Пока политики рассуждали, спецназ действовал

Шаровая молния

В эти дни исполняется 35 лет самой успешной и самой фантастической операции по освобождению заложников за всю историю человечества.

27 июня 1976 года в шесть часов утра в аэропорту Афин несколько десятков пассажиров, только что прилетевших из Бахрейна на сингапурском лайнере, пересели в самолёт французской авиакомпании «Эр Франс», выполнявший рейс Тель-Авив - Афины - Париж. В этот день бастовали наземные службы аэропорта греческой столицы, и никто в транзитном зале не поинтересовался содержимым пластиковых пакетов «дьюти-фри» в руках парочки влюбленных, зарегистрировавшихся как миссис Ортега и мистер Гарсиа. Позже были установлены их подлинные имена - Вильфрид Бёзе когда-то играл во франкфуртском уличном театре, а студентка педагогического института в Ганновере Бригитте Кульман ухаживала за парализованными больными. Несмотря на относительную молодость, они были достаточно опытными террористами. Оба состояли в «Революционных ячейках» одного из подразделений подпольной организации «Фракция Красной Армии», ставившей целью «открыть второй фронт» на территории «империалистических» государств, чтобы помочь победе революции в странах третьего мира. За плечами обоих была серия удачных террористических акций. Кульман одно время была подружкой Карлоса Шакала, отбывающего сейчас пожизненное заключение во французской тюрьме.

Ильич Рамирес Санчес, получивший прозвище сначала Карлоса, а потом и приставку Шакал, родился в Венесуэле, в семье видного коммуниста (это отец дал сыновьям такие имена - «Ильич», «Владимир», «Ленин»). Когда Ильича отчислили (по просьбе компартии Венесуэлы как «троцкиста») из Московского университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы, он уехал на Ближний Восток, где проходил подготовку в тренировочном лагере Народного фронта освобождения Палестины. Там он сблизился с доктором Вади Хаддадом, отвечавшим в НФОП за планирование и проведение террористических актов. НФОП поддерживал связи с единомышленниками - с «Красными бригадами» в Италии, японской «Красной Армией», «Фракцией Красной Армии» в ФРГ и т. п.

СССР осуждал террористические акции и не имел никаких отношений с левыми радикалами в Европе, но поддерживал отношения с НФОП как с влиятельным союзником на Ближнем Востоке, поскольку Фронт входил в Организацию освобождения Палестины Ясира Арафата, а Советский Союз был заинтересован в нерелигиозном характере палестинского движения. В то же время КГБ поддерживал контакты с Хаддадом как своим агентом. В 90-е годы были опубликованы совершенно секретные служебные записки Андропова Брежневу. Председатель КГБ просил санкцию политбюро на сотрудничество Хаддада с советской разведкой «по получению политической, военно-стратегической и оперативной информации». В одной из записок Андропов докладывал, что «сотрудничая с нами и обращаясь за помощью, Хаддад чётко представляет себе наше отрицательное отношение в принципе к террору и не ставит перед нами вопросов, связанных с этим направлением деятельности НФОП». Тем не менее КГБ в 1975 году всё же передавал Хаддаду стрелковое оружие и патроны (немецкого производства времен Второй мировой войны). Вполне возможно, что именно пистолеты из этой партии и лежали в пакетах «дьюти-фри» Кульман и Бёзе, поскольку террористическую акцию планировали Хаддад и Карлос. Шакал, видимо, и передал им оружие в Афинах.

После того как самолет набрал высоту, Бёзе отдал два пистолета и взрывчатку двум сообщникам-арабам. Захватом судна руководила Кульман (вообще большинство членов и почти все начальники «Фракции Красной Армии» были молодые женщины). На борту находились 248 пассажиров из 12 стран, в том числе 84 гражданина Израиля и 12 человек французского экипажа. Террористы назвали себя «группой имени Че Гевары», а захваченному лайнеру присвоили имя «Ясир Арафат». Самолёт дозаправился в ливийском городе Бенгази и через несколько часов приземлился в аэропорту угандийского города Энтеббе. Там его уже встречал диктатор Уганды Иди Амин. Угандийское радио представило Амина как посредника на переговорах с похитителями. Только он почему-то появился в сопровождении людей в форме палестинских коммандос. К террористам присоединились ещё шестеро сообщников. Заложников разместили в здании старого аэровокзала. Через два дня были отпущены 47 пассажиров - дети и пожилые женщины. После этого террористы выдвинули свои требования - освободить из тюрем Израиля, Западной Германии, Франции, Швейцарии и Кении 53 своих сообщника и доставить их в Уганду до 14 часов 1 июля, в противном случае угрожали убить всех заложников. В списке были как палестинские террористы, так и европейские левые радикалы.

Через день срок ультиматума продлили ещё на сутки. Пассажиров с израильскими паспортами и граждан других стран с еврейскими фамилиями отделили от остальных, экипаж добровольно остался с заложниками. Израильское правительство объявило, что принимает требования. Между тем в самом Израиле уже вечером 28 июня разведка представила доклад о ситуации. В нем говорилось, что операция «Уганда» разработана доктором Хаддадом, в Сомали находится штаб террористов, предположительно были установлены личности двух компаньонов Карлоса - Бёзе и приехавшего в Уганду из Сомали Абдула Джобера, который отвечал в НФОП за связи с левыми радикалами во всём мире. За это короткое время разведка успела разработать пятерых братьев Джобера. Пока израильское правительство обсуждало варианты решения проблемы дипломатическим путем, военные приступили к подготовке «плана Б», то есть силовой операции. Для них было очевидно, что угандийский диктатор является союзником террористов.

