Форель вышла на охоту

Сколько рыбы в Енисее

“Рыбанынче пошла не та, — подмечает рыболов-любитель Александр Михневич. — Улов маловат, нежели лет двадцать назад. Да и мельче стала, причём значительно. Я бы сказал, что сейчас рыба приспосабливается к тому, чтобы выжить. Ловишь её размером с ладошку, вскрываешь, а внутри уже икра. То есть нереститься она сейчас начинает в более раннем возрасте”.

И действительно, этим летом на озёрах и реках края в плане рыбалки, можно сказать, затишье. Сказалась засуха — малый уровень воды отразился на клёве не в лучшую сторону. А если вспомнить 80-е годы прошлого века, когда в нашем регионе действовало 15 рыбозаводов, которые перерабатывали тысячи тонн продукции, то сразу задаёшься вопросом: “Куда ушёл промысел, неужели практически всю рыбу выловили?”.

— Енисей — река уникальная, — рассказывает Анатолий Вышегородцев, профессор водных и наземных экосистем СФУ. — Она характеризуется большой скоростью течения, а всё русло практически забито галькой, кормовой базы здесь минимум. И, по сути, промысел был всегда только в притоках и озёрах. Но сейчас там заниматься рыболовством в промышленных масштабах невыгодно. Для рыболова-любителя ведро хариуса — много, а вот для бригады рыбаков тонна рыбы — практически ничто. Однажды ещё в советское время я проводил исследование на Мундуйском озере в Туруханском районе и стал свидетелем того, как бригада притонила невод и вытащила его, полный ерша. Но улов не приняли, хотя рыбаки готовы были отдать чуть ли не по одной копейке за килограмм. Не взяли потому, что даже если “забить” ершом весь самолёт, стоимость рейса не окупилась бы продажей этойрыбы. В итоге улов зарыли в землю.

По этой причине весь промысел, который существует в настоящее время, нацелен только на ценные породы рыб: омуля, муксуна, сига, пеляди. Браконьеров тоже не интересует окунь, плотва, ёрш. Они охотятся за осетром, стерлядью и нельмой. По данным, выставленным на сайте Енисейского территориального управления Федерального агентства по Росрыболовству, с января по апрель 2012 года у нарушителей изъято более трёх тонн рыбы. В большей степени браконьерство отражается на численности осетра и нельмы. К слову, популяции осетра основательно подорвали ещё в годы Великой Отечественной войны. С тех пор лов на царь-рыбу то разрешали, то закрывали, сегодня рыбалка на неё находится уже в третий раз под запретом. Успокаивает одно — пока речи о том, чтобы занести енисейского осетра в Красную книгу, не идёт. В какой-то степени ситуацию спасает искусственное воспроизводство.

— Мы занимаемся разведением пород рыб в двух направлениях: по госзаданию и в рамках работ, связанных с компенсацией, наносимой хозяйственной деятельностью субъектов, — рассказывает Сергей Бурнев, заместитель начальника Енисейского бассейнового управления по рыболовству и сохранению водных биологических ресурсов. — В этом году по государственному заданию будет воспроизведено 1 миллион 200 тысяч осетровых рыб, по 200 тысяч сига и гольца, хариуса 400 тысяч. В рамках работ, связанных с компенсацией, наносимой хозяйственной деятельностью субъектов, объёмы воспроизводства не устанавливаются. Для Енисея мы разводим хариуса, делаем попытки вывести нельму и тайменя. Дело в том, что со сбором икры нельмы и тайменя есть определённые сложности. Нельма нерестится в конце октября в Туруханском районе, то есть когда уже на реке появляется лёд. Таймень идёт на нерест ранней весной, когда начинается ледоход. Так что пока мы говорим именно о попытках воспроизводства этих пород рыб, высоких показателей в этом плане нет.

Также воспроизводством водных биологических ресурсов занимается институт рыбного хозяйства, где в этом году выведут 200 тысяч хариусов, 70 тысяч тайменя и 15 тысяч особей ленка. Кроме этого, в институте делают оценку объёма вылова пород рыб, а затем на основании этих данных определяются квоты на ловлю.

