Сталин в туруханской ссылке

История одной книги

Сегодня исполняется 100 лет с начала ссылки Сталина в Енисейскую губернию. Министр внутренних дел России Н. А. Маклаков по представлению санкт-петербургского градоначальника Д. В. Драчевского постановил: «…выслать крестьянина Тифлисской губернии и уезда, селения Диди-Лило, Иосифа Виссарионовича Джугашвили, изобличённого в принадлежности к революционной организации… в Туруханский край под гласный надзор полиции на четыре года... срок высылки и надзора полиции надлежит исчислять с 7 июня сего года».

В реальности ссылка началась позже - 24 июля (11-го по ст. ст.) он прибыл в Красноярск, потом месяц добирался до Туруханска, оттуда в небольшой посёлок Костино, а в марте 1914 года был переведён в Курейку. В биографии Сталина до сих пор много белых пятен, одно из них - туруханский период. Он неоднократно вносил исправления в свою биографию, зачем-то менял даты (в этом отношении у него вообще была какая-то мания - свой день рождения поменял, поменял день рождения сына Якова, и получилось, что тот родился уже после смерти матери - Екатерины Сванидзе).

Первая попытка выяснить обстоятельства пребывания Сталина в Туруханской ссылке была предпринята по указанию Хрущёва в 1956 году. Тогда американский советолог Исаак Левин опубликовал в журнале «Лайф» копию документа «Енисейского охранного отделения» о «сотрудничестве» ссыльного Джугашвили-Сталина с полицией. Это была довольно грубая фальшивка (в конце 80-х её как открытие перепечатывали советские издания), но президиум ЦК КПСС поручил министру госбезопасности Ивану Серову провести расследование. Серов доложил, что опубликованный Левиным документ - подделка, однако во время проверки было выявлено много других фактов из жизни Сталина в Туруханском районе. Серов, в частности, писал: «Было установлено, что, находясь в Курейке, И. В. Сталин совратил гражданку Перелыгину в возрасте 14 лет и стал сожительствовать. В связи с этим Сталин вызывался к жандарму Лалетину для привлечения к уголовной ответственности за сожительство с несовершеннолетней». Сталин, по словам Серова, дал обещание жениться на Перелыгиной, когда она достигнет совершеннолетия, первый их сын умер, второй был назван Александром. «За всё время, - писал Серов, - Сталин ей никогда не оказывал никакой помощи. В настоящее время Александр служит в Советской Армии майором».

Тогда ещё были живы не только Лидия Перелыгина и её сын от Сталина Александр, но и многие другие свидетели сталинского пребывания в Туруханском крае. Интересно, что многие воспоминания очевидцев были собраны и частично опубликованы ещё при жизни Сталина. Они, конечно, не затрагивали моральный облик вождя, но содержали массу любопытных фактов. В конце 40-х годов под руководством директора музея Сталина в Курейке Михаила Юдина с санкции сталинского помощника Поскребышева была собрана большая коллекция для сборника воспоминаний, который так и не вышел. К 70-летию Сталина была большая программа работы художественной интеллигенции Красноярска по освещению туруханского периода жизни вождя. Красноярские писатели, историки, журналисты, художники ездили в Курейку изучать жизнь отца народов. Казимир Лисовский издавал свои поэмы о Сталине, не только относительно молодые Борис Ряузов и Тойво Ряннель, но и почтенный Дмитрий Каратанов писали сталинские картины.

Самая любопытная судьба оказалась у книги «И. В. Сталин в сибирской ссылке», изданной по решению красноярского крайкома ВКП(б) в декабре 1942 года под редакцией секретаря крайкома К. У. Черненко. Вокруг этой книги много мифов. Считается, что она не понравилась вождю, и её тираж был уничтожен. Практически в любой биографии Черненко можно прочитать, что из-за этой книги будущий генсек чуть не поломал карьеру, якобы его понизили, сняли с секретарей крайкома и отправили учиться в школу партийных агитаторов ЦК. Несколько лет назад уважаемый, ныне покойный ветеран красноярской журналистики написал в старейшей краевой газете статью «История одного раритета». Там рассказывается о Зое Ильиничне Синегуг, тоже, к сожалению, покойной, которая много лет работала редактором красноярского книжного издательства. В 1942 году она принимала участие в издании этой книги, и её фамилия значится на титульном листе. В статье говорится о том, как она, рискуя жизнью перед уничтожением тиража, сохранила несколько экземпляров и держала это в глубокой тайне чуть ли не до самой смерти.

З. И. Синегуг, безусловно, могла сохранить какие-то экземпляры, как это сделал, например, тогдашний заместитель Черненко в отделе пропаганды крайкома, бывший директор педагогического института Василий Семенович Журов. От него эта книга попала к его сыну историку Юрию Васильевичу Журову, впоследствии ректору Брянского университета, который ознакомил с ней многих своих коллег. Тираж книги, однако, не был запрещён. Её действительно напечатали в 1942 году, а разрешили к распространению летом 1944-го. Она попала в библиотеки, в том числе в иностранные. Её и сейчас можно приобрести в букинистических интернет-магазинах (стоит 50 000 рублей). Другое дело, что маленький тираж разошёлся незаметно, и она не стала - как планировалось - событием в сталиниане.

