» рассказал руководитель этой многосерийной полярной экспедиции, директор компании «Красноярская геоархеология» Данил Лысенко.

Богатый Север

Сегодня на огромной полярной территории полуострова, а это четыреста тысяч квадратных километров, официально числится чуть больше 30 тысяч человек. А 200–300 лет назад людей здесь было в сотни раз меньше. Зато, по словам археологов, оставленные ими в вечной мерзлоте следы сохранились лучше, чем в более благоприятном для жизни климате.

– Объекты в тундре остаются никем не тронутыми десятки и сотни лет. Находя их, мы получаем уникальные данные об условиях жизни людей, их материальной культуре, костюме, одежде, промыслах, — объясняет Данил Лысенко.

Правда, на научные изыскания Арктика даёт совсем немного времени – от зимы до зимы проходит примерно полтора месяца. Но красноярские исследователи постарались использовать свои знания и эти короткие летние сезоны по максимуму.

Как рассказал учёный, первые русские пришли на Таймыр около 400 лет назад – из европейской Арктики, с Северной Двины. Именно оттуда, как считают историки, отправлялись поморы – опытные мореходы и промысловики –– осваивать малонаселённый, но чрезвычайно богатый север Сибири. Их следы и попытались найти на Таймыре красноярские археологи. В Арктику поморы ехали за пушниной, которая на протяжении столетий в больших количествах шла на экспорт.

По словам Данила Лысенко, о том, что низовья Енисея богаты пушным зверем, русские знали уже в конце XVI столетия. Но возможность проникнуть на Таймыр появилась лишь после того, как на севере Западной Сибири, в районе реки Таз, в 1601 году был основан русский город Мангазея. От него за короткую летнюю навигацию поморы на кочах (судах, приспособленных для плавания в арктических водах) в невероятно сложных условиях преодолевали огромные расстояния – где-то по воде, через реки и проливы, где-то волоком по суше.

Первый опорный пункт на Таймыре русские промысловики создали в 1607 году – Туруханское зимовье. Оно быстро превратилось в важный хозяйственный и торговый центр, от которого открылась дорога на полуостров, населенный в то время представителями самодийской группы – предками современных ненцев, энцев и нганасан.

– Постепенно сетью русских зимовий покрылись западная, южная и восточная части полуострова, — говорит Данил Николаевич. – Так, к 1620-м годам русские промысловики обосновались на Пясине и Хете, построили там зимовья. В начале 1630-х они уже заходили в Хатангский залив. В этот период основным предметом промысла стал соболь. В конце XVII в. количество добываемых соболиных шкурок упало, и промышленники обратили внимание на песца, который мигрировал вдоль побережья полуострова.

Вслед за промысловиками в этот край пришли служилые люди – представители власти, которые собирали ясак с коренного населения и таможенную пошлину с русских людей. Важно, что русские двигались на север Сибири не только за пушниной. Они искали новые пути, изучали берега полуострова, неоднократно предпринимали попытки обойти Таймыр по морю. Однако из-за тяжёлой ледовой обстановки сделать это не получалось. О таких неудачных попытках свидетельствуют находки погибших экспедиций на острове Фаддея и в заливе Симса. Обследовать берега Таймыра и нанести их на карту удалось лишь в ХVIII веке благодаря подвигу лейтенанта Харитона Лаптева и его товарищей.

Собака – друг морехода

Как отмечает Данил Николаевич, русские промысловики сумели хорошо приспособиться к суровым климатическим условиям полуострова, где 10 месяцев в году зима, полярная ночь, отрицательные температуры и замёрзшее море. Они селились в таких местах, которые стороной обходило даже местное кочевое население.

– Русские промысловики с ХVII века непрерывно до 1990-х осваивали Енисейский и Пясинский заливы, — поделился Данил Лысенко. – Охотились на песцов, добывали шкуры, собирали ископаемую мамонтову кость, в более позднее время вели промысел белухи. А вот коренные жители редко заходили за мыс Шайтанский, за реку Гольчиху – считали морское побережье территорией, где правят белые медведи. Кроме того, там не было кормовой базы для оленей, на которых перемещались кочевые племена.