Но, несмотря на усилия специалистов, деятельность человека наносит серьёзный урон водоёмам.

— Когда-то Ангара была полна стерляди, сегодня её там осталось ничтожное количество, — сетует Анатолий Вышегородцев. — Дело в том, что сейчас река представляет собой систему водохранилищ, взаимосвязанных протоками. А стерлядь любит каменистые грунты, быстрые течения, сейчас таких условий там нет. Возьмём Красноярское водохранилище. Раньше на этих 800 километрах вылавливалось до 30 тонн стерляди, сейчас за сезон если рыб пять-шесть встретится, то хорошо. Стерлядь ушла оттуда, потому что изменился грунт, течение, глубина, кормовая база. К тому же человек внёс в Енисей шесть новых видов рыб, что тоже неблагоприятно отразилось на популяции коренных жителей реки. К примеру, на Красноярском и Саяно-Шушенском водохранилищах есть садки с форелью, откуда та пошла в другие водоёмы. При этом форель — серьёзный хищник, с которым не под силу справиться даже щуке.

Благо природа идёт навстречу: к жизни в Сибири этот вид неприспособлен. Форель мечет икру в марте. Для того, чтобы личинка выжила, ей необходимо подняться на поверхность воды и глотнуть воздуха в плавательный пузырь. Соответственно, когда вода ещё скована льдом, то возможности такой у икринки нет. Поэтому форель не размножается у нас, но зато съедает икру других пород рыб.

На Берешском водохранилище в своё время целенаправленно заселили толстолобика. Предполагалось, что он будет питаться фитопланктоном, которым забиваются трубки системы охлаждения оборудования ГЭС. По этой причине они быстро выходят из строя. Но толстолобик стал поедать в большей степени кормовую базу других рыб, и в меньшей — фитопланктон. В 60-х годах при подготовке к строительству Красноярской ГЭС зарыбили леща, чтобы он съедал бентос (это мельчайшие организмы, обитающие в грунте дна водоёма). Сейчас лещ заполонил всё водохранилище, дошёл уже до Игарки и Туруханска и отправился в Тыву.

— Беда в том, что лещ выедает кормовую базу ценных пород рыб: стерляди, осетра, пеляди, — разъясняет Анатолий Вышегородцев. — Это завоеватель, бич Енисея, поскольку мало того, что он подъел практически весь бентос, теперь съедает и зоопланктон, которым и так не богата река. Лещ подрывает кормовую базу подкаменщиков, которые являются пищей для тайменя, ленка. Из-за него сокращается и численность язя. Собственно, поэтому и рыба стала мельче, потому что ей нечего кушать. Да и сам лещ с пяти-шести килограммов веса выродился до 400 граммов. Я уже неоднократно поднимал проблему экспансии леща. Нужно срочно принимать меры, открывать на него промысел и разрешать вылов в любое время года.

Ещё один пожиратель кормовой базы попал в Енисей из Абаканских прудов. Это верховка, наши рыбаки называют её ещё верхоплавкой. В пруды Абакана эта мелкая рыбёшка размером пять-шесть сантиметров случайно попала с икрой карпа из Белоруссии. Верхоплавка тоже большая обжора, ест всё подряд, при этом никто из рыбаков её не ловит. Сейчас этот вид стали использовать в качестве корма для форели. В Белоруссии же её вылавливают в промышленных масштабах, обжаривают во фритюре и продают. Белорусы уплетают верхоплавку всё равно что семечки.

— Вот и нам надо также научиться использовать мелкую рыбу, — предлагает профессор водных и наземных экосистем СФУ. — Вообще замечу, что покупателя привлекает не сама рыба, а продукт из неё. Поэтому необходимо налаживать переработку, и в первую очередь мелких пород. Это позволит восстановить кормовую базу ценных видов рыб. Ведь ещё не совсем ясно, как нынешнее маловодье отразится на их популяции. Если пойма в Енисее окажется не залитой на должную высоту, рыбе попросту негде будет нагуливаться. Кроме этого, маловодье может сказаться на температуре воды, что, в свою очередь, плачевно отразится на икре, отложенной карповыми и сиговыми породами.