Андрэас Феллнер: "Дирижер должен быть диктатором"

Правила волшебного полёта

Андрэас Феллнер получил образование в университете зальцбурга по классу ударных инструментов. Ещё очень любит играть на фортепиано. Из струнных, по признанию музыканта, он неплохо владеет контрабасом, но на этом музыкант решил не останавливаться, он захотел стать дирижёром - после Зальцбурга закончил курс Венской консерватории по классу дирижирования. Будучи студентом, он приобрёл обширный симфонический и оперный репертуар, работая в качестве дирижёра Венского оркестра и оперного театра в Дессау.

В 2010 году молодой австриец победил в конкурсе на место дирижёра в оперных театрах Крефельда и Мюнхенгладбаха. Параллельно его карьера стремительно развивается и в качестве приглашенного дирижёра симфонических оркестров. Феллнер успешно выступал с оркестрами Словацкой филармонии, государственным симфоническим оркестром Адана в Турции, Лейпцигским симфоническим оркестром, оркестрами Национальной филармонии Германии и другими. Среди его последних значительных работ балет «Любовь к трём апельсинам» Прокофьева, «Норма» Беллини», «Кольцо Нибелунгов» Вагнера и «Женитьба Фигаро» Моцарта. Андрэас с большим почтением относится к русской дирижёрской школе, особенно он восхищается творчеством выдающегося маэстро Евгения Мравинского, считает его классиком. Говорит, что в России бывал нечасто, первый раз он посетил Москву лет пятнадцать назад, ещё будучи школьником. Позже он посетил Санкт-Петербург, где принял участие в музыкальном конкурсе. В этот раз на карте России он выбрал Сибирь. В нашем городе Андрэас Феллнер стал одним из участников фестиваля камерной музыки «Сибирь - Европа».

- Вы довольно молоды. А говорят, что дирижёр - это профессия второй половины жизни…

• Думаю, что вторая половина жизни уже началась. Утверждение, наверное, справедливо: дирижёрская профессия требует много опыта. Не скрою, что мне пришлось много заниматься. Я австриец, родился в Вене. У меня был очень хороший преподаватель. Кроме этого, в Венскую оперу часто приезжало много хороших музыкантов: дирижёров, солистов, певцов. Я много слушал - и это очень важно для моей профессии дирижёра, нужно всегда быть открытом к чужому опыту.

- Венская музыкальная школа считается школой высокого класса, это своеобразная марка качества. Как Вы оцениваете уровень красноярских музыкантов?

• Я был очень рад играть с ними. Музыканты Красноярского камерного оркестра оказались открыты, быстро всё схватывают. На мой взгляд, это очень хорошее качество. Трудно объяснить словами, что означает быть музыкантом высокого класса. Могу сказать, что это человек, который может, с одной стороны, эмоционально выразить свои чувства, с другой - способен исполнить то, что требует дирижёр. При этом нельзя допускать, чтобы возникали технические проблемы. Очень важна и художественная индивидуальность артиста. Когда вы играете, музыка должна что-то рассказывать слушателю. Профессия музыканта, в отличие от множества других, не заключается в том, чтобы каждый день ходить на работу и получать деньги.

- Некоторые утверждают, что дирижёр должен быть диктатором, чтобы справиться с оркестром. А Вы как находите язык с музыкантами?

• Многое зависит от того, как много музыкантов в оркестре и насколько я подготовлен к работе, знаю материал, который предстоит исполнить. Очень важно установить контакт с людьми, научиться понимать их. Думаю, что дирижёру необходимо быть строгим и твёрдым в своих требованиях. Манеру общения с музыкантами того же Гергиева нельзя назвать демократичной, но результат его работы всегда блестящий. О таком тандеме маэстро и оркестра можно только мечтать.

- Много ли Вы работаете с партитурой, прежде чем выйти к музыкантам?

• Да, довольно много. Обычно после первой репетиции вновь беру ноты и, учитывая опыт, который получил в работе с оркестром, делаю в них пометки. После второй репетиции всё повторяется. Так что, можно сказать, это бесконечная работа. Я вообще много пишу в своей партитуре, всегда вношу что-то от себя, пытаюсь по-своему интерпретировать музыкальный материал.

- Что важно в интерпретации: выразить собственное художественное видение произведения или сохранить замысел автора?

• Интерпретация музыкальной пьесы - трудная работа. Как правило, стараюсь придерживаться аутентичной версии, передать то, что изложил в своём сочинении композитор. Я пытаюсь найти тот вариант, которому, на мой взгляд, был бы рад создатель. Но все дирижёры - разные люди: каждый интерпретирует по-своему ту или иную музыку, поэтому результат получается непохожим. Но личность дирижёра всегда должна стоять после композитора, а не наоборот.

- Чего хотите добиться в профессии? Есть какая-то заветная мечта, после осуществления которой Вы скажете: «Жизнь удалась»?

• Моя цель - сыграть как можно больше музыки и поработать со многими оркестрами мира. Стать самым знаменитым и высокооплачиваемым дирижёром современности - не главное для меня. Мир высокой музыки - не обязательно баснословные гонорары, концерты в крупных городах и работа со знаменитыми оркестрами. Для меня высшее достижение - когда концерт превращается в какое-то чудо. Иногда это случается, когда ты играешь не только с профессионалами, но и с любительскими коллективами. У меня так было не раз. Музыка - это не бизнес, это скорее волшебство.

- У кого бы из известных дирижёров современности Вам бы хотелось поучиться?

• Те, кто являются эталоном для меня, большей частью уже умерли, к сожалению. Я смотрел много видеоматериалов с Евгением Мравинским и был очень впечатлён. В моём списке лучших дирижёров есть и такое имя, как Леонард Бернстайн. Среди ныне живущих, конечно, очень много крупных музыкантов и в Европе, и в Америке. У них много чему можно учиться, но они, увы, не преподают. Поэтому уроки я беру, когда бываю на хороших концертах или смотрю записи. Главный момент в профессии музыканта - начать себя отпускать, почувствовать себя свободным. Нужно, чтобы к тебе пришло ощущение полёта.