Спокойствие, только спокойствие

Конкурентное преимущество России — в её толерантности

Тема межнациональной политики оказалась в центре общественного внимания после массовых беспорядков на Манежной площади 11 декабря прошлого года, когда были избиты несколько десятков человек. События в столице обсуждались и обсуждаются до сих пор и в Красноярске. Насколько актуальна национальная проблема в России в целом и в нашем городе в частности? Могут ли события, произошедшие в Москве, случиться у нас? На эти и другие вопросы размышляли участники круглого стола, проведённого на днях в редакции нашей газеты.

Участники круглого стола:

Денис АНТОНОВ, заместитель руководителя департамента социальной политики администрации Красноярска:

Алексей Додатко, заместитель председателя Красноярского городского Совета депутатов:Алекбер КАРАЕВ, заместитель председателя Красноярской местной общественной организации “Азербайджанская национально-культурная автономия “Азери”:

Назгуль БАТАЕВА, председатель Красноярской региональной общественной организации “Киргизская национально-культурная автономия”:

Олег ОЗЕРСКИХ, первый заместитель начальника УВД Красноярска:

Вера ЛОБАНОВА, директор школы № 16:

Денис Антонов:

— Национальный вопрос встаёт в любом городе и стране, где исторически проживают представители разных национальностей. В этом смысле Красноярск — город многонациональный, и от того, насколько добрососедскими складываются отношения между представителями разных народов, во многом зависит, насколько устойчивым будет развитие нашей территории. На сегодняшний день можно констатировать, что ситуация в городе стабильная. За последние годы не было фактов проявления нетерпимости по национальному признаку, которые бы получили широкий общественный резонанс и освещались в СМИ. Это неплохой показатель. Тем не менее, учитывая проблемы, возникающие в стране, мы должны следить за ситуацией в городе, выявлять моменты напряжения, которые могут возникнуть, и работать на их предупреждение.

Алексей Додатко:

— Хочется верить, что ситуация в Москве, за которой мы все следили, у нас в городе сегодня невозможна — нет предпосылок с точки зрения отношений между нациями, составляющими население города. В то же время нужно понимать, что национальные проблемы, которые возникают в стране, имеют глубокие корни и могут при определённых обстоятельствах проявляться и в Красноярске.

За последние 10—20 лет в России сформировался новый тип межнациональных отношений, на которые влияют и миграционные процессы, чего не было в советском обществе. Начали устанавливаться контакты между нациями, которые раньше не пересекались. И они несут нам другую культуру. Многое в последнее время говорится об этнопреступности, хотя, на мой взгляд, неправильно рассматривать её как проявление особенностей нации.

Понятно, что на новые вызовы времени нужно реагировать. Также понятно, что пытаться решать проблему путём национального размежевания — это всё равно что лечить вросший ноготь путём ампутации руки. Потому что очевидно: Россия — многонациональное государство, и её конкурентное преимущество в том, что это страна толерантная, способная объединить разные нации для совместного решения экономических, политических и социальных вопросов.

Олег Озерских:

— Если говорить об упомянутой этнопреступности, то у нас в городе явно выраженной преступности по национальному признаку нет. Красноярск вообще считается одним из самым толерантных городов в Российской Федерации в этом отношении. Резонансных преступлений у нас не было, и считаю, что в этом немалая заслуга национальных диаспор.

Алекбер Караев:

— На мой взгляд, преступность не имеет национальности. На сознание людей влияют прежде всего социальные условия. Большинство людей, которые участвуют в событиях, подобных тем, что произошли на Манежной площади, никогда не были за территорией РФ, не общались с другими нациями и, что важно, живут бедно. А люди, которые живут в достатке, которым есть чем заняться и которые знакомы с историей народов, не пойдут на погромы. Им это не нужно. И если у всех будет работа, достойные зарплаты, то не будет и национальной розни.

Назгуль Батаева:

— Я живу в Красноярске с 1998 года, училась в Сибирском юридическом институте МВД России. Ко мне, как к юристу, часто стали обращаться соотечественники со своими проблемами. И идеальным инструментом для их решения было создание общества, которое существует с 2005 года. В первую очередь занимаемся бытовыми проблемами соотечественников, но иногда возникают и конфликтные ситуации на национальной почве — в основном в местах компактного проживания наших соотечественников. Громких случаев пока, к счастью, не было, стараемся решать такие вопросы на месте, оперативно.

В целом же хочу выразить благодарность великому русскому народу. У нас есть возможность жить, процветать в России. Отдельно хочу отметить Красноярск. Киргизские диаспоры из разных регионов России ежегодно собираются в Москве, обмениваются опытом, и Красноярск выглядит очень достойно. Рассказывают, что в Самаре уже нельзя поодиночке вечером выходить на улицы. А наш город в этом смысле тихий. И когда я разговариваю с нашими молодыми ребятами об их будущем, они говорят твёрдо, что хотят остаться здесь навсегда. Они полностью идентифицируют себя с Красноярском. Говорят: “Я — красноярец”. И считают этот город своей родиной, домом.

