Он называл их «хвостиками»

Неизвестные факты из жизни известного художника

Накануне дня рождения Василия Ивановича Сурикова, которое отмечается 24 января, сотрудники Музея-усадьбы В. И. Сурикова рассказывают о том, каким человеком был автор картин «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Берёзове», «Боярыня Морозова» и других великих полотен.

Свою личную жизнь художник скрывал от посторонних глаз, и о том, каким человеком он был, знали только его близкие. В Музее-усадьбе В. И. Сурикова хранятся подлинные воспоминания дочерей художника, записанные академиком Владимиром Кеменовым. Владимир Семёнович Кеменов всю свою жизнь посвятил изучению творчества Сурикова. Об этом исследователе хочется рассказать подробнее, ведь благодаря его усилиям нам открылось многое из жизни живописца.

Кеменов объехал весь Советский Союз, чтобы не пропустить ни одной из суриковских работ, которые хранили музеи всей страны - от Риги до Красноярска и от Твери до Ашхабада. Кеменов побывал во всех местах, где жил Суриков: в Красноярске и Москве, Петербурге и Риме, Мадриде и Венеции, Берлине и Париже… Кеменов беседовал со всеми, кто лично знал Сурикова, познакомился со всеми исследованиями и отзывами о творчестве художника. Изучение жизни и творчества Сурикова академик начал в конце 1930-х, оборвалось оно со смертью Владимира Семёновича в 1988 году. Кеменов неоднократно бывал в красноярском музее, поддерживал переписку с его руководством. После смерти исследователя его вдова предложила Музею-усадьбе принять на хранение огромный архив, оставшийся после него. С 1989 года архив Кеменова, занимающий целый книжный шкаф, находится в Музее-усадьбе В. И. Сурикова. За прошедшие два десятилетия не раз делались попытки разобрать архив Кеменова, однако до конца они не были доведены, только полгода назад была начата систематическая работа, и архив открыл свои сокровища.

Здесь и фотографии суриковских работ, многие из которых просто так не увидеть, потому что они находятся в разных уголках СНГ и Европы, и не только в музеях, но и в частных коллекциях. Есть фотографии самого Сурикова (точнее, фотографии фотографий). Смерть не дала Кеменову издать второй том своего фундаментального исследования «Историческая живопись Сурикова», черновая редакция второго тома 1982 года с позднейшей правкой сейчас хранится в Музее-усадьбе.

Стремясь понять Сурикова, Кеменов много беседовал с самыми близкими для художника людьми и тщательно записывал всё, что слышал. Записи воспоминаний дочерей Сурикова Ольги и Елены много могут сообщить нам о великом русском художнике. Частично эти воспоминания Кеменов использовал в своих книгах, но полностью они никогда не были опубликованы. Вот какой словесный портрет художника получается согласно записям Кеменова.

В 1848 году в суриковском родовом гнезде, двухэтажном доме на Благовещенской, у Ивана Васильевича и Прасковьи Фёдоровны родился сын Вася. Здесь он начал рисовать. Мать всю жизнь верила в талант сына и в тяжёлое время после смерти мужа готова была отдать последние деньги, чтобы Вася мог учиться в Петербурге. В двадцать лет Василий Суриков отправился поступать в Императорскую Академию художеств, оставив в доме Прасковью Фёдоровну и младшего брата Сашу, который прожил здесь до своей смерти в 1930 году. Дочери Василия Сурикова подарили этот дом городу, в 1948 году в доме был открыт мемориальный музей.

Василий Иванович очень любил дочерей, ему трудно было с ними расставаться, и он возил их с собой по всей России. Елена Васильевна Сурикова рассказывала Кеменову: «Он называл нас «хвостики». Когда он был молодой, часто его спрашивали: «Куда сестриц везёте?». С большой неохотой Суриков отпустил старшую дочь Ольгу замуж за художника Петра Кончаловского. Но скоро зять стал таким же близким человеком, как дочери, возможно, даже ближе, потому что он сам был художник и хорошо понимал Сурикова. Младшая дочь так и осталась с отцом.

Дочери Сурикова вспоминали о своей матери - Елизавете Августовне Суриковой. Василий Иванович и Елизавета Августовна поженились после окончания Суриковым Академии и прожили десять лет. Дочь французского предпринимателя Августа Шаре и Марии Александровны Свистуновой, она всю жизнь говорила с французским акцентом, а со своими дочерьми общалась только на французском. Елизавета Августовна сумела создать уют в доме Сурикова, много шила, вязала, вышивала. С большим почтением она относилась к искусству мужа, сама тщательно мыла кисти, следила, чтобы никто не беспокоил Сурикова во время работы. Ольга Васильевна Кончаловская рассказывала: «Она была больна все десять лет - ревматизм, его трудно тогда лечили, он пал на сердце. И последние два года страдала сердцем… Она только сидя спала, похудела, она таяла. Страдал и он вместе с нею. Когда мама умерла… он впал в отчаяние, плакал и читал Библию… Каждый день мы ездили на Ваганьково, начал чистку делать в квартире и многое порвал, уничтожил. Так прошёл год. Приехал брат (Александр Иванович Суриков. - И. Ч.), звал его туда, и мы поехали в Красноярск. Там, в родном доме, он стал как-то радоваться, не так плакал и написал «Городок» (картину «Взятие снежного городка». - И. Ч.)»

Дядю Сашу, служившего в красноярском суде, Ольга и Елена очень любили, а красноярскую бабушку побаивались. Прасковья Фёдоровна была для них человеком совсем другого мира. Бабушка настойчиво потчевала внучек, но её угощения казались им слишком жирными. Тайком от Прасковьи Фёдоровны внучки под столом выжимали жир из лепёшек в газетную бумагу, чтобы сделать их для себя съедобными.

Пришло время, когда Суриков стал дедом. Внуков Наташу и Мишу он просто обожал, был рад побыть с ними лишнюю минуту. Если супруги Кончаловские отправлялись в гости, они завозили детей к дедушке в гостиницу (в конце жизни Суриков предпочитал жить в московских гостиницах). В последние годы художник много болел, лечил то гайморит, то воспаление лёгких. Суриков ездил поправить здоровье в Крым, но там его начал мучить склероз сердца. 6 марта 1916 года он умер на руках у дочерей в гостинице «Дрезден». Ольга Васильевна вспоминала: «Он умер в шестьдесят восемь лет - и совершенно как мудрец… Отец сестре сказал: «А рано я умираю». Он ещё хотел «Княгиню Ольгу» написать» (после смерти Сурикова осталось 11 эскизов к картине «Княгиня Ольга встречает тело Игоря, убитого древлянами». - И. Ч.) У художника были и другие творческие замыслы, он хотел написать большую картину о красноярском бунте 1698-1699 годов, в котором участвовали его предки.

Суриков умирал в тяжёлое для его Родины время. Шла Первая мировая война. Зять художника Пётр Кончаловский был мобилизован и каждый день подвергался опасности. В начале 1916 года Кончаловский на короткое время приехал с фронта и застал Сурикова при смерти. К зятю Василий Иванович обратил свои последние слова: «Петя, я исчезаю».

Хоронила его вся Москва. Гроб несли художники, в церкви пел хор Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Молодёжь любила Сурикова за то, что, хотя он не преподавал, но с большим вниманием относился к творчеству молодых художников и никогда не отказывал в совете. «Я думаю, что редкий, может быть, единственный художник был так всеми любим, как Василий Иванович», - писал Кончаловский в Красноярск брату художника Александру.