Миротворец или ретроград?.

130 лет назад, 13 марта (н. ст.) 1881 года российским императором стал Александр III - один из самых загадочных и одновременно самый знаковый русский царь.

Правление всех русских самодержцев так или иначе официальные историки соотносили с предшественниками. История циклична, и в каких-то эпохах действительно можно найти общие черты. В этом смысле царствование Александра III не совсем типично - ярких предшественников официальная идеология не находила, последователей найти просто не успела - через 36 лет империя рухнула, а советский агитпроп в принципе не допускал никаких аналогий. Придворная историография сравнивала Александра III с его предком, отцом Петра I Алексеем Михайловичем. Того называли Тишайшим - вроде бы все силы направил на умиротворение страны, а при нём и Сибирь присоединилась, и Украина. Александра III назвали Миротворцем. При нём не было войн и внешних потрясений - беспрецедентно для российской истории, он единственный русский монарх, при котором не воевали.

Однако между Алексеем Михайловичем и Александром III на самом деле мало общего. Этнически чисто русский Алексей Михайлович, как и его окружение, был европофилом, преклонялся перед западными порядками и в реальности готовил реформы своего сына Петра; у его прапрапраправнука русской крови практически не осталось, биологически Александр III был немцем, но «самым русским из всех Романовых». Он хотел вернуть русскую старину. В 20-е годы прошлого столетия «красный профессор» Ю. Н. Тынянов, который одновременно был замечательным советским писателем, ввёл в научный оборот понятие «архаизм». Потом этот термин распространился с истории литературы на обществоведение вообще. «Консерваторы» хотят сохранить существующие порядки, а «архаисты» - это те, кто желает вернуть давно ушедшее.

Александр III был самым ярким «архаистом» за всю отечественную историю. Он не только хотел установить в стране порядок и покой, но и вернуть то, что в принципе невозвращаемо. Поэтому и среди советских правителей невозможно найти каких-то преемников «самого русского царя». Тем не менее зарубежные историки «стабильность» его эпохи всегда сравнивали с временами Брежнева. Всегда напрашивались аналогии националистического характера политики императора и позднесталинской идеологии - в обе эпохи шла борьба с космополитизмом и преклонением перед Западом. Сталин много почерпнул из наследия Александра III, но в отличие от других русских монархов, которым симпатизировал диктатор - Петра, Екатерины и даже Александра I (учреждая ордена Суворова и Кутузова, Сталин подумывал и об ордене Александра I - всё-таки единственный русский военачальник, дошедший до Парижа), официальная историография оценивала Александра III крайне отрицательно. Однако сам Сталин оценок императору не давал. Во втором издании БСЭ (второй том со статьёй вышел в 1950 году) с десяток характеристик Ленина о «разнузданной, невероятно бессмысленной и зверской реакции» и «дворянско-полицейской политике» и всего лишь одна нейтральная цитата из Сталина о заключении русско-французского союза.

При Брежневе «царя-миротворца» тоже не жаловали. «Ограниченный, грубый и невежественный, А. III был человеком крайне реакц. и шовинистич. воззрений. Во внутрен. политике он выражал интересы наиболее консервативных кругов дворянства», - говорилось о нём в третьем издании БСЭ. В многочисленной исторической литературе он однозначно характеризовался как тупица, мракобес и пьяница. В «лихие 90-е», особенно в конце, оценки императора неожиданно изменились на противоположные. Апофеозом стал фильм Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» о России, «которую потеряли». Вероятно, это была какая-то ностальгия по порядку и «вертикали власти». Фильм Михалкова неплохой, но к истории не имеет никакого отношения. И не только потому, что Александр III не принимал парадов - он боялся лошадей и старался не ездить верхом (впрочем, памятники, изображающие его на коне, появились ещё до революции).

В нынешнем веке «самого русского царя» почти реабилитировали, что вполне объяснимо - в «суверенной демократии» и политическом режиме Александра III можно найти немало общих черт. В многочисленных биографиях царя, появившихся в последние годы (особенно в книге А. Н. Боханова, неоднократно переиздававшейся в красочном варианте), и даже школьных учебниках упор делается на экономический рост, железнодорожный бум, строительство Транссиба, «порядок» и социальное спокойствие. Появился даже любопытный термин применительно к политике Александра III - «консервативные реформы» (чем-то, кстати, напоминает «модернизационный консерватизм» известной партии). Даже в относительно сбалансированном фильме Леонида Парфёнова «Александр III» говорится о «благословенной» эпохе и «народном монархе». Автор школьных учебников А. Н. Боханов, видимо, для полноты картины подверг основательной ревизии и персону самого императора: «Он иногда выпивал рюмку-другую водки, настойки или наливки, но ни разу в жизни не был пьян». Звучит весьма забавно, поскольку еще в 20-е годы были опубликованы дневники царя и многочисленные свидетельства очевидцев. В художественной и популярной литературе советского времени обязательно приводился пример со специально сшитыми для императора сапогами, в которые он прятал от супруги фляжку с коньяком. Еще В. О. Ключевский, преподававший историю великому князю Георгию Александровичу (сыну царя), пометил в своей записной книжке: «Не может быть самодержцем монарх, который не может сам держаться на своих ногах». Но у «народного монарха», понятно, не может быть таких недостатков.