В 60-е годы израильский премьер Леви Эшколь (в России он был Лев Школьник) и министр иностранных дел Голда Меир пытались «завоевывать» Африку, создавались различные программы помощи африканским государствам, заключались договора о сотрудничестве, израильских специалистов и советников отправляли на Чёрный континент. Уганда, в которой было всего шесть процентов исламского населения, считалась чуть ли не союзницей. Иди Амин, хотя и был мусульманином, проходил стажировку в десанте израильских ВВС, много раз бывал в Израиле, а израильские фирмы проектировали и строили в Уганде разные объекты, в том числе аэропорт Энтеббе. После военного переворота, когда Амин провозгласил себя президентом, всё изменилось. Дипломатические отношения были разорваны. В здании израильского посольства разместились палестинские советники Амина. Выступая в ООН, фельдмаршал (он присвоил себе такое звание) предлагал поставить памятник Гитлеру за то, что тот уничтожил шесть миллионов евреев.

Диктатор был параноиком, психически больным человеком, хранил в холодильнике головы поверженных соперников, расчленял трупы собственных жён, провозглашал себя королём Шотландии, объявлял на несколько часов войну США, чтобы назвать себя победителем Америки. В Советском Союзе Амина не любили (он ругался с дружественной СССР Танзанией), но оружие продавали, в том числе самые современные истребители и советские радары.. Тот редкий случай, когда не давали в кредит, а именно продавали - спонсором выступал Муамар Каддафи, который зачем-то взял на содержание режим Амина. Более того, в стране находились наши военные советники - за техникой кто-то должен был приглядывать. По данным разведки, на территории аэропорта было до 1 000 угандийских солдат, около 20 истребителей МИГ-21 и МИГ-17. В те времена МИГ-21 считался лучшим истребителем в мире.

Это беспокоило израильских военных. Но они чётко и быстро разработали план операции, получившей кодовое название «Шаровая молния» (во всем мире ее называют «операция Энтеббе»). Агенты военной разведки проникли в угандийский аэропорт и сфотографировали расположение охраны, технику и т. д. По срочно найденным проектным документам на военной базе построили макет аэропорта, и спецназовцы начали подготовку. Идея у разработчиков операции родилась, когда они посмотрели любительский фильм о прибытии Амина на чёрном «мерседесе» к зданию аэровокзала. Ночью в каком-то заброшенном гараже нашли «мерседес», он оказался белого цвета и неисправный. Срочно перекрасили, поставили на колеса. За ту же ночь сшили форму солдат угандийской армии, в которую переодели спецназовцев.

Правительство Израиля ещё обсуждало ситуацию, когда три транспортных самолёта «Геркулес» с техникой, 29 бойцами спецназа и 170 десантниками вылетели, рискуя где-нибудь быть сбитыми, в сторону Уганды на предельно низкой высоте, чтобы не засекли американские, советские, саудовские, египетские и иорданские радары. Полёт составлял почти восемь часов, после половины пути самолеты не могли уже без дозаправки вернуться обратно. Начальник военной разведки АМАН Армии Обороны Израиля Шломо Газите написал об этом записку премьеру Ицхаку Рабину. Тогда Рабин прервал обсуждение и сказал, что решение нужно принять немедленно. И министры проголосовали «за». Через несколько часов «Геркулес» с «мерседесом» и «лендроверами», в которых уже расположились бойцы спецназа, пристроился в хвост приземляющемуся самолёту в аэропорту Энтеббе. В это же время, чтобы предотвратить военную тревогу, израильские послы проинформировали руководство крупных стран (СССР через посольство Нидерландов) об операции. Госсекретарь США Киссинджер был очень недоволен, что узнал о ней «за минуту до начала».

Освобождали заложников 15 спецназовцев, остальные обеспечивали прикрытие. Само освобождение - ликвидация семи террористов, охранявших людей, - произошло за 15 секунд. За полторы минуты были нейтрализованы солдаты угандийской армии. Через час все заложники вылетели в Кению для дозаправки (на всякий случай там к этому времени приземлился медицинский «Боинг»), через 102 минуты после приземления «Геркулесов» Уганду покинули последние спецназовцы, которые перед этим уничтожили угандийские «МИГи» и радары. В ходе операции от пуль террористов погибло два заложника (одна из них за два месяца до этого эмигрировала из СССР), один был застрелен спецназовцами, потому что не выполнил команду и побежал им навстречу. Несколько палестинцев в эту ночь куда-то исчезли, потери угандийской армии составили 45 человек. Из израильских военнослужащих угандийским снайпером был смертельно ранен командир спецназа подполковник Йонатан Нетаньяху - старший брат нынешнего премьера Израиля. В его честь операцию «Молния» переименовали в «Операцию Ионатан».

Большинство стран тогда осудили Израиль «за нарушение суверенитета Уганды».