В этом смысле она, скорее всего, действительно не понравилась Сталину - там воспоминания той же Лидии Перелыгиной, других людей, с которыми он сталкивался в Туруханском крае. Но писалась она конкретно по заказу Сталина, а не по инициативе Черненко. Её написал московский историк партии Михаил Абрамович Москалёв. Он был солидным и авторитетным автором. Подростком участвовал в подполье в Крыму, сидел в белогвардейской тюрьме (его именем названа улица в Симферополе). К началу 30-х годов стал фактически главным специалистом по истории революционного движения в Закавказье. Это была чрезвычайно скользкая тема. Были живы все крупные деятели кавказской социал-демократии, они занимали ключевые посты в закавказском крайкоме, сами писали воспоминания и учебники и вовсе не собирались делать из Сталина исторического вождя. Москалёв защитил докторскую диссертацию о батумском периоде Сталина.

Когда Берия перешёл из ГПУ на партийную работу, сразу же вышла книга «Батумская демонстрация 1902 года», на её титульном листе значилось весьма любопытное примечание: «С предисловием Л. Берии. Под наблюдением М. Москалёва». В 1953 году во время процесса по делу Берии маршалу ставилось в вину, что он приписал себе авторство доклада «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» (эта книжка выходила несколько десятков раз во многих городах СССР, в том числе в Красноярске). На суде говорилось, что настоящим автором был Эрик (Ермолай) Бедия, погибший по приказу Берии в застенках. Другие соавторы, бывшие помощники Берии - Меркулов, Шария, Людвигов - сами были осуждены вместе со свои шефом и отсидели во Владимирской тюрьме по 12-15 лет (и, кстати, не реабилитированы, хотя Людвигову и Шарии вменялось только «способствование продвижению Берии по службе», а в репрессиях они лично не участвовали).

Руководил авторской группой расстрелянный перед войной ректор Тбилисского университета Малакия Торошелидзе. Однако это были партийные работники, а не историки. Материалы для доклада собирали бывший эсер Семён Фаермарк-Сеф (отец детского писателя Романа Сефа), расстрелянный в 1937 году, и Михаил Москалёв. На процессе Берии его имя не упоминалось. В 1948 году секретарь ЦК по идеологии М. А. Суслов признал его книгу «В. И. Ленин в последние годы жизни» извращением ленинских идей социалистического строительства, а в 1949 году он как «троцкист» и «сионист» был арестован по приказу Абакумова. Однако удивительное дело - многочисленные книги Москалёва не только не были изъяты, их продолжали рекомендовать для системы партийной учёбы.

Сталин с самого начала следил за работой Москалёва. В его библиотеке сохранились статьи Москалёва о начале революционной деятельности Сталина с пометками самого вождя. Иногда его что-то раздражало. 10 февраля 1940 года он даже написал письмо редактору журнала «Историк-марксист» («копию т. Москалёву») по поводу статьи профессора «И. В. Сталин во главе бакинских большевиков и рабочих в 1907-1908 годах». Замечания были абсолютно несущественными и носили, видимо, психологический характер: «Тов. Москалёв опирался на «воспоминания» тт. Якубова и Мамедьярова... Но «воспоминания» этих товарищей ни в коей мере не соответствуют действительности». Это было своего рода предупреждение внимательно относиться к источникам.

С началом Великой Отечественной войны Москалёв был включён в гитлеровский список «главных советских евреев, подлежащих уничтожению», в связи с чем постановлением правительства он был эвакуирован в Красноярск. В это время в Красноярске готовилась юбилейная публикация «Ленин в сибирской ссылке». Один из основных авторов книги краевед Ефим Ильич Владимиров был арестован (после освобождения в 50-60-е годы он работал нормировщиком на Бородинском разрезе и издавал книжки про Ленина). И К. У. Черненко, сам неоднократно ездивший в Шушенское, поручил Москалёву довести книгу до ума. Она вышла под редакцией Москалёва и была очень хорошо встречена Агитпропом ЦК. После этого начальник управления агитации и пропаганды ЦК Г. Александров, разумеется, с санкции самого Сталина, поручил Черненко и Москалёву подготовить книгу о ссылке Сталина. Тогда выходили небольшие книжки, в частности, несколько раз переиздавались воспоминания гражданской жены Спандаряна Веры Швейцер, но Сталина они, видимо, не удовлетворяли. Москалёву, похоже, были даны самые серьёзные полномочия. Он, например, опубликовал письмо Сталина в Емельяновский сельсовет в 1930 году в поддержку Михаила Мерзлякова, который в Курейке был полицейским стражником Сталина. Без ведома вождя такое было просто невозможно.

Решение о книге, вероятно, принимал сам Сталин. Он её не запретил, но и не разрешил рекламировать. И этот любопытный документ эпохи с уникальными фотографиями, воспоминаниями очевидцев, архивными материалами широкой публике так и не стал известен.

Москалёв после выхода из мордовского лагеря попал под очередную волну партийной критики. Президиум ЦК КПСС в декабре 1956 года принял строго секретное постановление «Об усилении партийной работы в массах и пресечении вылазок антисоветских враждебных элементов», в котором говорилось о статье Москалёва в «Вопросах истории» «Борьба за создание марксистской партии в 90-х годах XIX века». Но это особо не сказалось на его судьбе. До конца жизни выходили его книги, в 1965 году он был торжественно похоронен на Новодевичьем кладбище, а его именем была названа улица в Симферополе.