Между тем в действительности Александр III был и пьяницей, и мракобесом и ретроградом. Парфёнов изобразил его поклонником изящных искусств. Он действительно был крупнейшим коллекционером своего времени. На основе собранной им гигантской коллекции Николай II основал Русский музей (который до 1917 года носил имя Александра III). Но сам он разбирался в искусстве плохо, был малокультурным и даже малограмотным человеком (писал «инергия», «а вось» и т. п.). И. Е. Репин называл его «ослом во всю натуру», а А. Ф. Кони - «бегемотом в эполетах». К престолу его не готовили, официальным наследником был его старший брат Николай. Николай получил хорошее домашнее образование. А Александру, как считалось, глубокие знания были ни к чему. Но в 1865 году Николай неожиданно скончался от цереброспинального менингита, Александру было уже 20 лет, в этом возрасте трудно начинать учиться. Когда Александра объявили цесаревичем, его воспитатель профессор А. И. Чивилев, бывший очень невысокого мнения об умственных способностях наследника, в ужасе сказал профессору К. Н. Бестужеву-Рюмину: «Как жаль, что государь не убедил его отказаться от своих прав: я не могу примириться с мыслью, что он будет править Россией».

Ещё в детстве первые воспитатели великого князя отмечали в нём тупость и упрямство, за что он получил семейное прозвище «Бульдожка». После смерти Николая руководивший образованием царской семьи граф С. Г. Строганов (кстати, человек консервативных взглядов) для цесаревича подобрал учителей. Среди них были выдающиеся учёные С. М. Соловьев, Ф. И. Буслаев, Я. К. Грот; военное дело преподавал генерал М. И. Драгомиров. Но эта учёба впрок будущему императору не пошла. Единственным человеком из учителей, оказавшим на него серьёзное влияние, был преподаватель законоведения К. П. Победоносцев. Именно он - умный, крайне консервативный и зловещий обер-прокурор Синода и правил в реальности страной в эпоху Александра III. В детстве и юности Александр хотел делать военную карьеру (несмотря на то, что потом стал Миротворцем), любил военные игры - для них в Царском Селе даже построили игрушечную военную крепость. Получив статус наследника, он был произведён в генерал-майоры, зачислен в свиту императора и назначен атаманом всех казачьих войск. Однако Александр II был невысокого мнения о военных способностях сына. Во время русско-турецкой войны цесаревич жаждал стать главнокомандующим русской армией, но отец доверил ему только Рущукский отряд, созданный для охраны тыла действующей армии.

Став императором, он действительно старался избегать военных конфликтов. Но Миротворцем он был прозван не только за внешнюю политику. Официальная пропаганда приписывала ему установление внутреннего мира в стране. Сам он идеал правления видел во временах деда Николая I. Как и дед, он начал царствование с виселиц. Николай I повесил пятерых декабристов, Александр III - пятерых народовольцев. По поводу обращения Льва Толстого к нему с просьбой сохранить жизнь «первомартовцам» он поставил на докладе Победоносцева резолюцию: «Будьте покойны, с подобными предложениями ко мне не посмеютприйти никто, и что все шестеро будут повешены, за это я ручаюсь» (Гесю Гельфман, правда, по причине беременности все-таки помиловали).

У Александра III был выбор - продолжить пусть и непоследовательные реформы отца, ему в наследство достались люди из окружения Александра II, готовые продолжать курс царя-освободителя, или закрутить до предела гайки. Даже его дядя кайзер Германии Вильгельм I советовал племяннику откупиться от «крамолы» конституцией, пусть формальной. «Конституция? Чтоб русский царь присягал каким-то скотам?» - ответил император. «Скоты» - это русский народ. Александр III разогнал всех реформаторов, работавших с отцом, каким-то удивительным образом, правда, сохранилось вполне дееспособное и реформаторски настроенное министерство финансов, возглавляемое при нём интеллектуалами Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградским и С. Ю. Витте; но это было единственное исключение. Все ключевые посты в государстве заняли махровые реакционеры и откровенные мракобесы. Так называемые «контрреформы» коснулись не только политической, правовой и административной сферы. Высшее образование было отброшено на много десятилетий назад. На самом деле «исправление роковых ошибок 60-х годов», как называл Александр III реформы своего отца, вовсе не вели к установлению в стране стабильности и гражданского мира. Все современники отмечали, что за внешним спокойствием зреет большая буря. Весьма актуально это и для нынешних времен. Как справедливо сказал Д. А. Медведев по случаю 150-летия Манифеста Александра II об отмене крепостного права: «Свободу нельзя откладывать на потом».