Русские же, по словам, Данила Лысенко, в местах ведения промыслов ставили рубленые постройки – зимовья, используя в качестве строительного материала плавник, скапливающийся в заливах и бухтах на побережье. В постройках устраивали печи, которые топили также плавником. Эту технологию они привезли с беломорского побережья – известно, что срубные постройки у поморов использовались уже с Х века. Зимовья ставили через 20-30 километров друг от друга. В тёплых постройках жили промышленники, которые добывали песца в конкретном районе. В них же останавливались звероловы, возвращавшиеся с промыслов в Новую Мангазею (современная деревня Старотуруханск). И эта стратегия оказалась наиболее эффективным способом освоения и закрепления русских в низовьях Енисея.

– Ещё один «лайфхак», который помог русскому населению, адаптироваться, – это использование собак в качестве тягловой силы, — объясняет Данил Лысенко. – Для этих домашних животных, в отличие от оленей, кормовая база на Таймыре есть всегда. На собачьих упряжках промышленники в ХVII веке могли преодолевать достаточно большие расстояния. Так, известно, что в 1740 году штурман Дмитрий Стерлегов – участник Великой Северной экспедиции на собачьих упряжках меньше чем за два месяца прошёл 1500 километров: 30 января выехал из Новой Мангазеи и 26 марта прибыл в устье Пясины. После завершения работ по обследованию побережья полуострова он доехал до устья Гольчихи за девять дней, преодолев около 600 километров.

Эти и многие другие детали жизни русских первопроходцев на Таймыре уже присутствуют в письменных источниках – на картах, в архивных материалах, описаниях, воспоминаниях, сделанных путешественниками, среди которых, например, участники Великой Северной экспедиции, организованной в ХVIII веке Витусом Берингом. Но до сих пор побережье Таймыра остаётся малоизученным. Например, с последних археологических изысканий прошло почти 100 лет.

– Археологические исследования в 1921 году начал Николай Константинович Ауэрбах, в 1945-м Алексей Павлович Окладников проводил на полуострове раскопки в заливе Симса, — поделился Данил Лысенко. – Материалы были интересные, яркие, они до сих используются в качестве иллюстраций по теме освоения Сибири. Но, к сожалению, эти работы дальше не развивались. Понятно, что главные сложности здесь связаны с коротким сезоном и логистическими проблемами – заброска исследователей на прибрежную территорию возможно только морем.

Под контролем пограничников

В ХХI веке Таймыр не перестал быть труднодоступным. Однако красноярским археологам удалось организовать целую серию экспедиций на полуостров. В одну из поездок, старт которой был дан в Архангельске, учёные прошли примерным маршрутом мореходов-первопроходцев.

– Наш катер размером с коч, около 14 метров, поэтому мы испытали все прелести путешествия, — поделился впечатлениями Данил Лысенко. – В общем это совсем не лёгкая морская прогулка, а тяжёлый маршрут с проходом через Канин нос, Вайгач, полуостров Ямал. Да, если сравнивать с Малым ледниковым периодом, который продолжался на Земле с ХIV по ХVIII века, даже на севере стало теплее, отсутствуют ледяные поля, но и штормов стало больше.

В маленькую группу отважных исследователей в разные годы входило от четырёх до шести человек. Двигались они на двух лодках с двухмесячным запасом провианта. Уже на Таймыре учёные заходили в каждую бухту, в русло каждого ручья и оттуда совершали пеший переход длиной в пять – десять километров, чтобы добраться до участков, перспективных с точки зрения археологов. На месте они делали топографическую съёмку, описание памятников, фотографии, проводили предварительные раскопки.

Большую помощь экспедициям оказывали российские пограничники.

