Евгений Аксёнов: «Я прожил без гражданства всю жизнь»

Он русский по крови, но родился за пределами России. Сын белого офицера, бежавшего в Маньчжурию после гражданской войны, всю свою взрослую жизнь он прожил в Японии. Там обрёл профессию, нашёл спутницу жизни, там родились его сын и внук. Но и сегодня Евгений Аксёнов прекрасно говорит на русском, знает русскую литературу, историю, культуру. И при любой возможности приезжает в Россию. Мы встретились с Евгением Николаевичем в Красноярске.

_- Евгений Николаевич, гражданином какой страны Вы себя считаете? _

• Официально я человек без подданства. У меня, говоря на американский манер, есть японская гринкарта, то есть я могу жить на территории Японии без дополнительного разрешения, без регистрации до конца своей жизни. Я уже 70 лет как обосновался в этой стране. Там мне пришлось пережить войну с Америкой, бомбежки, голод.

По национальности я чисто русский. Мой отец был народником и очень любил всё русское. Когда они ехали с приятелем в дорогой московский ресторан «Яр», то обували сапоги и надевали поддёвку. Швейцары пытались протестовать, мол, в ресторан можно приходить только во фраках, даже полицию вызывали, чтобы оштрафовать. Нужно было платить пять рублей штрафа, они платили, но от своей русской одежды не отказывались.

Сейчас я легко могу получить русское гражданство, или японское, американское, а также канадское, новозеландское, австралийское. Я узнавал ради интереса. В Америку, например, можно поехать не как эмигрант, а как инвестор. Вы вкладываете деньги в экономику страны и за это получаете гражданство. Но я решил: родился бесподданным, прожил без гражданства всю жизнь, и пусть всё так остаётся. Кому это сейчас надо? Сейчас главное не паспорт, а деньги. Как в старину у нас говорили: денежки в кармане - вся родня с собой.

_- Почему учиться Вы поехали именно в Японию? _

• Так сложилась судьба. Я мечтал быть врачом, но собирался учиться в Европе. А там началась война. И тут счастливый случай. В Маньчжурию приехал японский принц и пришёл в нашу семью посмотреть на коней, которых разводил мой отец. Мы с принцем разговаривали на японском, и он был впечатлён, что я неплохо владею языком. Более того, пригласил в Японию учиться. Даже прислал официальное приглашение. Я им воспользовался, так и оказался в Японии. Там выучился и обосновался.

Одно время я владел пятью крупными клиниками, расположенными в больших портовых городах. Наши клиники пользовались спросом не только потому, что там работали хорошие специалисты, но и потому, что всегда находился сотрудник, который мог поговорить с пациентом на его родном языке.

Например, секретарь у меня в совершенстве владеет чешским, словацким, английским, японским, русским, поскольку закончила университет имени Патриса Лумумбы в Москве. Несколько лет с мужем-дипломатом она прожила в Швеции, там освоила и шведский.

Я говорю на русском, английском, японском, немецком. В Китае я учился во французской школе. Такие учебные заведения организовывали католические миссионеры. Среди наших преподавателей были французы, англичане, итальянцы, что называется, любой носитель языка - к твоим услугам. Там же я выучил латынь, что потом помогло мне в освоении медицины.

Даже на греческом могу общаться. У меня лечилась Кристина Онассис, дочь греческого миллиардера, у неё было воспаление лёгких. Мы хорошо понимали друг друга без переводчика. Потом, когда лечение завершилось, они пригласили меня и мою семью в Грецию. Мы пробыли там три недели, отдыхая на вилле Онассисов.

Есть другой памятный случай. Будучи в Японии с официальным визитом, серьёзно заболел Жак Ширак. Случилось это ночью, в четыре часа утра. Меня вызвали к нему как к пациенту. Никаких языковых барьеров у нас не возникло. Как оказалось, он хорошо говорит по-русски, неплохо знает русскую литературу. Потом в России, в Кремле, Жак Ширак рассказывал эту историю, что в Японии его лечил чисто русский доктор. И ваш известный политик-скандалист, как его фамилия? Жириновский? Он тогда очень заинтересовался, что это за доктор такой, нашёл меня через посольство и приехал ко мне на приём. Я боялся его скандальной репутации, но он оказался очень умным, интересным человеком. Потом благодарил посла, что его хорошо приняли.

