Актер Денис Зыков: «Театр для меня – это забег на длинную дистанцию, а кино — спринтерские забеги»

13 января в 17:00 на канале ТВ-3 выйдет остросюжетный сериал «Ронин». Съемки проекта проходили в Красноярском крае, а одну из ролей в проекте сыграл актер Красноярского ТЮЗа Денис Зыков. Мы поговорили с артистом, о том, как он попал в большое кино, и почему всё равно считает сцену своим главным призванием.

– Денис, расскажите, пожалуйста, о вашей роли в сериале «Ронин».

– Я играю егеря по имени Сергей. Когда я готовился к роли, познакомился с несколькими лесниками, инспекторами. Мне было интересно понять, чем живут эти люди, и, зная сюжет «Ронина» и судьбу своего персонажа, хотелось оценить, как повлияла его профессия на обстоятельства, в которых он оказывался по ходу развития действия. Лесники, егеря, инспекторы – это такие одинокие стражи. Утром они начинают обход своих владений, там проходит почти вся их жизнь. Это простые, добрые, улыбчивые люди, очень разговорчивые, и у них есть своя личная жизнь. Так и у моего егеря помимо его леса есть жизнь, и он пытается в ней разобраться. Он идет к своей мечте упорно, благородно, открыто. Простой человек – как открытая ладонь.

– Поделитесь вашими впечатлениями от участия в съемках?

– Это всегда чудо. Я невероятно люблю съемочный процесс, очень часто приезжаю на площадку, даже если меня не вызывали в этот день. Гримеры и костюмеры всегда пугаются и ругаются – мол для вас ничего не готово, а вы на площадке, у нас так не принято. Потом привыкают. Съемочная группа была очень внимательная, добрая. Все очень харизматичные, я полюбил каждого и жду новых встреч.

– Что оказалось для вас самым сложным во время съемочного процесса? И что больше всего запомнилось?

– Была одна сцена, которая эмоционально меня опустошила. Я три дня не мог прийти в себя после нее, но иначе нельзя. Мой герой должен был сделать серьёзный шаг, на который лично я, Денис Зыков, не способен. А в кадре нужно прожить всё по-настоящему и сделать. Сложность в том, что мы сняли дублей десять… и каждый из них я проживал как первый. Очень тяжело. Рыдал потом.

А самым ярким впечатлением была сцена в реке Мана. Я мечтал о такой сцене и всегда завидовал артистам, у которых есть полный контакт с водой в кадре. Чувство невероятное! Река диктует свои правила. Мало того, что тебя сносит, эти брызги в глаза и в камеры, перестаёшь чувствовать дно, партнёр из рук ускользает, так, еще и нужно прожить всё то, что написано в сценарии, а ведь на репетиции на берегу, всё было иначе. Да еще и холодно ужасно (улыбается).

– С кем из коллег вам особенно понравилось работать?

– Почти все, кто принимал участие в съемках, – мои партнеры в театре или хорошо знакомые коллеги из других театров. Но были среди них и те, кого я был очень рад видеть на площадке, даже если мы не пересекались в кадре. Владимир Мясников – отличная работа. Я считаю, что роль написана для него. Персонаж Александра Мишина получился добрым, интересным, ему хочется сопереживать. Первый опыт состоялся у моей жены, Анны Зыковой. Она всегда радовалась и переживала со мной все мои киноработы, сейчас я подключился к ее персонажу, помогал за кадром, жаль, что сюжетно мы не пересеклись. Ко многим коллегам, по возможности приходил в их первый съемочный день, чтобы поддержать.

По сюжету моими партнерами были Дмитрий Паламарчук, Александр Дьяконов и Анна Домникова. Дмитрию я очень благодарен за его желание помочь. Он был открыт и щедр для всех коллег. Мне лично он очень помог в ключевой для меня сцене фильма. Благодарен ему за это. У Саши Дьяконова это первый киноопыт, было очень интересно за ним наблюдать. Знаете, как неподготовленный человек ныряет зимой в прорубь, выныривает в ужасе и восторге одновременно, а потом снова и снова хочет это пережить. Аня Домникова стала открытием для меня. Первый блок мы почти не встречались на площадке, да и в жизни особо не общались. Но когда сюжет свел наших героев лицом к лицу, я понял, что ее глаза не могут врать. Она очень глубокая актриса. Может минуту молчать, и на это будет интересно смотреть. С ней мы импровизировали, но это была тонкая игра. Мы почти не договаривались, что будем делать на площадке, а просто прогоняли текст. Потом в кадре проживали историю, где всё, как в жизни. Аня – крутая, очень крутая актриса.

– Расскажите больше про импровизацию. Может быть, есть и какие-то конкретные примеры?