– Арктическая зона РФ — очень сложная территория, тут без контроля пограничников не обойтись, они постоянно держали с нами связь, следили за нашей безопасностью, — сообщил Данил Николаевич.

Целью экспедиций, организованных археологами, было изучение истории освоения русскими самого сложного участка Северного морского пути – водного прохода вокруг Таймыра. А главная задача заключалась в составлении первичной документации, которая бы показала возможности дальнейшего исследования памятников, а также весь масштаб историко-культурного ресурса, которым обладает арктическая территория.

– Самый благоприятный период для проведения археологических изысканий – с июля по 15 августа, — говорит Данил Лысенко. — В июле с Енисейского залива уходит лёд, а уже в августе выпадает первый снег, и работы к этому времени нужно сворачивать. На каждом участке работы длились по пять-шесть дней. А всё, что нужно для организации быта, несёшь на плечах. За один сезон у нас получалось высадиться в пяти – семи местах, чтобы просто их осмотреть. Но даже при такой динамике в Арктике найдено много памятников.

От палеолита до наших дней

Кстати, команда учёных в своих экспедициях обращала внимание не только на археологические памятники русского времени, но и на любые исторические свидетельства заселения Арктики – рыболовецкие артели, заброшенные метеостанции советского времени, могилы.

– Эти данные отражают динамику освоения территории, помогают узнать, как люди заселяли самые дальние территории, кто приходил на север, каким был их быт. Мы можем сравнить, как проходило освоение Таймыра 300 лет назад и, допустим, что здесь происходило уже в начале ХХ века, как менялось оборудование, снаряжение, — продолжает Данил Николаевич. – Большое внимание мы уделяли поискам памятников палеолита. Дело в том, что ранее в устье Енисея был обнаружен мамонт, известный как сопкаргинский, который в настоящий момент хранится в Таймырском музее. Он пролежал в вечной мерзлоте около 45 тысяч лет и на сегодня является древнейшим свидетельством присутствия людей в полярных широтах, так как на скелете есть следы, оставленные орудиями древнего человека (до этой находки считалось, что человек заселил Таймыр 10–12 тысяч лет назад. – Ред.). В устье Енисея, а также в Пясинском заливе мы провели своё исследование, выявили достаточно представительную фаунистическую коллекцию – остатки мамонта, лошади.

Кроме того, на побережье впервые были найдены памятники эпохи Средневековья, которые появились здесь за 200–400 лет до прихода русских.

За семь лет, в течение которых археологи выезжали в летний сезон на Таймыр, им удалось обследовать участок от устья реки Гольчихи вниз по правому берегу Енисейского залива и по берегу Петра Чичагова (морское побережье между Енисейским заливом и устьем реки Пясина) до Пясинского залива. Изучено около 50 процентов перспективных участков западного побережья Таймыра. Данил Лысенко не исключает, что на полуострове есть ещё не открытые памятники. Но те объекты, которые уже обнаружены красноярскими археологами в ходе рекогносцировочных работ, позволяют говорить о том, что история заселения Таймыра началась как минимум в седьмом веке нашей эры. Учёные зафиксировали, что в это время люди впервые появились в Пясинском заливе. В целом изучение побережья полуострова только начинается. Потенциал поиска новых памятников, свидетельствующих об освоении высоких широт человеком в древности, очень велик. Первые результаты разведочных работ новейшего времени показали, что заселение этой территории происходило очень интенсивно. По крайней мере, не менее активно, чем в континентальной части полуострова, где ленинградский археолог Леонид Хлобыстин в 1970-х годах впервые выявил целые археологические микрорайоны, показывающие сложность и разнообразие культурных процессов, происходивших на Таймыре, начиная с эпохи мезолита (8—11 тысяч лет назад).

Адаптация по-сибирски

Что же касается русских первопоселенцев, то, по словам археолога, на Таймыре они оставили большое количество зимовий, которые можно разделить на две категории. В первую включают промысловые. В них жили люди, которые сами добывали пушнину. Второй тип – ясачные зимовья, их строили для государевых людей, собиравших ясак с местного населения. Какие отношения складывались у русских с коренными жителями? Данил Николаевич абсолютно уверен, что поморы сумели наладить взаимовыгодное сотрудничество с кочевниками.

