«Аэрокобры» жалили с воздуха

Американские истребители и бомбёры улетали на фронт из Красноярска

Они плыли стройным клином с лидирующим бомбардировщиком, над горными хребтами, тайгой и болотами, летели много часов, порой прорываясь сквозь дым и туман. На промежуточных посадках прогревали технику подручными средствами и вновь поднимались, чтобы доставить из Америки в Красноярск столь нужные воюющей стране самолёты. С 1943-го по 1945 год по секретному воздушному мосту Алсиб (Аляска - Сибирь) протяжённостью 6 500 километров в СССР перегнали более восьми тысяч самолётов.

Наша страна прибегла к помощи союзников - Англии и Америки, чтобы восполнить недостаток советских авиационных машин, уничтоженных в начале войны. Поставка в СССР истребителей, бомбардировщиков и транспортных самолётов велась по системе ленд-лиз (своеобразный заём). Гнать технику решили от Аляски в Сибирь, маршрут проложили в кратчайшие сроки. Самолёты стартовали в Фэрбенксе и летели с промежуточными посадками на базах Чукотки и Якутии до Красноярска. Трассу обслуживало шесть перегоночных полков из опытных военных и гражданских пилотов, возглавлял дивизию герой Советского Союза полковник Илья Мазурук. Первый советский перегоночный полк на американской базе принимал и осваивал технику при помощи иностранных инструкторов. Интересно, что в их числе был Николай де Толли - праправнук героя Отечественной войны 1812 года, генерала Барклая де Толли. Невзирая на языковой барьер и слабое знание радиооборудования, наши хваткие ребята освоили штатовские машины быстро. Между пилотами разных держав сложились тёплые отношения. Вспоминает ветеран войны Сладков, пригнавший в СССР сорок самолетов: «Познакомился с американскими лётчиками. Парни чистосердечно интересовались положением на фронтах, выражали нам сочувствие и желали победы над фашизмом».

Сегодня о секретном воздушном мосте Аляска - Красноярск известно очень многое, но далеко не всё. Уникальную информацию о трассе разыскивают и находят местные энтузиасты под деятельным руководством Ольги Подборской, директора музея лицея № 11.

• Сейчас об Алсибе часто пишут, даже сняли кино,- говорит подполковник авиации запаса Вячеслав Филиппов, много лет изучающий легендарный маршрут. - Но говорят только о том, как самолёты перегоняли до Красноярска, и всё. Хотя малоизвестные события, происходившие потом, не менее важны для военной истории.

В Красноярском аэропорту самолёты из США скрупулёзно принимала комиссия военной приёмки. После этого воздушные машины передавались в авиаполк, и потом они разлетались по всем фронтам. Часть техники доставлялась к местам сражений по железной дороге. От станции Бугач отправлялись к местам боёв вагонами «Аэрокобры», предварительно у них отстыковывали крылья, чтобы закрыть аппарат специальными коробами для конспирации.

Из Забайкалья прибыл учебный полк, который работал как конвейер - лётчикам с фронта помогали освоить «американцев», те выучивались и летели бить врага, а на их место вновь прибывали эшелоны с пилотами.

Взлетали самолёты строем, все мальчишки Николаевки махали им руками и знали, что лётчики летят на фронт, но то, что техника американская, мало кто догадывался.

• Красноярский порт был глубоко засекреченным аэроузлом, - поясняет Вячеслав Филиппов, - за всеми работниками аэродрома бдительно следило НКВД, все сотрудники давали подписку о неразглашении.

Галина Козьмина, дочь Владимира Киндякова, который в 1943 году был учеником моториста в мастерских авиашколы, рассказывает об отце: «Папа говорил, как ремонтировал американские «Дугласы», «Бостоны» и «Аэрокобры», рассказывал, как его, недоедавшего малорослого мальчишку, лётчики угощали шоколадом и называли славным, отчего друзья потом и дали ему такую кличку. Вспоминал, как однажды лётчик со звездой героя катал его и его друга Гошу на самолёте над местом, где папа жил. Увидев свою маму, идущую за водой с коромыслом, папа закричал ей, а летчик сказал: «Мы ей сейчас крылом помашем».

Женщина сокрушается, что родные никогда не верили рассказам отца: «Сейчас мы хотели бы попросить у папы за это прощения, но его уже нет, он умер в 2000 году».