– На самом деле, в этом проекте на импровизацию было табу. Однажды режиссер даже сделал мне замечание: мол зачем ты вставил слово, мы так не репетировали. Да и Дмитрий Паламарчук очень по-доброму, конечно, на одной из первых смен попросил не добавлять от себя ничего. Это всё объясняется тем, что мы писали чистый звук. Всё, что у тебя родилось внезапно, может привести к браку по звуку. Были конечно моменты, когда случалось непредвиденное. Например, коробку подали этикеткой, или партнер забыл текст, поэтому нужно было выкручиваться. Но я люблю осознанную импровизацию, то есть не меняя ничего в заданном рисунке сделать что-то неожиданное для партнера так, чтобы он не смог не отреагировать. В такие моменты партнер начинает смотреть тебе в глаза, а не говорить заученный текст, и тогда получается живой кадр.

– Уверены, что «Ронина» непременно будут смотреть красноярцы по понятной причине, а почему этот сериал стоит посмотреть зрителям из других регионов?

– Тут всё просто. Сюжет не столько привязан к Красноярскому краю, сколько к русскому человеку в целом. В этой истории слетаются линии судеб разных людей, и все они похожи из нас. А соответственно каждый узнает себя, соседа, подругу или маму своих детей.

– Сериал «Ронин» – это не первый ваш опыт в качестве киноактера. Как родилось желание сняться именно в кино? Помните ваши эмоции, когда вы впервые оказались в кадре? Тяжело ли было привыкать к камерам вместо зрителя?

– А у меня не было желания быть киноактёром. Я настолько не верил в себя, что даже не допускал подобной мысли. Предложение сняться в «Красном Яре» не воспринял всерьез, но когда мне попались в руки первые три серии, я влюбился в сценарий и своего персонажа. Мне стало страшно, что могут не утвердить, а когда утвердили, было страшно, что передумают. Но не передумали, и я перед съемками прорабатывал каждую мелочь в жизни Сверчкова. Профессия накладывает отпечаток на характер, на образ жизни, всё это отражается в походке, движениях, манере общаться с людьми. Как он достает карманные часы, как сидит, почему молчит или кричит.

Первый кадр, я, конечно, запомню навсегда. Для неопытного артиста сцена с едой — это испытание. Мой мастер в институте сравнивал по сложности актерскую профессию с космонавтами. И там, и там очень много объектов внимания. Так вот, в первой моей сцене – а это был трактир из «Красного Яра» – помимо всех предлагаемых обстоятельств истории, с которыми я вошел в кадр, появились рюмочка (надо запомнить сколько отпил, как взял, куда поставил, как вытер усы, как причмокнул), капуста квашеная (как откусил, сколько жевал), огурчик соленый, хлеб, картошечка. Это потом уже мне сказали, что опытный артист, выбирает себе что-то одно, отрезает кусочек и с ним работает, повторить проще. Но несмотря на мою растерянность, сцена получилась убедительной.

– Почему вы решили стать актером, как возникло это желание? Был или, возможно, у вас есть определенный кумир?

– Это желание жило во мне всегда, но осознание пришло, когда я уже работал в театре. Дело в том, что у нас театральная династия. Папа, мама, дядя, дед, моя сестра – артисты, некоторые родственники по папиной линии также работали в театре. Я же опасался того, что, если стану артистом, поплыву по течению и лишусь возможности попробовать себя в чем-то еще. Но после армии, а это было в начале 90-х, мама предложила сыграть в детской сказке стражника. Роль несложная, требовалось спеть песенку и с алебардой постоять, да еще и деньги за это получить. Я помню эти первые минуты на сцене. Когда занавес еще не открыт. За ним шумят дети, включили фонограмму и вдруг начинает трястись коленная чашечка, да так сильно, что забываешь текст песни. Но открылся занавес, и колени трястись перестали. Потом мне сразу предложили другую роль, затем еще и еще, тогда я понял, что театр, который я с детства видел из зала и из-за кулис, совсем другой со сцены. И там он еще прекраснее.

А кумиров у меня нет. Есть много любимых артистов, которыми я восхищаюсь. В молодости, правда, когда еще не было актерского образования и не получалась какая-то роль, я представлял, как бы ее сыграл Андрей Миронов, и всё вставало на свои места.

– Если сравнивать игру в театре со съемками в кино, где работать проще? И в чем их главное сходство и различие (кроме очевидных)?

– Не могу сказать «проще», да и слово «работа» не подходит. Я не работаю артистом. Я живу. Но театральный процесс, от кино, безусловно отличается. Я уже отвечал как-то на этот вопрос и повторюсь: театр для меня – это забег на длинную дистанцию, а кино — спринтерские забеги. В день спектакля, еще по дороге в театр, я уже думаю о роли, прокручиваю все обстоятельства, вспоминаю, что было не так в прошлый раз, что исправить, сделать интереснее. Потом спектакль, несколько часов проживания роли. После спектакля снова анализирую, получилось или нет, что можно сделать интереснее в следующий раз.