– Наличие центральной власти и утвержденных правовых норм помогло урегулировать жизнь коренного населения, прекратило междуусобные войны между племенами, — утверждает Данил Лысенко. – Русские экспедиции на Таймыр были мирными промысловыми или торговыми, по указу царя им строжайше запрещалось вступать в военные столкновения с местными и как-то обижать кочевников. Впоследствии такие отношения стали одной из причин быстрой ассимиляции русских с коренным населением. Мужчины-переселенцы брали в жёны местных девушек, и их дети всё больше теряли свою идентичность. К концу XIX века на Таймыре потомков первых русских землепроходцев фактически не осталось.

Уже в ХХ веке так называемые затундренные крестьяне — русские старожилы, проживавшие вдоль рек Дудинки и Хатанги, вели образ жизни, мало отличающийся от образа жизни арктических кочевников: долган, якутов, нганасан. Разница заключалось только в том, что затундренные крестьяне сохраняли русский язык, в качестве тягловой силы использовали собак, а не оленей и жили в зимовьях.

Вдоль побережья Карского моря, в устье Енисея и Пясинском заливе красноярские археологи обнаружили большое количество русских зимовий, и все они были приспособлены не только для жизни людей. Во многих было специальное помещение для собак.

– К сожалению, сохранявшиеся на протяжении столетий зимовья сейчас активно разрушаются, — посетовал исследователь. – Из-за изменений климата уровень моря повышается, и через 10–20 лет постройки могут быть окончательно потеряны. Мы считаем, что освоение Арктики – важная веха российской истории и открытие новых памятников позволяет дополнить её новыми материальными свидетельствами о процессах, которые происходили на Таймыре в ХVII–ХVIII веках. В результате сложных и, как правило, мирных процессов сформировался этнокультурный облик современного Таймыра, и потомки русских землепроходцев сыграли здесь важную роль.

Археологи намерены продолжить исследование Таймыра. В их планах – аналитические работы с уже собранными материалами. Кроме того, сейчас они определяют пункты, где будут проводиться раскопки, локальные спасательные мероприятия на участках, которые уже разрушаются.

Уникальные предметы, найденные на полуострове, археологи готовят к передаче Таймырскому краеведческому музею.

Акцент

В общей сложности учёные работали на Таймыре семь лет, а последние полтора года они исследовали полуостров при поддержке Фонда президентских грантов. Команда, состоящая из историков и археологов, трудилась в Арктике и в архивах Москвы и Санкт-Петербурга. Материалы исследования стали основой для научных публикаций, а также трёх выставок, организованных в краеведческих музеях Красноярска, Дудинки, Минусинска. Посетители смогли увидеть предметы быта первопроходцев Таймыра, реконструкции зимовий и с помощью виртуальной реальности даже побывать в бухте Западное Голомо.

Рядом с вольером белых медведей в красноярском парке флоры и фауны «Роев ручей» создана реконструкция деревянного зимовья русских полярных мореходов ХVII века. Изба построена силами волонтеров и профессионального реставратора памятников деревянного зодчества Максима Глушенко.

Непосредственное участие в полевых археологических изысканиях принимали ООО «Красноярская Геоархеология» и ООО «Научно-производственное объединение «Археологическое проектирование и изыскания». А работы по президентскому гранту они провели совместно с АНО «Археологическое исследование Сибири». Всего в проекте оказались заняты десятки учёных.

Нюанс

По результатам археологической разведки и работы в архивах исследователи написали и выпустили книгу «Русские люди на Таймыре в XVII—XVIII столетиях» под авторством Павла Бараховича, Данила Лысенко, Николая Степанова, Марии Михайловой.

Фото предоставлены Данилом Лысенко