Крестный путь Патриарха

24 января исполняется 145 лет со дня рождения Ивана Николаевича Страгородского - Патриарха Русской Православной Церкви Сергия.

Это одна из самых трагических фигур в истории русского православия и вообще в отечественной истории. Его оппоненты, те, кого он называл «раскольниками», ныне канонизированы Церковью, вопрос же о канонизации самого Сергия, по словам нынешнего Патриарха Кирилла, «не стоит». Его биография на официальном сайте РПЦ написана очень сдержанно. Справедливости ради надо отметить, что сам Кирилл, который «в молодости очень резко критиковал Сергия» и «относился к числу «несергианцев», сейчас оценивает деятельность своего предшественника более благожелательно.

Значительная часть, а может, и большинство современных церковных и гражданских историков ставят в вину Сергию или, как минимум, упрекают его за пресловутую Декларацию 1927 года. В те времена Русская Православная Церковь была обезглавлена. Первый после реставрации патриаршества Патриарх Тихон умер в 1925 году, согласно его завещательному распоряжению обязанности главы Церкви до избрания нового Патриарха должны были перейти к митрополиту Казанскому Кириллу (Смирнову), в случае невозможности принять их - митрополиту Ярославскому Агафангелу (Преображенскому), а потом митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому). Кирилл и Агафангел находились в заключении, Патриаршим Местоблюстителем стал митрополит Пётр. Однако вскоре и он был арестован.

Пётр в свою очередь написал своё завещание, по которому права и обязанности главы Церкви переходили к его другу молодости и однокашнику по Духовной Академии митрополиту Сергию (Страгородскому). Пётр, кстати, был пострижен в монашество и рукоположён в священника уже после революции в 1920 году именно митрополитом Сергием. Так появилась должность «Заместитель Патриаршего Местоблюстителя», она не была предусмотрена Поместным Собором 1917-1918 годов, но большинство иерархов приняли Сергия как временно исполняющего обязанности Патриарха. Формально Патриаршим Местоблюстителем Пётр оставался до 1936 года, когда после ложного слуха о кончине митрополита (на самом деле полупарализованного и почти ослепшего 75-летнего Петра расстреляли в конце 1937 года) Местоблюстителем был провозглашен Сергий. Однако поскольку Пётр находился в лагерях и тюрьмах (причем в качестве «секретного» узника), Церковью руководил Сергий.

В 1926 году в очередной раз был арестован и сам Сергий. В тюрьме с ним долго работал начальник 6-го отделения Секретного Отдела ОГПУ (борьба с религиозными организациями) Евгений Тучков. Этот человек был организатором арестов священнослужителей, изъятия церковных ценностей, чекистских операций против Патриарха Тихона. В 20-е годы, по сути, он исполнял обязанности советского обер-прокурора, был большевистским Победоносцевым по своим властным полномочиям над Русской Церковью. Тучков предложил Сергию подписать составленный им текст послания. Митрополит отказался и написал свой вариант, который не понравился Тучкову. Но после выхода Сергия из тюрьмы Послание заместителя Патриаршего Местоблюстителя «Об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти» (его подписали также восемь членов «временного Священного Синода», в том числе будущий преемник Сергия Алексий I), так называемая «Декларация митрополита Сергия» была опубликована в августе 1927 года в газете «Известия». Как утверждал покойный митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), советское правительство приняло решение опубликовать Послание в официальной газете после того, как 90 процентов приходов вернули декларацию, отпечатанную в виде листовки, её отправителю. Сам Иоанн, конечно, этого видеть не мог, поскольку родился как раз в 1927 году, но действительно, и многие высшие иерархи, в том числе определённый Тихоном первым преемником Кирилл (Смирнов), отправлявшийся в это время в ссылку в Туруханск, и особенно Агафангел, а также другие священнослужители осудили «Декларацию».

В 1929 году из далекого Заполярья с берега Карского моря прислал своё горькое письмо Сергию и Патриарший Местоблюститель Пётр: «_Мне сообщают о тяжёлых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти… Вам предоставлены полномочия только для распоряжения текущими делами… каких-либо учредительных прав я Вам не предоставлял, пока со мною местоблюстителъство и пока здравствует митрополит Кирилл и в то же время (в 1927 году-С.К.) был жив митрополит Агафангел… Вы, Владыка, можете себе представить: с каким воплем у нас должны отнестись священнослужители, особенно томящиеся в тюрьмах и ссылках, к голословному заявлению о словах и делах…» _

Подлинную историю появления этой декларации мы, наверное, никогда не узнаем. В 1957 году заслуженный чекист и гонитель церкви Евгений Тучков умирал в госпитале МВД, перед смертью он пожелал исповедоваться и позвал Патриарха Алексия I, которого хорошо знал с 20-х годов. Вспомнивший о Боге бывший секретарь Антирелигиозной Комиссии при ЦК ВКП(б) исповедовался больше шести часов. В чем он каялся, знал только Патриарх Алексий, сохранивший тайну исповеди. Но, вероятно, раз Тучков обратился к Патриарху, а не рядовому священнику, речь шла о событиях 20-х годов: о завещании Патриарха Тихона (есть сомнения в его аутентичности) и, наверное, о Декларации Сергия.

