Гибель империи

Сегодня исполняется 20 лет одному из самых трагических событий отечественной истории. 19 августа 1991 года было объявлено о создании ГКЧП.

Когда-то нас учили, что историю делает народ, что есть какие-то объективные причины, почему произошло именно так, а не по-другому (есть ещё глупое выражение: «История не знает сослагательного наклонения»); что «случайность - лишь форма, за которой скрывается необходимость», как писал Энгельс. Если под историей понимать вселенский процесс развития в природе и обществе, возможно, так и есть. Однако конкретная история состоит из цепи случайностей. Если бы при Хрущёве, как предлагалось, перенесли столицу СССР в Киев, то Советский Союз существовал бы до сих пор. Если бы Хрущёв не подарил Украине Крым, то и после развала СССР Севастополь был бы российским городом. Чем не конкретная роль личности в истории? Нас учили по Плеханову, что, поскольку история делается людьми, нельзя недооценивать деятельность личности, но сама эта деятельность есть «необходимое звено в цепи необходимых событий». Может, Сталин и был «необходимым звеном» в отечественной истории; но в одну мартовскую ночь 1953 года при том же государственном устройстве, тех же институтах и тех же людях в руководстве полностью переродилось советское государство: с этого момента навсегда прекратились массовые репрессии против собственного народа.

Личность в истории имеет исключительное значение. Вся история вокруг ГКЧП - до путча и после него - творилась всего несколькими персонажами. Если бы Лигачёв не привёз Ельцина в Москву из Свердловска, если бы Горбачёв в 1988 году отправил его послом в Африку, был бы совсем другой сценарий. Конечно, можно возразить: «Не Ельцин, так кто-то другой был бы». Но другого, как Ельцин в СССР, просто не было. Ни один из тех, кого называли тогда демократами не смог бы стать президентом РСФСР. Да и вообще без Ельцина такая должность может и не появилась бы вовсе. Противостояние «Белого дома» (руководства РСФСР) и Горбачёва носило личностный характер. Конечно, оно отражало борьбу за власть в правящем классе. Иньяцио Силоне когда-то сказал Пальмиро Тольятти пророческие слова: «Окончательная битва развернётся когда-нибудь между коммунистами действующими и бывшими». Но именно Ельцин с его болезненной маниакальной жаждой власти, в жертву которой он готов был принести всю страну, в силу своих личных качеств придал фатальный характер этому противостоянию.

Сейчас люди, помогавшие Ельцину разрушить страну, вроде Бурбулиса, говорят, что Советский Союз фактически уже не существовал, а они лишь предотвратили хаотичный развал. Это неправда. ГКЧП был глупой попыткой остановить то, что делал Ельцин в условиях неадекватного бездействия Горбачёва. После инаугурации Ельцина Горбачёв с каждой минутой терял остатки контроля над ситуацией, условия стал диктовать Ельцин. А страна тем временем становилась банкротом. Производство к августу 1991 года сократилось на 20 процентов от уровня 1985 года, внешний долг составил 120 миллиардов долларов, остались всего 240 тонн золота - меньше, чем у некоторых африканских стран; обанкротился Внешэкономбанк, на его счетах не было ни цента, нечем было оплачивать содержание посольств, торгпредств, заграничных учреждений СССР. А Горбачёв «думал о новой программе КПСС». Экономические проблемы он, если судить по дневнику его ближайшего помощника Анатолия Черняева, пытался решить путём внешнего займа в десять миллиардов. Но денег дал только король Саудовской Аравии Фатх без всяких условий - полтора миллиарда и президент Южной Кореи Ро Дэ У - миллиард. США и Западная Европа в кредитах отказывали. Американцы, правда, приняли решение о полутора миллиардах, но выделили всего 250 миллионов, остальные деньги получил уже Ельцин после крушения СССР.

В этих условиях вопрос о чрезвычайных мерах, чрезвычайном положении ставился не раз, в том числе самим Горбачёвым, о чём сейчас есть документальные свидетельства. Обсуждался он в 1990 году, но Горбачёв не решился. После глупой авантюры в Вильнюсе в январе 1991 года, больше похожей на провокацию, к идее чрезвычайного положения охладели. Когда руководство РСФСР (после избрания Ельцина президентом) начало осуществлять практические шаги по развалу страны: налоги оставляем себе, союзную собственность переводим в республиканскую, союзные нужды не финансируем (деньги, например, перестали поступать на счета вузов союзного подчинения - МГУ, МВТУ имени Баумана) и т. п.; опять заговорили про чрезвычайные меры. Но Горбачёв, видимо, не хотел брать ответственность на себя. Это не значит, что он был в прямом сговоре с ГКЧПистами, как об этом часто пишут. Вряд ли. Иначе в резиденции «Заря» в Форосе Раиса Максимовна не заработала бы серьёзную нервную болезнь, от которой потом лечилась полтора года.

Да и вообще в реальности путча не было. Странные события в Москве 19-21 августа можно назвать фарсом, опереттой, чем угодно, но не попыткой государственного переворота. Могу поделиться личными ощущениями, поскольку был свидетелем. Прослушав по телевизору между «Лебединым озером» заявление ГКЧП, я поехал позвонить по межгороду в Красноярск. На телеграфе, расположенном на Тверской, в полукилометре от Красной площади, не увидел никаких признаков чрезвычайного положения. Никакой охраны, военных, даже какого-нибудь милиционера не было, звонить можно куда угодно, без ограничений. А как же заветы Ильича, учившего организовывать восстания: в первую очередь почта, телеграф, мосты?

