Лев Додин: «В театре можно разрезать только себя»

Прошедшая неделя в Красноярске прошла под знаком театра. К нам на гастроли приехала одна из самых знаковых трупп мира — Малый драматический театр. Питерцы показали четыре спектакля из своего репертуара, среди которых были и знаковые в истории театра постановки — “Братья и сёстры”, “Дядя Ваня”. Вместе с театром прибыл и его руководитель режиссёр Лев Додин. Всемирно известный режиссёр провёл в нашем городе творческую встречу с почитателями его таланта. Вопросов Льву Додину было много, но лейтмотивом разговора со зрителем стала тема о том, как получается театр, которому верит зритель, как создать такую театр-семью, где люди понимают друга с полуслова, в чём главное назначение театра.

Игра — не главное

— Литературное произведение, даже которое поставлено в театре, всегда живёт своей отдельной жизнью. Оно самодостаточно. Посмотрите на эволюцию русского театра, она показывает, как театр со временем превратился в самостоятельный вид искусства. Сначала в театр ходили на автора пьесы, потом, в конце XIX и начале XX века, на того или иного артиста. И, наконец, Станиславский и Немирович-Данченко открыли театр как некий цельный и отдельный вид искусства, спектакль стал автономным произведением искусства. Где и литература, и музыка, и артист, и пространство, и пауза, и реплика создают новое произведение, которое можно сравнивать с первоисточником или нет. Это было величайшее открытие.

Некоторые, противопоставляя авангардный зарубежный театр традиционному русскому, оскорбляют русский. Наш театр всегда был самым передовым и авангардным в мире. Всё, что сегодня развивается на Западе, как самое радикальное движение, имеет русские корни. Станиславский был величиной мирового масштаба, он ставил главные европейские пьесы. За ним шёл Мейерхольд, который принёс следующую волну новаций. Потом на долгие сталинские годы это всё было ликвидировано из советского театра. Когда ушла советская власть, русский театр ожил, хотя принято говорить, что он испортился.

Чтобы произведение искусства родилось на сцене, в театре должна быть некая душа, которая собирается из многих душ участвующих в создании постановки. Как создать такую компанию, вопрос вопросов. Актёрская профессия сложная, конкурентная, нервная, страшная. Ты всё время находишься в состоянии соревнования, любой может сказать про тебя плохо. Актёр может рассказывать со сцены о чём-то самом ценном для себя, а его могут не понять. К тому же он не видит себя со стороны, не способен понять, как он играет. Человек же устроен так, что ему всегда хочется услышать о себе хорошее, слышать плохое ему трудно. Объединить людей актёрской профессии вокруг чего-то, что важнее их успеха, индивидуальных возможностей, непросто. Игра — это физиология актёрского таланта, но артистов нужно объединить так, чтобы им было интересно не играть, а жить и узнавать жизнь и себя в ней. Для меня и наших артистов театр — способ познания жизни. Мы не спектакли создаём, это всего лишь побочный продукт нашей жизнедеятельности, наша цель — узнать что-то новое, и прежде всего о себе. Это самое интересное. Большинство артистов театра мои ученики. Это очень важно, что с ними мы познакомились в самом начале, когда они были ещё грудными детьми театра.

Этический баланс

— Одним из первых наших спектаклей был “Дом” по книге Фёдора Абрамова. Роман менее известен, чем другие, но это очень мощное произведения. Книга в своё время меня потрясла, я был удивлён, что она оказался среди легальной советской литературы. Дело в романе происходит в 1970-х годах, и там Абрамов, по сути, подводит итоги уничтожения крестьянства в России, которое началось сразу после революции. Сегодня о временах коллективизации стараются говорить всё меньше и меньше, об этом плохо знают, всё чаще звучит неправда о тех событиях. Недавно читал книгу “Сталин и его подручные”. Там рассказывается, что во время коллективизации шла ещё одна гражданская война: крестьяне сопротивлялись раскулачиванию с оружием в руках, а их бомбили с воздуха, шли на них танками. Это была война с огромными потерями — как человеческими, так и духовными. Уклад жизни, из которого выросла вся русская культура, был уничтожен. А ведь доля сельского населения в России в начале XX века составляла в районе 80 процентов. Писатели-помещики по сути своей тоже были деревенскими жителями, близки к крестьянству. Что касается места, где происходят события романа, это север, в шестистах километрах от Архангельска, родина Фёдора Абрамова — деревня Веркола.

