Коммунист на карнавале

10 лет назад, 6 августа 2001 года, не дожив три дня до своего 89-летия, в старой столице Бразилии - Салваторе (Баия) от сердечного приступа скончался Жоржи Амаду, один из самых больших писателей ХХ века.

Он, хотя об этом не говорится ни в энциклопедиях, один из основоположников удивительного феномена массовой культуры - «бразильской телевизионной новеллы», из которой вышли все латиноамериканские телесериалы. Мыльная опера «Тьета де Агресте», созданная по мотивам романа Амаду, каждый вечер собирала у экранов по пятьдесят миллионов восторженных бразильских зрителей. Десятки произведений классика послужили основой множества бразильских сериалов. Российское телевидение (Первый канал) показывало, правда, только один - «Берег мечты», якобы снятый по роману «Мёртвое море». Чудовищное, надо сказать, зрелище. Какое-то сходство с колоритной книгой великого писателя отыскать там сложно.

Но сам Амаду весьма снисходительно относился к многочисленным кино-, теле-, радио- и театральным инсценировкам своих произведений. В мемуарах «Каботажное плавание» со свойственным ему весёлым цинизмом он писал, что никогда не спорил с авторами переделок, а «собрату по перу» давал «добрый совет»: «Не хочешь страдать и мучиться - не ходи на фильмы и спектакли, не смотри телесериалы, поставленные по твоим книгам. Заламывай за предоставление «прав на…» цену повыше - как можно выше! - пусть деньги компенсируют тебе все тяготы и издержки, но Боже тебя упаси любопытствовать, что же в итоге вышло на экран или на сцену, во что превратили твоё дитя. Побереги себя». Сам он так и делал, заламывал цены и обычно не смотрел инсценировки.

Впервые права на экранизацию своего романа «Какао» он продал киностудии в 22-летнем возрасте в 1934 году, в 1938 году - на «Мёртвое море», после чего делал это практически ежегодно. Договоры с Амаду заключали чуть ли не все классики итальянского неореализма - Витторио Де Сика, Серджо Амидеи, Роберто Росселлини, а потом и его сын Ренцо Росселини, знаменитые продюсеры Карло Понти и Франко Кристальди; Энтони Куин с компанией «Уорнер Бразерс» и Лина Вертмюллер. Жоржи Амаду получал деньги, но фильмы по какой-то невероятной закономерности не появлялись на свет. Так продолжалось несколько десятилетий. Продажа прав на экранизацию стала одним из источников его доходов.

В 80-летнем возрасте он писал: «Чуть не полжизни отдал я борьбе с величайшим злом современности - американским империализмом: гневно бичевал его и клеймил, пригвождал к позорному столбу, разоблачал, срывал с него маску, возлагал на него ответственность за все несчастья человечества…Но снова и снова повторяю я сомнительную, с точки зрения чистоплюев, остроту: самым ценным своим материальным достоянием я обязан ему, американскому империализму». Амаду имел в виду продажу Голливуду в 1962 году права на экранизацию романа «Габриэла, гвоздика и корица»: «Благодаря этим империалистическим, кинематографическим, голливудским долларам смог я осуществить давнюю свою мечту - обзавестись в Баии собственным домом». В Баии у Амаду был настоящий дворец, построенный лучшими архитекторами, художниками, скульпторами Латинской Америки. В саду этого дома он и похоронен.

Голливуд так и не экранизировал «Габриэлу». Но с какого-то момента ситуация резко изменилась: не только в Бразилии и Португалии, но и в Испании, Италии, США, Мексике, Нидерландах, Австрии, других странах стали выходить десятки экранизаций произведений писателя. Из всех киноверсий нашему зрителю известна только эротическая комедия «Дона Флор и два её мужа». Фильм, безусловно, весёлый (сыгравшая главную роль любимица российских домохозяек Соня Брага получила мировое признание, она играла ещё несколько героинь Жоржи Амаду, в том числе Габриэлу вместе с Марчелло Мастроянни, но такого успеха уже не повторила), однако до повести ему всё-таки далеко.

А в 1973 году картина американского режиссёра Холла Барнетта «Генералы песчаных карьеров» собрала на премьере в СССР 44 миллиона зрителей. Пожалуй, это была единственная экранизация, которая произвела впечатление на самого Амаду, хотя и она вовсе не аутентична роману. Переделанная поэтом и эстрадным артистом Юрием Цейтлиным песня («Я начал жить в трущобах городских», «Нас генералами песков зовут» и т. п.) до сих пор продолжает жизнь и на российской эстраде, и в российских дворах. Эта проникновенная мелодия принадлежит не Луису Оливейра, как обычно указывается на дисках, а другу Жоржи Амаду - бразильскому коммунисту Доривалу Каимми, известному нашим домохозяйкам по музыке к «Рабыне Изауре» и другим сериалам; песню он писал о рыбаке, а вовсе не о беспризорниках. Съёмки проходили в основном в Бразилии (у Каимми тоже была роль в фильме), в тех местах, которые описывал Амаду, и классик следил за процессом. Сам же шокирующий роман «Капитаны песка», написанный Амаду в 24-летнем возрасте, по большому счету, так и неизвестен нашему читателю. Отрывок из него опубликовали в 1952 году, в 1976-м, уже после фильма, появился втрое сокращённый вариант в плохом переводе, потом были другие не очень качественные издания, и только за год до смерти писателя, в 2000-м году, вышел полный, нормальный перевод, но мизерным тиражом.