Алекбер Караев:

— В конце года руководители диаспор со всей России собирались в посольстве Азербайджана в Москве. Я рассказал о том, как мы работаем. О том, в частности, что у нас создан ансамбль, в котором 300 детей занимаются. Мне сказали: “Какие вы счастливые!”. Соглашусь с предыдущими высказываниями: Красноярск — один из лучших городов России для проживания мигрантов.

— Может, причина толерантности города в том, что наш город расположен в центре России — далеко от других государств и горячих точек?

Назгуль Батаева:

— Скорее всего, это особенность сибирского региона, людей, здесь живущих. Кроме того, власти, правоохранительные органы способствуют решению многих проблем.

Вера Лобанова:

— Я не буду говорить обо всей России и даже о Красноярске — расскажу о нашей школе. На сегодняшний момент в ней обучается 44 процента детей нерусской национальности, пять лет назад было 33 процента таких учеников. Конечно, в связи с этим возникли проблемы. Многие дети не владели русским языком, резко упало качество обучения, успеваемость, наблюдался рост правонарушений в учебном заведении, возникли проблемы во взаимоотношениях между ребятами.

Мы обозначили проблемы и начали их решать. В частности, в школе был создан центр дополнительного образования по адаптации детей-мигрантов. Он существует три года, там ученики успешно проходят адаптацию. К слову, и родителям было предложено на платной основе обучаться русскому языку — желающих не нашлось. В школе разработана программа толерантности, проводятся различные мероприятия, направленные на укрепление отношений между детьми разных национальностей. Мы принимали участие в городском фестивале “Мы разные, но мы вместе”, где дети представляли особенности национальных культур. Но основной задачей фестиваля было показать, что, какой бы национальности ни были люди, главное — единство.

Моя же личная позиция такова: у нас в школе существует одна национальность — ученик. И все правила, требования предъявляются не к национальности, а к ученику. И родителям мы говорим: если вы избрали Красноярск для проживания и привели детей в нашу школу, то будьте добры выполнять правила, которые утверждены в нашем учреждении, не ссылаясь на свои привычки. Наша задача — пресекать и не допускать разногласий и в то же время утверждать в сознании, что все мы равны, какими бы разными ни были.

Денис Антонов:

— Недавно мы получили статистические данные из миграционной службы — в 2010 году на миграционный учёт в Красноярске было поставлено 88,5 тысячи иностранных граждан и лиц без гражданства, 44,5 тысячи получили разрешение на работу. Цифры серьёзные. И, конечно, с приезжающими трудовыми мигрантами нужно проводить работу. Необходимо решать две задачи, не отдавая при этом какой-либо из них приоритет. С одной стороны, нужно — и автономии на этом направлении много работают — проводить как можно больше хороших праздников, фестивалей, других мероприятий, где люди самых разных возрастов могут вступить в межнациональное общение. Ведь каждый народ самобытен. У каждого свой менталитет — особенности характера, мировосприятия. Культура, религия — это другие проявления своеобразия. Каждый народ должен заботиться о своей идентичности. В этой ситуации важно учиться воспринимать идентичность другого народа. Подчеркну: не перенимать, чтобы не утратить свою идентичность, а воспринимать.

Вторая задача, которую, может быть, несколько жёстко сформулировала Вера Анатольевна, — создавать условия, позволяющие людям разных национальностей интегрироваться в ту социокультурную среду, в которой они сегодня оказались. Это усвоение языка, образа жизни, которым живёт страна. И решение этих задач сегодня возложено и на автономии, и на органы государственной власти и местного самоуправления.

Алексей Додатко:

— Мне кажется, мы вышли на важный вопрос — что нужно решать задачу не только сохранения нациями собственной самобытности, но и освоения русской культуры как системообразующей. Она не хуже и не лучше культур других народов, но является той основой, на которой объединено сегодня государство. И русский язык, русская культура должны стать предметом изучения для национальных диаспор. Это необходимые элемент адаптации в российском обществе. И это должно понять и государство. У нас в своё время образовался крен: считалось, что русская культура сама себя воспроизведёт, поскольку является доминирующей. На мой взгляд, этот перекос где-то способствует и формированию националистических настроений со стороны русских, которые не видят уважения к своей культуре.

— Мы говорили сейчас в основном о представителях разных национальностей, которые живут в Красноярске на законных основаниях — всю жизнь или приехали не так давно. Насколько серьёзна проблема с незаконной миграцией?

Олег Озерских:

— Проблема эта существует. Причём среди приезжающих нелегально есть те люди, которые пытаются вписаться в среду, приходят на консультации в диаспоры — спасибо, что организации занимаются этим. Но есть те, кто приехал сюда с чёткой установкой — не остаться в Красноярске, а заработать и уехать. Назовём их сезонниками. Они доставляют беспокойство: не всегда зарабатывая то, что планировали, могут пойти и на преступление. И для профилактики правонарушений надо работать с мигрантами, в том числе создавать центры с целью снижения правовой безграмотности людей.