По специальности я врач-хирург, но в последние годы не берусь за большие операции. Всё-таки возраст, мне уже скоро исполнится девяносто. Но небольшие операции под местным наркозом я и сейчас продолжаю делать в своей небольшой клинике, где работает десять сотрудников.

- После трагедии, связанной с землетрясением и аварией на Фукусиме, количество пациентов у Вас увеличилось? Народ не шёл проверяться «на всякий случай»?

• Наоборот, у меня число пациентов уменьшилось. Среди тех, кто сотрудничает с моей клиникой, много иностранцев, и они покинули Японию после землетрясения. Например, немцам, французам их правительства приказали эвакуироваться, оплатив расходы за счёт государства.

- В Токио во время землетрясения была паника?

• Конечно была. К небольшим землетрясениям в Японии привыкли, там часто потрясывет, поэтому при первых толчках никто особенно не насторожился. Но когда всё начало ходить ходуном, книги с полок повалились, стало понятно, что дело серьёзное. Когда я вышел на улицу, удивился, сколько людей вокруг - от мала до велика, и все стремились соединиться со своей семьёй. А всё движение остановилось - поезда, автобусы, метро - всё стояло. Единственный способ - идти пешком. И даже идти было уже почти невозможно - такой плотный поток.

Но мы живём недалеко от клиники, так что забрали всех сотрудников к себе домой и там на время разместились.

Кстати, недалеко от Фукусимы, которая после взрыва известна на весь мир, у меня дача. Километров пятьдесят-шестьдесят от станции, но на другой стороне, там, где горы, и она не пострадала.

- А что такое дача по-японски?

• Это место, где красивая природа, чистый воздух. Зимой в тех местах, где моя дача, можно кататься на лыжах. У меня довольно большой участок земли, на нём можно выращивать картошку, и она очень хорошо родится. Я, когда был помоложе, думал: состарюсь - буду выращивать картошку и дарить её друзьям. Но так до посадок дело не дошло, и сын мой пока тоже выращивать картошку не стремится. Сейчас, говорят, земля в тех местах подорожает. Люди будут стремиться вернуться ближе к родному месту, но селиться будут там, где незаражённые зоны. Так что моя дача может оказаться выгодным вложением….

- Евгений Николаевич, спутница жизни у Вас тоже из приезжих?

• Нет, жена у меня японка. Мы вместе уже много лет, скоро будем праздновать золотую свадьбу. Сыну нашему уже 43 года. Он окончил школу в Японии, потом университет в США. Мой внук пойдёт уже в девятый класс. Он хорошо учится, очень любит русский язык. Часто сравнивает, как звучат слова на английском и на русском.

- Когда Вам первый раз удалось приехать в Россию?

• Это было в 1964 году. Мы приехали как паломники к патриарху православной церкви. Отношение вокруг, помню, было не очень хорошим. Когда на границе проверяли документы, сержант или офицер, который их смотрел, так напрямую и сказал: недобитый белогвардеец приехал. Я ответил, что родился в 24-м году, когда Ленин уже умер. Как я могу быть белогвардейцем?

Кстати, брат моей мамы остался в советской России. Когда мы приехали в 1964 году, он был уже адмиралом советского морского флота во Второй Тихоокеанской эскадре. Но, как брат рассказывал, карьера его по сравнению с однокашниками всегда отставала, потому что его сестра была эмигранткой. И тогда я парировал: будьте благодарны, что не так быстро росли по службе. Окажись он в 37-м году на два ранга выше, может, и не пришлось бы нам свидеться…

Хотя антипропаганда шла с двух сторон. Мой сын учился в Японии в американской школе, и там детям говорили, что Россия - это страна сатаны. Мол, там дети предают своих родителей. Как-то сын меня будит и спрашивает: а правда, что Павлик Морозов предал своего отца? Я ответил, что всё это выдумки. Таких людей, чтобы предавали родителей, в России нет.

А как-то на уроке истории учительница говорит: «Вы счастливые, что родились не в России. Там дети даже улыбаться не могут». Мой сын к тому времени уже был в России, общался со сверстниками. Он поднял руку и начал убеждать учительницу, что это не так, говорил, что играл в футбол с русскими мальчишками и смеялись они так же, как другие ребята. На следующий день меня вызывали в школу и попросили, чтобы сын не разводил коммунистическую пропаганду. Пришлось его перевести в другую, канадскую школу.