В кино дубль редко бывает длиннее нескольких минут. И часто всё то, что ты придумал себе за кадром, меняется, причем, диаметрально, режиссёром, обстоятельствами или партнером. Но даже если всё получилось так, как ты хотел, то это короткая репетиция и «мотор». А после команды «стоп» нет времени проанализировать, что было не так, да и главное изменить ничего нельзя, потому что не смонтируется. Поэтому изначально нужно быть максимально пластичным психофизически. Нужно уметь откликаться на задачи режиссера и молниеносно перестраиваться под обстоятельства. Это сложно, но очень интересно. Когда постигаешь это умение, становишься свободным и тогда, твой персонаж начинает жить сам. А ты смотришь со стороны и удивляешься.

Еще одно, очень важное отличие — это зритель. В театре мы без него никак, ведь спектакль живет вместе со зрителем. От реакции зала зависит, как всё пройдет. На съемочной площадке зрителя нет. Когда пошел «мотор», я и персонаж сливаемся в одно целое и оказываемся в том времени, в том месте, которое не имеет отношение к реальности. Я это чувство поймал на съемках «Красного Яра», когда по команде «стоп» еще секунд пятнадцать не мог вернуться в реальность. Удивительные ощущения.

– За вашими плечами большое количество ролей, какая из них оказалась для вас самой сложной в плане подготовки? А какая самая любимая?

– Не хочется выделять конкретную работу, ведь я в каждой роли ищу что-то исключительное, непохожее на то, что уже когда-то сделал. Но крупные роли, конечно, оставляют более глубокий и яркий след. И конечно же, я невероятно полюбил своего егеря Сергея из проекта «Ронин». Безумно дорог мне и Сверчков из «Красного Яра». Эти две работы – не просто роли, а части меня. По окончании одного и другого проектов, у меня были длительные ломки. Помните те чувства, когда тебя оставил любимый человек?! Ты продолжаешь любить, а его больше рядом нет. Такой вот побочный эффект профессии. И конечно очень люблю своего Полежаева из «Спецкоров». Этот проект тоже очень дорог. Я очень ждал его выхода. Это вторая роль в «Триикс Медиа», поскольку сразу после съемок «Красного яра» меня пригласили на пробы и утвердили. Это был знак того, что Сверчков – не просто везение. Для меня это значило, что я сделал что-то правильное, достойное. Ну, и, конечно, на проекте мы встретились с Петром Рыковым – это мой любимый партнер по съемочной площадке. Вот с ним, кстати, и импровизация в кадре очень органична. Он настолько свободен и так включен в процесс, что ты можешь сделать всё что угодно, он тут же подхватит твою мысль и продолжит её. Это бесценно.

– Ваша коллега, Анна Богомолова, рассказывала, что у нее периодически случаются курьезы, связанные с тем, что в киноиндустрии есть еще одна Анна Богомолова, дочь известного российского режиссера. Не бывало ли в вашей жизни недоразумений, связанных с вашим тезкой – актером Денисом Зыковым?

– Нет, курьёзов, вроде того, что я приехал на съемки, а оказалось, что ждали другого Зыкова, не случалось. Но был случай, когда я впервые снялся в фильме «Двое» Тимофея Жалнина. Это был первый киноопыт. Его показывали в кинотеатре, я ходил с женой, потом с другом. Конечно, я был горд тем, что увидел себя на экране, пусть и в эпизоде. И вот, пришла мысль заглянуть в интернет, поинтересоваться, знает ли всемирная паутина, что я теперь киноартист?! Каково же было мое удивление, когда оказалось, что роль добавили в фильмографию к моему тёзке. Позже всё как-то исправилось. Очень интересно, кстати, познакомиться лично с Денисом Зыковым, к тому же мы с ним снимаемся в одной кинокомпании. Было бы забавно увидеть двух Денисов Зыковых в одном проекте.

– Поделитесь вашими творческими планами, в каких постановках зрители смогут увидеть вас в ближайшее время и планируете ли вы продолжать сниматься в кино?

Вы знаете, жизнь научила меня не строить планов. Слишком много разочарований от ожиданий. Моя жизнь состоит из любви к профессии. Есть мечта много сниматься, сняться в полнометражном кино. Сейчас я иду к этой цели. А как получится, не загадываю.

Увидеть меня можно на сцене Красноярского ТЮЗа. Еще жду выхода сериала «Город Брежнев». Там у меня очень забавный Пал Саныч, не похожий ни на одного из героев, которых я сыграл.