Новости
Узница из Красноярска
“Я жительница Покровки Надежда Максимовна Яновская, 1939 года рождения, обращаюсь к вам с просьбой о помощи установить нам с мужем домашний телефон. Живём мы на улице Уланова, 4, которая разделена на две части третьей Дальневосточной. На одной части нашей улицы есть освещение, дорога и телефонизация, а на нашей стороне — нет. Мы с мужем в годах, оба ветераны Красноярского края, я имею статус несовершеннолетнего узника фашистских лагерей. Я обращалась в Сибирьтелеком об установке телефона, нам отказали”.
Улица Уланова в Покровке действительно имеет большие перепады. Чтобы добраться до дома Яновских, необходимо сначала спуститься с горы, затем вновь подняться на высоту. Дом Надежды Максимовны хотя и не в яме, но радиосвязь здесь не берёт. Ветеран говорит, что пыталась установить хоть какую-то связь, но радиотелефон практически не работал, пришлось отказаться от него. А в прошлом году у Яновских появился настоящий стационарный телефон. Протянуть линию помогло обращение “Городских новостей” в управление информатизации и связи администрации Красноярска. Оказалось, что в Покровке действует оператор связи “Связьпромстрой”, он и кинул к дому ветеранов линию. Надежда Максимовна довольна:
Надежда Максимовна большую часть своей жизни прожила в Красноярске, хотя родилась в Брянской области. Там в трёхлетнем возрасте и попала в фашистский концлагерь.
— Родилась я в деревне Костыли, — вспоминает ветеран. — Сейчас её уже и в помине нет. Но ещё до войны мы переехали ближе к станции в колхоз в посёлке Поляковка.
В большой семье (восемь детей) Надежда Максимовна была предпоследним ребёнком. Когда старшему брату исполнилось пятнадцать и он пошёл учиться в военное училище, Надя была в младенческом возрасте. Она только по рассказам старших знает, что в 1941 году брат, окончив училище, сразу же отправился на фронт, где и погиб, сражаясь с итальянской бандой.
— Мне три года было, когда война началась. Отца на фронт забрали. Он, когда уходил, сказал: “Сын, остаёшься за старшего”. Но второй брат, которому в ту пору исполнилось шестнадцать, сбежал в лес к партизанам, иначе его немцы забрали бы, — рассказывает Надежда Максимовна. — Фашисты орудовали вовсю. Угоняли людей в концлагеря, отправляли в Германию.
Женщина говорит, на всю жизнь в её памяти запечатлелся момент, когда её мама прятала ребятишек под печкой — в клеть, куда ухваты ставят. Пожалуй, это было последнее воспоминание, связанное у Надежды Максимовны с самым родным человеком. Местные полицаи рассказали немцам о живущей в посёлке матери партизана, и её жестоко казнили — сначала искололи штыками, а затем застрелили.
— Соседям самим есть было нечего, ещё и нас кормить, — рассказывает ветеран. —Старший брат, который партизанил, узнал о том, что случилось с мамой, и немного подкармливал нас, иногда забирал к себе в шалаши. Пока мы в лесу были, наш посёлок сожгли. Возвращаться было некуда.
Но когда соседи покинули своё укрытие в лесу, идти в посёлок пришлось и ребятишкам. Дети заняли пустующий дом на окраине посёлка, младшие оказались на попечении старшей сестры. Впрочем устраивать хозяйство им не дали немцы — забрали в концлагерь. Устроили его фашисты недалеко от посёлка, на станции Жуковка — территории бывшего шпалопропиточного завода. Многих оттуда увозили в Германию. Такая же участь ждала и старших сестру и брата Надежды Максимовны.
— Их уже погрузили в вагон, когда началось наступление наших войск, — рассказывает ветеран. — Поезд этот отбили у немцев, и узников освободили. Все жители нашего поселка были узниками — кого угнали в Германию, а кто не доехал до неё, по пути освободили.
И опять ребятишки оказались на улице — дом сгорел, пустующая избушка уже была занята. Старших брата и сестру определили в детский дом, младших забрала двоюродная сестра. У неё своих ребятишек двое, двое сирот погибшего мужа, да ещё и Надежда с младшей сестрой. Так и жили в голоде и холоде.
— С печки не слазили, холодно было, а носить нечего, — вспоминает женщина. — От голода пухли, но выжили. Я потом спрашивала сестру: “Почему ты меня в детдом не отдала?”. Она говорит: “Слишком уж вы маленькие были, боялась, что не выживете”.
В школу Надежда пошла только в восемь лет — не в чем выйти было. Женщина помнит, что тогда пришла к ним представитель райсобеса и пообещала выделить девочке кое-какую одежонку. Дали ей валенки, тулупчик. Так и ходила, училась. А в четырнадцать лет решила сама себя кормить и одевать — после семи классов поступила в ФЗУ, а там пошла работать на Брянский комвольный комбинат, потом в текстильный техникум.
— Год проучилась, все мои подруги замуж повыходили, а я всё не встречала своего единственного, — улыбается ветеран. — Две знакомые девчонки с комвольного уехали тогда в Красноярск. Я взяла у них адрес и махнула к ним. Они жили на квартире. И самим-то тесно было, а ещё я. Начала искать жилье, чтобы на работу устроиться, прописка нужна была. Красноярск тогда был в основном деревянный, вот я и попала в деревню Злобино. Женщина пожалела меня и взяла на квартиру. Устроилась я работать на шинный завод контролёром.
Там и встретила Надежда Максимовна своего суженого. Парень видный был — только из армии вернулся, работал в том же цехе, что и девушка. Сейчас у четы Яновских двое детей и четверо внуков. Одна из дочерей живёт в Кодинске. Так что стационарный телефон очень помогает ветеранам общаться со своими родными.