Я работал тогда в историческом журнале «Родина», приехав в редакцию, увидел угрюмые лица. По Волгоградскому шоссе - там располагалась наша редакция - прошла колонна танков. Кто-то сказал, что сейчас будут штурмовать «Белый дом», и мы вчетвером - тогдашний главный редактор Владимир Долматов, ответсек Саша Попов, Игорь Бехтерев и я - поехали на Краснопресненскую набережную. Был жуткий ветер. Какой-то один человек в расстёгнутой рубахе пытался тросом прикрепить к грузовику бетонную балку - «строил баррикады». Зевак было относительно много, но помочь бедолаге никто не спешил. На распоряжение мэра Москвы Гаврилы Попова бросить все силы на оборону «Белого дома» предприятия столицы похоже не откликнулись. Было всего два грузовика. Кто-то из ребят сказал: «Ерунда всё это, цирк. При переворотах сначала арестовывают, а потом вводят чрезвычайное положение. Пойдём в кафе». К вечеру, правда, народу стало значительно больше. Во вторую ночь вообще яблоку было негде упасть. Костры горели, музыканты с аппаратурой, откуда-то полевая кухня появилась. Кое-где наливали в пластиковые стаканчики. Встречались пропойные лица, видимо, специально по этому поводу пришедшие на площадь (потом в Москве появилось ироническое прозвище бомжей - «забелдом» - «защитник «Белого дома»).

Было много людей, в том числе среди моих знакомых, которые всерьёз считали, что защищают демократию. Но большинство разумных людей не покидало ощущение какого-то фарса, оперетточности ситуации. Через десять лет я спрашивал Дмитрия Тимофеевича Язова - мы с ним были в жюри конкурса для журналистов стран СНГ «Победившие вместе» ко Дню Победы: действительно ли были какие-то планы по штурму «Белого дома»? Он ответил: если бы хотели штурмовать, людей просто бы не пустили на площадь перед Верховным Советом. На самом деле, как показывают документы, одно такое совещание в кабинете замминистра Ачалова всё же было, в нём участвовали удивительные люди: будущий «лучший» ельцинский министр Грачёв, генерал Громов, будущий красноярский губернатор Лебедь. Они, в отличие от Ачалова, считаются чуть ли не защитниками «Белого дома» и демократии.

Инициатором ГКЧП был председатель КГБ Владимир Крючков, выдвиженец «архитектора перестройки» Александра Яковлева. Разрабатывавший блестящие операции, вроде взятия дворца Амина в Кабуле, он почему-то ничего не предпринял для успешного переворота. У гэкачепистов вообще не было никакого плана. Когда говорят, что они хотели вернуть старые порядки, это глупо. В экономическом блоке правительства были рыночные люди, премьер Павлов вообще был монетаристом, это он создавал в нашей стране коммерческие банки, страховые компании, пенсионные и инвестиционные фонды. Кстати, единственная конкретная мера, предложенная ГКЧП, была вполне разумной и совсем не «советской»: каждый желающий может получить 15 соток земли.

17 августа по инициативе Крючкова собрались люди, которые и вошли в ГКЧП. Они были подобраны по чисто функциональному признаку - это были высшие руководители СССР: премьер-министр Павлов, вице-президент Янаев, министр внутренних дел Пуго, министр обороны Язов, заместитель Горбачёва в Совете обороны Бакланов. Для декорации взяли председателей Крестьянского союза Стародубцева и Промышленного союза Тизякова. Председатель Верховного Совета Лукьянов в состав комитета не вошел из тактических соображений. За исключением министра иностранных дел Бессмертных (а он потом фактически поддержал ГКЧП), это было всё высшее политическое руководство страны. Какую ещё власть они хотели захватить? Главу ГКЧП так и не определили. Лидера не было - уникальный случай для переворотов. Только маршал Язов что-то сделал - провёл коллегию министерства, отдал приказ ввести войска для охраны порядка в Москву. И у Крючкова, и у Пуго были возможности изолировать противников ГКЧП, они ничего не предприняли.

Инициатор «путча» Крючков не привлёк даже собственное ведомство. Начальник управления по защите конституционного строя Валерий Воротников (в прошлом начальник Красноярского управления КГБ) услышал о ГКЧП по телевизору. Он вспоминал, что офицерам центрального аппарата даже не раздали табельное оружие. Другой генерал - Николай Леонов, начальник ключевого аналитического управления, - услышал о ГКЧП в отпуске, вернулся в Москву и не мог дозвониться до председателя КГБ. Крючков привлёк только своего первого заместителя легендарного разведчика Виктора Грушко. Генерал Грушко в 1981 году находился в Польше и очень хорошо знал, как Ярузельскому за одну ночь удалось нейтрализовать миллионы сторонников «Солидарности» (организованной, разветвлённой структуры). Провести такую операцию в Москве не представляла никакого труда.

ГКЧП перестал существовать уже на следующий день. Первым его покинул создатель ракетно-космического щита СССР Олег Бакланов, «по причине неспособности этого органа стабилизировать обстановку в стране». Вслед за ним с заявлением, что «это пустая говорильня», из комитета вышел Александр Тизяков. Потом Язов, приказавший вывести войска из столицы.

ГКЧП на три дня сохранил СССР. Прибалты, а вопрос о их выходе из Союза практически уже был решён, сказали, что это не их дело. Руководители всех остальных республик от могильщика СССР Кравчука до ярого борца за независимость Гамсахурдиа поддержали ГКЧП (что-то невнятное против сказал только Акаев). Но опереточный путч закончился трагически. Крахом ГКЧП в полной мере воспользовался Ельцин, выдавив из СССР даже тех, кто хотел остаться. Стараясь сохранить советскую цивилизацию, ГКЧП её окончательно похоронил.