В Послании Сергий призывал «теперь показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и Правительством». «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому (накануне в Варшаве белоэмигрантом был убит советский посол Пётр Войков - С.К), сознаётся нами как удар, направленный в нас», - говорилось в Декларации.

Конечно, Послание было политическим документом, а не церковным. Современная Церковь решением Архиерейского Собора 1990 года не считает себя связанной Декларацией митрополита Сергия 1927 года. Сергий сознательно пошёл на отождествление церкви с богоборческой властью. Он понимал (вероятно, Тучков ему доходчиво объяснил), что, выбери он судьбу митрополита Петра, большевики найдут на его место другого иерарха, потому что они нуждались именно в такой официальной позиции церкви. Они не могли просто взять и ликвидировать церковь, которая оставалась важнейшим институтом в стране - это были сотни тысяч служителей культа (не только священников, но и монашествующих, старост и т. п.), десятки тысяч приходов. В 1927 году советская власть ещё вынуждена была признавать церковные праздники. Двунадесятые праздники были выходными! Большевики предлагали компромисс (В Декларации Сергия говорилось о созыве Второго Поместного Собора и т. п.). Сергий по примеру первых служителей христианской Церкви в Римской империи выбрал компромисс.

И действительно, в первые год-два отношения государства с церковью относительно стабилизировались. Однако с началом сплошной коллективизации начались повальные аресты священнослужителей, массовое закрытие храмов, были ликвидированы монастыри. Сергия обманули.

В 1937 году в СССР проходила перепись населения. Она была однодневная (в ночь на 6 января) и именная, а не анонимная, как во всем мире. Сталин лично вписал в переписной лист вопрос о религии - респонденты старше 16 лет должны были определить своё отношение (верующий или нет), затем верующие - назвать вероисповедание. Этот вопрос был воспринят населением крайне настороженно: люди опасались, что верующих будут ссылать, увольнять с работы, введут для них какой-то особый налог и т. п. Тем не менее лишь 20 процентов опрошенных отказались отвечать на этот вопрос (скорее всего, они были верующими), а 80 процентов - ответили. Из них 55,3 млн человек назвали себя верующими и 42,2 млн - неверующими (вероятно, далеко не все искренне). Это притом что официальная пропаганда вещала о «полной победе атеизма».

Сталин пришёл в бешенство, сохранилась его переписка с Маленковым о предварительных итогах переписи в марте - мае 1937 года. Перепись была признана дефектной (не только из-за вопроса о религии, численность не совпадала в результате голода и репрессий и т. п.), её материалы засекретили, а организаторов репрессировали. Но с этого момента как раз начинается «большой террор» и в его рамках почти полный разгром Русской Церкви. На всю Россию осталось всего сто приходов. Храмов не осталось даже в крупных городах, в том числе в Красноярске. Было арестовано 165 200 священнослужителей, из них расстреляно 106 800 человек. Практически все архиереи были арестованы, в том числе отошедшие от церковных дел, как епископ Лука (Войно-Ясенецкий), работавший хирургом в Ташкенте. На свободе осталось всего четыре архиерея - сам Сергий, митрополит Алексий, архиепископы Сергий Воскресенский и Николай Ярушевич. Был арестован и погиб келейник Сергия иеромонах Афанасий, казнена сестра Местоблюстителя Александра. На него самого было сфабриковано дело о руководстве «Церковно-фашистским Центром». Но до ареста не дошло.

22 июня 1941 года в своем воззвании митрополит Сергий назвал войну «Отечественной» и призвал верующих под знамена Александра Невского и Дмитрия Донского. Через десять дней Сталин повторил его слова, начав свою речь со слов «братья и сестры». С того момента власть перестала давить Церковь. В конце 1942 года Сергий определил Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого епископом Красноярским и Енисейским. В Николаевке открылся маленький приход. В 1943 году через три дня после исторической встречи трёх митрополитов со Сталиным состоялся Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, первый после 1918 года. В Соборе участвовало 19 архиереев, многие были доставлены военными самолётами. Участвовал в Соборе и Красноярский архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Все эти люди прошли тюрьмы и лагеря. Они избрали Патриархом Московским и всея Руси Сергия.

Он был чрезвычайно талантливым человеком. В 1890 году после окончания Академии он был направлен в Японскую православную миссию и уже через год преподавал в местной семинарии богословие на японском языке (он вообще был полиглотом - знал классические и современные языки, в том числе такие сложные, как финский и даже иврит). Был выдающимся православным мыслителем, оказавшим серьёзное влияние на религиозную философию ХХ века, в частности на Лосского-младшего. Он всегда пытался уйти от политики (когда, например, его избрали членом Учредительного Собрания, он отказался в нём участвовать), но, 19 лет возглавляя Русскую Церковь, вынужден был заниматься политикой. И в этом была трагедия Святейшего Патриарха.