Красноярский аэропорт работал напряжённо: кроме военной техники принимал и отправлял пассажиров и грузы, только за 1944 год грузов через порт прошло более 1 000 тонн. Часть этой массы ехала дальше - поездами и другими самолетами, часть - отгружалась предприятиям города. За этот же год аэропорт пропустил более 10 тысяч пассажиров, невзирая на то, что не имелось типового здания. Здесь была лишь небольшая гостиница и буфет с минимумом продуктов. Не в барских условиях размещались перегонщики - для них имелось общежитие и две столовые - офицерская и для рядовых и вольнонаёмных. Безопасность порта обеспечивалась отрядом военизированной охраны - из стариков, женщин и негодных к службе в армии.

В Красноярске самолёты проходили техническое обслуживание. Работа на каждой машине велась, невзирая на время суток, руками четырёх техников, двух авиамотористов и двух инженеров. Таким мизерным штатом, без мастерской, с единственным бензозаправщиком аэропорт обслужил только в 1944 году более двух тысяч самолётов.

Все сотрудники порта работали в экстремальных условиях.

Вот что рассказала поисковикам Алсиба Тамара Казачинская, поступившая в аэропорт техником-метеорологом после трёхмесячных курсов: «Мне было 18 лет, зимы стояли лютые, 45-50 градусов. На работу ходила из центра, дорога была в гору, мимо кладбища. Выходила из дому в полной темноте, шла навстречу колючему ветру. За счастье было, если попутная полуторка немного подбросит. Мы с синоптиком помещались в одноэтажной деревяшке, работали сутки через сутки. В день давали 600 граммов хлеба, это была наша почти единственная еда. Голодно, холодно, спать хочется, а нельзя - оборудование должно работать бесперебойно. Часто гас свет, бывало, звонят: примите сводку, а у нас темно. Мы жгли старые сводки, так подсвечивали друг другу. Заходили лётчики за сводкой, рассказывали, как прошел перегон. Но мы старались забыть всё, что они говорили, потому что за всем в порту строго наблюдали энкавэдэшники». Женщина рассказывает, как однажды увидела, как войдя в штопор, на полосу упал самолёт: «Было очень страшно. Повсюду валялись изуродованные обгоревшие тела, руки, ноги…»

Ещё более суровым был труд на других авиабазах Алсиба. Из воспоминаний дочери радистки Дорофеевой: «Мама говорила, что после дежурств заставляли чистить аэродром от снега. Иногда грузили, выбиваясь из сил, тяжёлые бочки с топливом. Рабочий день часто длился 11-12 часов. Однажды кормили плохо очищенным овсом вместо крупы. Есть ужасно хотелось - жевали, жевали, а проглотить невозможно. Иногда летчики, жалея, отдавали свой неизрасходованный паек. От цинги выдавали чеснок - это были единственные витамины, но всё равно у многих была проблема с дёснами и зубами. Напряжение было ужасное. Ошибиться было нельзя, и всё надо было делать быстро, а слышимость часто была плохая…»

В отчётах времён Великой Отечественной говорится: «…аэропорт Красноярск, несмотря на большое количество проходящих самолётов, со своей задачей справился с честью и не допускал по своей вине задержки в обслуживании и выпуске в полёт так необходимых фронту самолётов. Лётных происшествий по вине личного состава аэропорта не допущено». За этой канцелярской фразой - сохранённые самолёты и жизни членов экипажей.

…Из «Аэрокобр» и «Бостонов» с Аляски в Сибирь долетали не все, потому история Алсиба до сих пор не окончена. Авиакатастрофы на перегонах, случавшиеся из-за тяжёлых погодных условий и отказа техники, случались не раз. Известно, что в только окрестностях Красноярска произошло 57 катастроф, погибло 119 летчиков, далеко не все они найдены и преданы земле. Буквально рядом с городом, на станции Крючково, разбился экипаж нашего земляка из Сухобузиского района капитана Петра Степанова. Ольга Подборская с командой школьников и единомышленников выезжала в экспедиции, чтобы поднять и захоронить останки пилотов. Среди множества небольших искорёженных обломков самолёта удалось найти только мелкие фрагменты останков людей. Чтобы вытащить из болотистой местности части ушедшей глубоко в землю кабины, в которой находятся тела пилотов, нужны неравнодушные люди и специальная техника. Не хочется верить, что мы - внуки и правнуки победителей, сможем спокойно жить и радоваться, в то время как тела героев не преданы земле.