Новейшая музеология

Удивить, возмутить и сделать соучастником

Признаки того, что в монументальном сооружении культурно-исторического центра происходит нечто, можно увидеть, даже не заглядывая в здание. Рядом с музеем то возникнет вертящаяся конструкция из труб, то вдруг вырастает гигантская матрёшка, то ступени КИЦа украсят строками солнца русской поэзии на радость речным судам. Внутренняя жизнь музея ещё фееричнее, здесь устраивают драйв ночи, меняют пол и раздвигают грани творчества. Об углах и плоскостях современного искусства рассуждаем с главным «кутюрье» дома высокой музейной моды, директором КИЦа, кандидатом философских наук Михаилом ШУБСКИМ.

- Михаил Павлович, а что это Вы тут делаете? Можете рассказать о новой идеологии учреждения?

• Действительно, на обычный музей мы не похожи. В 1993 году приняли концепцию, согласно которой наш музей стал новым учреждением культуры, не повторяющим старые привычные модели работы. Начали развивать инновационный проект, призванный найти живые форматы взаимодействия с посетителями. В отличие от традиционной музейной формы, где специалист продумывает экспозицию, а художник просто её оформляет, мы делали главным действующим лицом художника, чтобы он помог осуществить пересказ фрагментов истории не схоластическим и абстрактным, а человечным и конкретным. Надо сказать, многие музеи края эту творческую составляющую у нас переняли. Сегодня все технологии - виртуальные, информационные - должны прийти в музей и помочь человеку проявить себя. Он должен не просто прийти и посмотреть картину, но стать соучастником творческого процесса.

Года четыре назад мы начали активно и осмысленно представлять на своей площадке современное искусство, все наши музейные биеннале заточены под его произведения.

- Это арт-объекты типа «кучи мусора» или «ведра с гвоздями»? Пожалуйста, обрисуйте явление современного искусства, хотя бы простым карандашом.

• Постараюсь. Концептуальное, интеллектуальное искусство - это не только эстетические предметы, которые можно созерцать. Это поиск ответов на острые вопросы, волнующие человека. Современное искусство заставляет реагировать: думать - «ха, я так тоже смогу», вздрагивать, возмущаться, но никак не оставляет безучастным. И в этом одна из целей современного искусства - установить диалог с современниками. Оно кричит о бедах общества, но не митингами толпы, а инсталляциями и перфомансами. Это попытка нам всем лучше понять друг друга.

- Или не понять…

• Совершенно верно - или не понять. Но непонимание этого искусства возникает потому, что люди внутренне не готовы его осмыслить. Ведь мы все вышли из эпохи чёрно-белых категорий, без полутонов. Эта полярность сознания сегодня неуместна. По сравнению с советскими временами нынешний мир очень изменился, стал более разнообразным и многоплановым, во всех социальных слоях и сферах жизни. И при такой разности мы таки должны суметь выстроить диалог, чему и призвано помочь современное искусство.

- Михаил Павлович, может, сразу обсудим несколько подручных арт-примеров? Вот трубы вертлявые перед музеем о чём спрашивают?

• Это у нас вообще-то фонтан. Когда Красноярск массово украшали фонтанами, мы тоже решили не отставать. Конечно, не стали делать обычное водное сооружение. Использовали старые трубы из нашей же вентиляционной системы, у японцев подсмотрели интересный механизм, но главное обнаружили скважину у КИЦа и соорудили фонтан, который работает на воде из собственной скважины.

- Что, конечно же, имеет философский подтекст - идеи черпаете из собственных глубин. А в чём смысл арт-проекта «сменим пол», проходившего последней музейной ночью?

• В этом проекте наши посетители разрисовали половую плитку весёлыми картинками. А вы о чём подумали? (Смеётся.) Рождая подобные проекты, мы побуждаем молодёжь, во-первых, нестандартно мыслить, во-вторых, снимаем остроту проблем в обществе. И в этом, кстати, тоже выгода современного искусства. Очередная музейная ночь у нас прошла под слоганом «пора всё менять», и мы собрали почти две тысячи посетителей, в основном молодёжь. Крайне важная черта концептуального искусства - интерактивность. В числе множества интерактивных задумок на биеннале работал мини-лифт бар, в котором каждый пришедший мог стать участником перфоманса, выбрав и выполнив определённый алгоритм действий.

Почему так важна сопричастность художника и зрителя? Современное искусство входит в повседневную жизнь, посетитель выставки становится мини-творцом, участвует в проектах непосредственно, развивает свой креативный потенциал. А возможность преобразовывать, творить, делать какой-либо продукт очень важна современнику даже для карьерного роста.

