Детям здесь не место

Что общего у реджекторов и аффексьонадо

Еще 15—20 лет назад обществом неоднозначно воспринимались попытки молодых людей перенести рождение ребенка на попозже. Считалось, что не хотеть детей невозможно, а материнство — мечта любой женщины. На девушку к 25 годам, не вступившую в брак и не исполнившую свое “предназначение” хотя бы раз, смотрели косо. Как и на мужчину, не сделавшего то же самое к 30.

В наше время статистика неумолимо отмечает повышение возраста, в котором у женщин и мужчин появляется первый ребенок. А вот другая тенденция, в русле которой осознанно стали жить многие граждане, пока цифрами не описывается. Все больше эмоциями тех, кто не согласен с чужим образом жизни. Речь идет о childfree — тех, кто сознательно принял решение не иметь детей.

— Мне кажется, что пары, решившие завести ребенка, должны для начала проходить обучение и сдавать экзамены, — говорит 37-летняя Елена, фотограф. — В 25 лет муж настаивал на ребенке, а я всеми способами старалась избежать этого. Нам пришлось расстаться. Я переживала, думала, что что-то со мной не в порядке, тем более, что не люблю детей в принципе. Но ждала, когда проснется внутри это желание — родить свою кровиночку. Однако мне исполнилось 30, 33, 35, а этого желания как не было, так и не возникло. Потом я узнала, что есть люди, называются чайлдфри — “свободные от детей”, начала с ними общаться. Сейчас я замужем за человеком со сходными взглядами, и мы ведем очень насыщенную жизнь. Родственники, правда, нас жалеют, мучают вопросами и упрекают в эгоизме. Вот, мол, вместо того, чтобы несуществующего ребенка в школу-институт провожать, мы снова срываемся и едем с выставками на другой конец света. И не могут понять, что в свободе от детей наше счастье. Когда я в очередной раз слышу похвалы от мэтров мировой фотографии, чувствую, что исполнила своё предназначение — занимаюсь тем, что на самом деле люблю. Но многим проще думать, что все это признак ущербности. А по-моему, признак ущербности — делать что-то под давлением общественного мнения.

Социальное явление добровольной бездетности и в мире, и в России в том числе, появилось не вчера. Исследователи ещё спорят о конкретном сроке, рассматривают со всех сторон причины возникновения движения чайлдфри, его масштабы, значение в жизни обычных людей, как меняются общественные нормы и перспективы будущего развития населения. В этом году исполняется 30 лет со дня выхода одной из “библий” чайлдфри — книги канадского социолога Дж. Э. Виверс “Бездетные по собственному выбору”. По мнению Виверс, “свободные от детей” по своей мотивации бывают двух видов. Первые — реджекторы — испытывают отвращение к процессу рождения и к детям как таковым. А вторые — аффексьонадо — те, кого привлекают прелести беззаботного бездетного образа жизни. Позднее исследователи выделили еще одну группу — те, кто всерьёз озабочен негативным влиянием растущей человеческой популяции на планету и выступает за сокращение рождаемости.

— Нас часто называют инфантильными эгоистами только потому, что мы мыслим трезво и очень ответственно подходим к своим поступкам, — рассуждает 32-летний Виктор, директор отдела продаж одной из красноярских компаний. — Мне кажется, рожать должны только те, кто этого по-настоящему хочет и может себе это позволить. Тогда не будет брошенных, оставленных в домах ребёнка, да и просто несчастных детей. Инфантилизм — знать, что в детских садах нет мест, потом родить ребенка и возмущаться, что мест нет. Эгоизм — родить, чтобы женить на себе мужчину. Я люблю детей, но понимаю, что сегодня вырастить ребенка — подвиг, к которому не готов. И буду ли готов, не знаю. Хочу, чтобы у отпрыска была нормальная жизнь, но пока получается обеспечить достойный уровень себе да своим родителям. Политика государства, в котором столько проблем, но лидеры которого призывают несмотря ни на что рожать, вызывает недоумение. Мы знаем пример Румынии, где вплоть до 1985 года женщин обязывали иметь по четыре-пять детей, запретили разводы, противозачаточные средства и аборты. В результате, Румыния была и остаётся европейской страной с самым высоким процентом сирот. И в России с этим тоже не все благополучно, к чему эти призывы?

Если почитать чайлдфри-сообщества в Интернете, то можно понять что основная их задача — добиться того, чтобы их воспринимали в качестве нормальных людей, пусть и с отличными взглядами на жизнь. Чтобы врачи назначали адекватную терапию, а не говорили: “Да вам просто надо родить, и всё пройдет!” Чтобы знакомые не обсуждали за спиной “несчастную дуру, у которой только работа и развлечения на уме”. Чтобы незнакомцы не начинали высказываться, случайно узнав о чайлдфри-принадлежности, в духе: “Да наши дети будут вас в старости обеспечивать, драть с вас надо по 50 процентов налога на бездетность! Аборты запретить! Контрацепцию по рецептам!” Такими историями члены сообщества делятся каждый день, выслушивают мнения других, парируют: “А может, лучше брать налог с тех, чьи дети стали преступниками, или с тех, кто родил и сдал в детдом?” И на вес золота оценивают тех, кто спокойно и компетентно их защищает. Цитируют, например, высказывания психоаналитика Николая Нарицына, который ещё раз напоминает, что дети должны быть желанными. И что никаким общественным насилием с нежеланием их иметь не справиться. И сегодняшняя ситуация никоим образом не напоминает те времена, когда уровень детской смертности зашкаливал, а каждой женщине предписывалось как обязанность рожать всё новых и новых членов общества, авось кто-то и выживет. Те, кто сегодня рожать не хочет — уже норма.

— Отрадно видеть, что практикующие врачи-психотерапевты перестают видеть в нас чудовищ и начинают сами говорить, что материнство — это не профессия, не обязаловка, — продолжает Елена. — Это наше право и возможность, которые если захотим, то реализуем. А если не захотим, то пусть на нас хотя бы не смотрят косо. Мы, со своим отказом от детей, ничуть не хуже тех, кто рожает, слабо представляя, чем будет кормить малютку. Мы не более безответственны, чем отцы семейств, бросающие бывших жён с младенцами на руках, или “любящие” мамочки, хладнокровно сдающие своих чад в дома малютки. Мы просто честны с собой и не хотим брать ответственность за судьбу нового человечка. А про стакан воды в старости… Как будто нет стариков, у которых есть и дети и внуки, но которые умирают в одиночестве.