Первый вариант нашего спектакля по прозе Фёдора Абрамова “Братья и сёстры” появился как студенческий спектакль. Когда мы взялись за него, поняли, что ничего не понимаем про героев и жизнь, написанных Абрамовым. Эта природа чувств была нам неведома. Ничего не получалось, и мы поехали в эту деревню. Главное, что должен делать театр, это вызвать потрясение. А для этого нужно, чтобы артист умел сам потрясаться и искал потрясения. Именно поэтому мы поехали не только в Верколу, но и побывали в Норильске, когда создавали спектакль “Жизнь и судьба” Василия Гроссмана, целых пять лет изучали исторический материал, находили в Норильске остатки советских лагерей, побывали в Освенциме, ночевали там в бараке… Наши репетиции — это целый ряд исповедей, где мы много рассказываем о себе. Я тоже рассказываю артистам о себе то, что они никогда не услышали бы вне репетиции. Театр требует изучения жизни через себя. Как говорил мой учитель, “на хирургический стол можно положить только себя”. В искусстве разрезать можно только себя. Когда люди заняты этим, то на второй план уходит самолюбие, честолюбие, конкуренция. Поэтому тот, кто хотел бы играть главную роль, но играет второстепенную, делает это с не меньшей отдачей. Понятия “главный герой” и “неглавный” мы пытаемся уничтожить как класс, потому что в жизни не бывает главных или людей из массовки. Мы все для себя главные герои, в жизни никто заранее роли не распределяет.

Когда изучаемое становится главнее представляемого, то возникает совершенно другой этический баланс в театре. Мы мало говорим об этике не только в театре, но и в жизни: об отношениях людей, о чести, достоинстве, справедливости. О внутренних правилах, нарушать которые нельзя, не потому что за это накажут, а потому что стыдно. Сегодня понятие “стыдно” особенно нивелировано. Как рассуждают сейчас: да, красть, конечно, нельзя, но не стыдно, предавать в любви — нехорошо, но не стыдно, так получилось…

Не хватает личности

— Мы в основном имеем дело с большой литературой. У нас много Чехова, Достоевского. Это авторы, которые не имеют дна постижения. Наверное, потому, что нам есть с чем сравнивать, у нас так трудно складываются отношения с новой драматургией. Мы очень внимательно следим за тем, что происходит сегодня в драматургии, увы, но в ней не хватает масштаба взгляда на человека. Конечно, есть талантливые авторы: они интересно пишут, передают речевые особенности сегодняшней жизни, но существует какая-то узость взгляда на человека, предвзятость. Чаще всего: человек — дерьмо, жизнь — дерьмо и так далее. Жизнь действительно ужасна. Человек и вправду устроен, как пишет Чехов, даже физиологически крайне неудачно. Природа человека почему-то всё время требует зла и выливается во зло. И сегодня это особенно нельзя не чувствовать, есть ощущения сошедшего с ума мира. Это всё так, и все большие писатели об этом пишут. Но, несмотря на это, они верят, что в человеке есть что-то, ради чего он сотворён и может обрести в этом мире нечто, что оправдает его присутствие на земле. Совсем не обязательно, чтобы произведение давало надежду. Главное, чтобы героем была крупная личность, только с ними могут случаться настоящие трагедии. Именно крупных личностей в сегодняшней драматургии и литературе в целом мне не хватает.

Досье

Лев ДОДИН родился в 1944 году в Сталинске (Новокузнецк). В 22 года закончил Ленинградский государственный театральный институт, класс профессора Б. В. Зона. Режиссёрский дебют — телеспектакль “Первая любовь” по повести И. С. Тургенева — состоялся в 1966 году. Работал в Ленинградском ТЮЗе. В 1972 году — первый самостоятельный авторский спектакль “Свои люди — сочтёмся”. Сотрудничество с Малым драматическим театром началось в 1974 году “Разбойником” К. Чапека. С 1983 года Додин — главный режиссёр МДТ, а с 2002-го — художественный руководитель-директор. В сентябре 1998 года театр Додина получил статус Театра Европы — третьим после Театра Одеон в Париже и Пикколо Театра в Милане. Додин — автор более чем 70 спектаклей, в том числе полутора десятков оперных, созданных на ведущих европейских оперных площадках. Театральная деятельность Льва Додина и его спектакли отмечены многими государственными и международными премиями и наградами.

Фото: Александр Черных