- Михаил Павлович, говоря языком школьников, а чему учит нас арт-объект «Природа», который был представлен на одном биеннале? Там из травы торчали тела людей без одежды вверх ногами. Не часто ли современное искусство эксплуатирует генитальную тематику?

• Этой картиной автор Андрей Кузькин пытался показать, насколько гениталии без лиц непривлекательны. Я лично этот проект удачным не нахожу, он спорный, не идеальный. Но сама попытка работы художника с человеческим телом оправданна, если она имеет толковый концепт. Гораздо отвратительнее глянцевый продукт, где человеческое тело выставляется просто на похотливый взгляд обывателя.

- А как вообще можно оценить арт-объект - искусство он или хулиганство? Вот человек сложил столбик из монеток, придумал надпись, что - он уже сваял шедевр?

• Конечно, со временем часть работ современных художников признаются ценными, а что-то отмирает. В интеллектуальном искусстве этот процент больше, чем в классическом. Тут важна задача автора, и чем она более оригинальная, тем ценнее объект. Посыл иногда бывает очень жёстким, иногда он коробит соотечественника. Вот сейчас в Новосибирске запретили выставку «Родина», усмотрев в ней кощунство. У меня нет сомнений, кстати, что создатели предметов этой выставки любят родину. Но они не просто говорят о высоком, а пытаются спросить, кто мы на самом деле? И разве плохо, если люди задают такие вопросы?

- Если брать наше постоянное русское чувство неполноценности, замечу, что подобные проекты, где карта России выполнена из половой тряпки, а церкви - из клизм и баночек для анализов, задевают чувства человека. Может, художнику стоит учитывать психологию восприятия, бережнее обращаться со зрителем?

• Полагаю, нормальный человек - это тот, кто может над собой смеяться. Но не в этом дело. Творчество никогда не должно подвергаться жестокой цензуре. И мы должны понять для себя: если мы хотим двигаться инновационным путём, то должны дать творчеству свободу, оно приносит в общество новое, и надо дать ему расти и влиять на реальность.

- Следует ли из этого вывод, что художник может творить что хочет, топтать то, что для кого-то свято, что для него нет границ?

- Нет конечно. Художник не бог, а человек, он иногда, увлекаясь, может задеть чьи-то чувства. Соглашусь, что есть грань, за которую нельзя заступать, она важная и очень тонка. Но табу должны вырабатываться путём диалогов, публичных дискуссий, но никак не запретов. При всём том надо сказать, что современное искусство у нас ещё очень молодо, оно делает много ошибок, с ним можно спорить, вести диалог, но нельзя его отрицать и отменять.

- Почему, на Ваш взгляд, современное искусство не ставит перед собой задачу показать красоту процесса физического труда, достоинство мастерства рабочего?

• Причин несколько. Замечу, что я сам работал монтажником и сталеваром, имею разряд токаря-инструментальщика, так что рабочий труд ценю и понимаю. Всё это происходит потому, что мы как народ не можем понять, кто мы, какие у нас ценности. В социуме смещены акценты, славится успешность, богатство, удача… Сегодня ведь по ряду причин рабочие профессии стали непрестижными, а вот быть политиком, менеджером, чиновником модно. И современное искусство в этой части имеет пробелы, оно мало отражает тему труда. Это, кстати, хорошая проблемная тема для музейной ночи. И мы, пожалуй, возьмем её на вооружение.

- Михаил Павлович, как бы Вы изменили наш город, дай Вам волю и ресурсы?

• Первым делом я очистил бы одну из улиц от транспорта, устроив на ней наш Арбат. Хотелось бы превратить проспект Мира в пешеходную зону и креативное пространство, как-то нестандартно заполнив его напоминаниями об истории, наших героях. Мы живём рядом с великой рекой, так надо же это обыграть! Просится уже давно музей в воде, который можно сделать без особо крупных затрат, было бы желание превратить Красноярск в город, в котором приятно жить! Это необходимо всем нам, но пока почему-то не делается. Сейчас хотя бы взялись за обустройство набережной, это радует конечно. Но не могу не вспомнить про железнодорожный мост, уникальное архитектурное сооружение, которое красноярцы позволили разрезать и переплавить. Хотя мы предлагали его установить ниже, в районе Торгового центра, там можно было сделать креативную площадку, что технически совсем несложно. Но не дали даже один пролёт этого моста, чтобы смонтировать рядом с музеем! Такие уникальные вещи нельзя уничтожать, это часть нашей истории, но железная дорога сдала мост в металлолом.