Нас спасла «буржуйка»

Не бывает обыкновенных людей, каждый человек - уникален. Каждая история жизни - это частичка истории нашей страны.

Галина Алексеевна Шишкина - добрая и энергичная, работящая и неунывающая, в общем, простая и очень хорошая женщина. Она живёт в крошечной хрущёвке, которую с мужем получила от завода телевизоров ещё в начале 60-х годов. По-прежнему дружит с коллегами по детскому саду, в котором отработала воспитателем почти 40 лет. К сожалению, нет с ней рядом родных людей: много лет назад похоронила мужа, а совсем недавно умер и сын. Остались, конечно, внуки и племянники, но живут они далеко.

Галина Алексеевна уже не один год является клиентом центра социального обслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов Железнодорожного района. Она с удовольствием приходит на концерты и вечера, которые организует центр для пенсионеров. На одном из таких мероприятий я с ней и познакомилась.

Галина Алексеевна - блокадница, и я всегда считала, что из осаждённого Ленинграда её вывезли совсем маленькой. Насколько же было велико моё удивление, когда я узнала, что 24 марта Галине Алексеевне исполнилось 89 лет! Ведь глядя на эту статную женщину, ей не дашь больше семидесяти пяти. Она до сих пор с лёгкостью поднимается на четвёртый этаж своей хрущёвки, печёт великолепные торты, готовит вишнёвую настойку и угощает ими своих друзей.

Мы сидим у Галины Алексеевны дома, она рассказывает историю своей семьи, показывает альбом. Со старых фотографий на нас смотрят зрелый мужчина, одетый в строгий костюм, и молодая красивая женщина в нарядном платье и шляпе.

- Это мои родители, Алексей Александрович и Ольга Ивановна Шустер, они познакомились и обвенчались в Риге. Отец работал бухгалтером на железной дороге, а мама в молодости пела в театре. В 1914 году, когда немцы оккупировали Ригу, родители бежали в Санкт-Петербург. Я и мой старший брат Георгий родились уже в Петрограде, а младший Николай - в Ленинграде, - рассказывает Галина Алексеевна.

«А вот это, - Галина Алексеевна показывает фотографию, - я с братьями ещё до войны. Семья у нас была дружная, жили мы в самом центре Ленинграда, недалеко от Исаакиевского собора в доме, который строился ещё при Петре I. В Ленинграде до войны было много старинных построек, и большая часть из них деревянные, даже некоторые улицы были вымощены брёвнами». Во время войны почти всё выгорело дотла, а новые кирпичные дома во время бомбёжки складывались, как игрушечные кубики. Семье нашей героини повезло, дом устоял.

«А ведь знаете, - задумчиво говорит Галина Алексеевна, - из всей нашей большой семьи осталось только двое: я и мой племянник, сын Георгия, ему в июне 41-го всего два месяца было. Жизнь так быстро пролетела, мне иногда кажется, что всё это было только вчера».

В сорок первом Галине было 18 лет. Она сдала последний экзамен за 9-й класс, и на другой день, 22 июня, вся семья собиралась ехать в Петергоф. Но всё изменилось в одно мгновение: рано утром по радио объявили, что фашистская Германия нарушила пакт о ненападении и вероломно вторглась на территорию Советского Союза.

- Когда объявили, что началась война, - вспоминает Галина Алексеевна, - у нас был шок, мы не могли в это поверить, ведь все советские газеты писали, что войны с Германией не будет. В городе почти сразу объявили мобилизацию. Папу на фронт не взяли, потому что в 1941 году ему было уже 60 лет. А вот Николай, несмотря на свой юный возраст, отправился на фронт. Ушёл в составе отрядов ополчения, а вскоре нам пришла похоронка, что он героически погиб под Псковом. Георгий, курсант лётного училища, был эвакуирован в его составе. В Ленинграде остались я, мои родители и жена Георгия, Лида, с грудным сыном на руках.

Война так стремительно приближалась к городу, что люди просто не успевали опомниться. Никто и не мог представить масштабов грядущей беды. Тысячи беженцев пытались укрыться в Ленинграде. В конце августа начались систематические обстрелы города, а 8 сентября в 6 часов вечера на Ленинград был обрушен удар колоссальной мощи. Бомбардировка продолжалась несколько часов, город охватили пожары. Кольцо блокады замкнулось.

- Первое время мы всё воспринимали очень эмоционально, - рассказывает Галина Алексеевна, - пытались всех спасти, всем помочь, бегали смотреть каждый разрушенный дом, по тревоге дисциплинированно спускались в бомбоубежище. А потом наступило какое-то оцепенение и безразличие ко всему. Город очень быстро превратился в свалку руин, грязи и покойников. В домах отключили свет, замёрзла вода, не работали уборные. А главное - всё время хотелось есть.

Когда пришла зима, стало ещё хуже: люди от голода, усталости и мороза просто падали и замерзали на улицах. Вот так однажды не вернулся с работы отец. Его обмороженного подобрали на улице, отвезли в госпиталь, но спасти уже не смогли. И даже похоронить его не удалось. Замёрзших трупов было так много, что найти среди них отца было просто невозможно.

Маме удалось каким-то чудом достать буржуйку, это очень выручило семью. В этой буржуйке сгорела вся мебель, литература.

И всё же, несмотря на ужасы войны, семье Шустер удалось выжить. Ольга Ивановна и Галя после долгих скитаний осели в Красноярске. Георгий вместе с семьёй уехал служить в Ригу. Семья Шустер живёт там до сих пор, и, несмотря на то, что Галина Александровна от них за тысячи километров, родные стараются поддерживать друг друга.

- Я ведь теперь в семье самая старшая, - говорит Галина Алексеевна, - наверное, поэтому и все семейные реликвии пока у меня. Все старые фотографии я собрала в отдельный альбом. А эти две фарфоровые кружки мы с мамой привезли из блокадного Ленинграда. Вот мамино обручальное кольцо. Смотрите, внутри кольца надпись: «Алексей, 1914». Вот и все реликвии. Но ведь для семьи Шустер - это история, а когда жива история - жива и память.