После 64-го года мы почти каждый год бывали в России - ездили отдыхать в Крым, в Ялту. Мама очень любила бывать на отдыхе именно там.

Несколько лет назад в День единения, 4 ноября, меня пригласили на приём к Путину в Георгиевский зал Кремля. Туда были приглашены потомки Романовых, и я тоже попал в число приглашённых, наверное, потому, что среди моих предков был князь Георгий Львов, возглавлявший до июля 17-го года Временное правительство. Все пожали друг другу руки со словами, что больше нет красных, зелёных, белых, что все мы русские. Это был приятный момент.

- В Красноярске Вы впервые?

• Нет, я уже бывал в вашем городе, когда краем руководил генерал Лебедь. Тогда меня пригласил в Красноярск владыка Антоний. И город мне сразу понравился. Это уникальное место, здесь красивейшая природа, воздух. Много земли, причём чернозёмной. Очень мягкая и вкусная вода, и, главное, её много. В Китае, например, который старается сейчас активно развиваться, воды не хватает. Хотели даже от Енисея повернуть воды туда, но я думаю, этот проект неприемлем для России.

Приехав в этот раз, обратил внимание, что город активно строится. Возводятся новые районы, красивые дома. Я увидел много машин, даже пробки на дорогах бывают. Кстати, про дорожные заторы у меня своё наблюдение. В Японии, пока не было пробок, бизнес шёл плохо. Когда бизнес стал хорошим, тут же появились пробки, потому что машины постоянно что-то перевозят, всё работает. И когда я первый раз приехал в Россию, заметил, что грузовики бегают пустые. А сейчас смотрю - и грузовики стали больше, и едут они гружёные. Получается, бизнес в России теперь хорошо идёт. Люди заняты, они куда-то едут, куда-то спешат.

Я хочу ещё раз приехать в Красноярск, уже с сыном, чтобы показать ему сибирские красоты.

- Евгений Николаевич, Ваш отец был золотопромышленником, и, конечно, семье было что терять в революцию. В юношестве, когда Вы узнали историю семьи, не возникали мысли: а если бы… Если бы не революция? Если бы отцу не пришлось бежать из страны?..

• Когда в 64-м году мы приехали в Россию, нам предложили переводчика. Мы долго отказывались, наглядно демонстрируя, что на русском говорим неплохо. Но принимающая сторона была непреклонна: переводчик должен быть. Я не стал сопротивляться, понимая, что просто к нам приставили человека из органов. И первым делом молодой переводчик предложил мне пойти в мавзолей Ленина. Я отказался, ответив: «Если бы не он, у меня, может, была бы другая жизнь». А потом, через три недели, когда мы уже собирались уезжать, этот молодой человек вспомнил о том нашем разговоре и произнёс интересные слова: «Если бы не Ленин, Вы были бы гусарским офицером, всё время бы выпивали. А так вы стали образованным человеком, получили профессию, объездили весь мир. И всё это благодаря Ленину». Вот такой поворот.

В 45-м, в конце войны с Японией, советская танковая дивизия прорвала фронт и вошла в то местечко, где мы жили в Маньчжурии. Отца вызвали к начальнику дивизии. Мама собрала ему мешок - положила мыло, полотенце, нижнее бельё. Думали, погонят его в Сибирь, раз бывший колчаковский офицер. А начальник дивизии достаёт бутылку водки, ставит на стол и говорит: «Вы были белым офицером и не смогли врага разбить, а мы двух сразу разбили - Германию и Японию. Так давайте выпьем за победу России!». Потом, правда, пришёл СМЕРШ, и был уже другой разговор. Но об этом единении русских офицеров я помню до сих пор.

Как и помню, что во время Второй мировой отец ночи не спал, слушал сводки и очень радовался, когда немцев выбивали из очередного русского города. Кричал: наши взяли Орёл, наши побеждают на Курской дуге! Он всегда желал победы русскому оружию и очень радовался тому, что русские победили. Эту веру в Россию, любовь к ней он на всю жизнь привил и мне.