Алекбер Караев:

— В этом году Красноярскому краю выделили 2 500 квот, в прошлом году было 3 500. Это очень мало, особенно если сравнить с озвученными Денисом Александровичем цифрами по мигрантам, приехавшим в Красноярск в 2010 году. Есть нечистые на руку люди, которые не уважают закон и через посредников получают разрешение на временное проживание. При этом остаются без разрешения люди, которых мы хорошо знаем и уважаем. Вот к нам приехали два прекрасных хореографа, занимаются, а я не могу оформить их документы. И, на мой взгляд, нужно предоставить возможность диаспорам давать рекомендации хотя бы по части квот, чтобы здесь работали специалисты, которые могут принести пользу обществу.

Назгуль Батаева:

— В России ежегодно сокращается количество квот — таким образом государство пытается поддержать российских граждан. Наши соотечественники знают заведомо, что не смогут получить разрешение на работу, но всё равно приезжают и вынуждены уходить в тень — договариваться с работодателями о нелегальном труде. То есть получается, что проблема не решается с помощью сокращения квот. Не срабатывает политика. Лучше бы дали всем разрешение — во всяком случае, казна бы пополнилась благодаря госпошлинам. И проще было бы контролировать легальных мигрантов.

— В СССР гордились дружбой народов. Она была, на Ваш взгляд, настоящей или искусственно созданной? И можно ли применять советские методы по сплочению народов сейчас?

Алексей Додатко:

— В СССР была чёткая национальная политика. Она включала разные положения, связанные со статусом республик, их экономическим положением, с возможностью и культурной самореализацией народов как в пределах республики, так и вне её. Включала и жесткие санкции к возможным нацпроявлениям. Это была комплексная политика, которая на бытовом уровне выливалась в реальную дружбу народов. К таким практикам нужно возвращаться, причём с привлечением национальных диаспор, общественных организации, работающих в этой сфере. Они сталкиваются с тем кругом проблем, которые сегодня ещё не решены, и могут помочь власти как обозначить эти проблемы, так и показать возможные пути выхода.

Олег Озерских:

— Хотелось бы, чтобы события на Манежной площади подстегнули федеральные власти к созданию национальной программы, которая бы в комплексе решала проблемы народов России. Этот вопрос назрел, и, конечно, решать его можно и нужно с использованием опыта, наработанного в Советском Союзе.

Назгуль Батаева:

— В Советском Союзе была настоящая дружба. И её надо возрождать, но с учётом современных требований. Жизнь изменилась, и люди, в первую очередь молодёжь, мир воспринимают иначе, чем 20—30 лет назад. И я поддержу Алексея Игоревича: если и есть возможность создания государственной нацпрограммы, то это нужно делать обязательно с привлечением диаспор. Тогда можно было бы проблемы решать эффективнее.

Алекбер Караев:

— Отмечу, что и в СССР возникали национальные проблемы. Но тогда действовал жёсткий закон, который сдерживал эти проявления. Было невозможно выйти на улицу с лозунгами, например, “Россия для русских”. На мой взгляд, и сейчас в России должен работать закон. Тогда и проблем будет меньше. Хотя, повторюсь, проблему не удастся решить до тех пор, пока все не будут достойно жить. Найдутся силы, которые используют национальный вопрос, чтобы поднять людей, неудовлетворённых жизнью.

Вера Лобанова:

— Историю не перепишешь в отличие от учебника. И дружба народов была — никуда от этого не денешься. Был союз нерушимый республик свободных, была война, в которой сражались вместе против врага представители разных национальностей. И то хорошее, на чём воспитывалась эта дружба, надо перенимать. Да, жизнь изменилась, но общечеловеческие ценности были и до распада СССР, и остаются сегодня. Поэтому дружба народов — это как раз воспитание и развитие общечеловеческих ценностей.

Алекбер Караев:

— Да, иногда говорят, нет плохих национальностей. А я смеюсь и говорю: нет — есть хорошие люди. И мы должны все вместе работать — власти, милиция, диаспора, — чтобы всем народам в России жилось спокойно. Иначе что мы оставим потомкам — зло, ненависть? Надо думать о будущем.

Назгуль Батаева:

— И надо с детских лет воспитывать толерантность, уважение к другим национальностям. Начинать даже не со школы, а с детского сада. То есть работать надо на перспективу, и лет через двадцать мы можем получить то общество, в котором бы хотели жить.

Алексей Додатко:

— Мы сейчас с ностальгией вспоминаем ушедшие времена, а между тем Россия остаётся многонациональным государством, которое способно решать национальные противоречия. И в СССР не было все идеально, были жёсткие репрессии по нацпризнаку. Но это не приобретало характера национальной политики, не было предметом для общественной солидарности. И сейчас нельзя поддаваться на провокации: наличие позитивного национального фона в стране является условием её существования.