Вообще в СССР Амаду издавали каждый год в течение почти полувека, но всегда с большими купюрами. Вырезали в основном натуралистические и эротические сцены, а также его фривольный юмор. Для Советского Союза он был не певец бразильского карнавала, жизнелюбия, народных традиций, а прежде всего борец за права угнетённых. Героями его произведений часто были люмпены - бродяги, бомжи, проститутки, пропойцы. Это немного смущало издателей социалистических стран. В ГДР, где вышли почти все книги писателя, отказались издавать «Терезу Батисту, уставшую воевать», объяснив Амаду, что «проститутка не может быть положительным героем романа». Советские же издатели старательно купировали бьющий через край эротизм многих произведений, но Амаду никогда не подвергался критике ни с художественной точки зрения, ни с политической.

Его имя стало известно в СССР, когда писателю не было и 22 лет. Председатель Испано-Американского общества Давид Выгодский был автором первых статей в советских журналах о его творчестве. Прочитав ранние романы Амаду, он предлагал молодому бразильцу опубликовать «Какао» в СССР. Тот отказался, считая, что советского читателя это не заинтересует. Через два года по нелепому обвинению, что он состоит в переписке с иностранцами, отвечавшего за культурные связи с Латинской Америкой Выгодского арестовали, и он погиб в лагере в Караганде. В 1948 году в Москве опубликовали «Город Ильеуса». Но 35-летний Амаду к тому времени уже был признанным мировым классиком.

Сын плантатора, он начал работать в газете в 14 лет, в 19 - написал первый роман «Страна карнавала», в 20 - первый раз попал в тюрьму, потом стал доктором права, прошёл коммунистическое подполье и партизанскую армию легендарного Луиса Престеса, вновь сидел в тюрьме, организовывал в странах Латинской Америки движение в поддержку СССР. Стал членом ЦК Бразильской компартии, главным редактором партийной газеты «Оже», в 1945 году в краткий период легализации партии был избран депутатом Национального Конгресса. После запрета БКП эмигрировал во Францию, откуда его выслали как нежелательного элемента, и он поселился в Чехословакии, стал одним из организаторов и постоянным членом Всемирного Совета мира. Такого писателя в СССР просто не могли не опубликовать. Однако издали не ранние произведения, а «Землю золотых плодов» о борьбе с американским империализмом.

После первой поездки в СССР он написал поэму «Песнь о Советской земле» и книгу очерков «В мире мира». Читать это сейчас смешно: «Средь кремлёвских окон я не могу искать влюблённым взором окно той комнаты, где строит Сталин грядущее для сына моего, для всех детей земли, для всей планеты…». В своих проникнутых эротическим цинизмом мемуарах Амаду вспоминал, что в те времена «влюблённым взором» искал совсем другое (писателю принадлежит известный афоризм «Нельзя перелюбить всех женщин, но надо к этому стремиться»). Он был одним из главных коммунистических идеологов того времени. В 1951 году получил Международную Сталинскую премию «За укрепление мира между народами», тогда это была чрезвычайно престижная награда, затмевавшая Нобелевскую премию мира. Формально её присуждал очень авторитетный международный комитет. Амаду получил её не как писатель, а как политик, много сделавший для прославления «отца народов» в международном масштабе.

После смерти вождя Амаду прекратил писать свой роман о коммунистах «Подполье свободы», печатавшийся, вероятно, по заказу советских властей, третья часть трилогии так и не была написана. Осуждение Сталина на ХХ съезде КПСС надолго выбило Амаду, издававшего по нескольку романов в год, из привычной колеи, он впал в тяжёлую депрессию и несколько лет вообще не писал. Из компартии не вышел, но в отличие от своего друга и соратника, величайшего архитектора ХХ века Оскара Нимейера, больше никогда не прославлял Сталина. Они возвращались на теплоходе в Бразилию после доклада Хрущёва, Нимейер говорил Амаду: «Нет, Жоржи, усатый Иосиф был великим человеком». Душевное равновесие вернулось к писателю после Кубинской революции и полёта Гагарина. В СССР поступили мудро: прежде чем издать «Габриэлу», опубликовали ранние романы Амаду, чтобы подготовить читателей. Иначе разительный контраст «Габриэлы» с «Подпольем свободы» было бы просто не понять.

Амаду стал академиком, почётным профессором сотни университетов, вёл жизнь респектабельного буржуа, считал себя коммунистом, но после краха СССР политикой не занимался. Оскар Нимейер, который и сегодня, в 105-летнем возрасте, прославляет Сталина, основал новую компартию Бразилии после развала старой. А Амаду лишь горько написал: «Нам с Нимейером выпало на долю пережить Советский Союз; хорошо, что Престес умер раньше, не увидел, как сгинула мечта, определявшая его - и наши - жизни».

Основатель «латиноамериканского реализма» Жоржи Амаду в своё время написал много сталинистских глупостей, а мемуары свои закончил словами: «Знаю я также - знаю наверняка и непреложно, что присутствует на исписанных мною страницах, в созданных мною персонажах и нечто такое, что, пожалуй, останется и пребудет. Это - дыхание жизни. И я говорю об этом без спеси, без тщеславия, но с гордостью».