Дана Богданова: "В экстренной службе нет места сильным проявлениям чувств"

Мы поговорили с Даной Богдановой, спасающей пациентов от коронавируса в бригаде молодых врачей в пульмонологическом центре Красноярской межрайонной клинической больницы № 20 имени И. С. Берзона. Девушка заканчивает ординатуру по педиатрии, но сейчас работает со взрослыми. Она подтверждает, что у пожилых и малышей много общего: и те, и другие ранимы и отзывчивы на доброту.

Разговор происходил 9 мая, когда Дана с коллегами находилась на двухдневном отдыхе между дежурствами. На следующий день снова им нужно было заступать на смену, где не то что по телефону общаться — поесть толком зачастую некогда.

Городских салютов в честь Дня Победы начинающий доктор не слышала, но о празднике напоминали другие вещи. По телевизору транслировали воздушный парад в Москве, речь президента. А по внутреннему радио звучали поздравления от руководства двадцатой больницы — когда приглашали в столовую на завтрак и на обед. Заместитель главврача клиники Евгений Кононов подбадривал своих подопечных добрым словом в групповой телефонной переписке. Подчёркивал, что бригада медиков — герои нашего времени, а мишень для борьбы — COVID-19.

— Дана, наверное, когда Вы приехали в пансионат с дежурства, то сразу рухнули спать.

— Да, конечно, потому что до этого были бессонные ночи, а силы нужно восстанавливать. Не только врачам, но и медсёстрам, санитарам, водителям, которые возят больных на компьютерную томографию, поварам. У нас очень большой штат сотрудников, и каждый человек — на вес золота. На всех четырёх этажах корпуса палаты заполнены, поэтому вновь заболевших временно не принимают. Их размещают в других лечебных учреждениях Красноярска. Когда кого-то выпишут, наше приёмное отделение снова откроется. Я там как раз и работаю.

— Как ваши родные отнеслись к тому, что Вы вызвались сражаться с “короной” на передовой?

— Мама до сих пор переживает, иногда даже плачет. Вначале пыталась меня отговорить, но в конце концов не стала противиться. Я человек взрослый, и моё решение не спонтанное, а зрелое, взвешенное.

Мы все пошли работать в обсервацию абсолютно по доброй воле. Узнали, что не хватает сил, — и захотели помочь. С каждым из нас провели собеседование, спросили, что мы умеем, что готовы выдерживать. Я сказала, что являюсь уже практически состоявшимся врачом, принимала детей в неотложке, знаю, как находить к людям подход на этапе госпитализации, как нужно оформлять документы. И меня распределили на тот участок, где важен именно такой опыт.

— Но сейчас условия не такие, в которых Вы выполняли свои обязанности раньше, а гораздо жёстче.

— Труд медиков, которые занимаются ковидными больными, тяжёлый и специфичный. Большой поток поступающих. Особенно непросто с пожилыми людьми, у которых много сопутствующих заболеваний. Именно в этом главная сложность, а сам режим экстренности у меня лично не вызывает напряжения. Во-первых, я с ним уже сталкивалась, а во-вторых, когда идёшь в медицину, то изначально понимаешь, что тебя ждёт. Все шесть лет обучения студент закаляется. А в ординатуре действует уже по большей части самостоятельно. Мы умеем оставаться спокойными в любой обстановке, не поддаваться эмоциям, панике. А пациенты — они разные. Приятно, когда бабулям за восемьдесят, а у них хорошее чувство юмора. Шутят, что не будут бегать курить, заходить в палаты к дедушкам. Такой оптимизм радует. Некоторые ветераны ещё и тридцатилетних больных успокаивают.

А вот тех, у кого болезнь протекает легко, нередко возмущает, что их заставляют находиться в стационаре. Но и с ними стараемся поладить, не допустить конфликта. Убеждаем, что никто никому не хочет доставлять лишнего дискомфорта, все требования и правила обоснованы. В таких случаях помогают знания по предмету, который в университете казался второстепенным, — медицинской этике. Пригождается при форсмажоре ещё одна “полярная” дисциплина: физиология со всеми её клетками и молекулами. Почему у пациента давление 240, как его снизить? Чтобы ответить на этот и другие вопросы, нужно иметь клиническое мышление, понимать взаимосвязь всех процессов в организме.

— Кто в Вас укрепляет боевой дух?

— Вообще, в экстренной службе нет места сильным проявлениям чувств, страхам, волнению. Здесь всё чётко и слаженно. Приказания выполняются быстро, без суеты: измерить температуру, поставить укол, катетер. Энергия направляется на спасение жизней, и дорога каждая секунда. Атмосфера в нашей команде доброжелательная. Все, что называется, в одной упряжке. Даём друг другу немного отдохнуть, если есть возможность. Бывалые медсёстры опекают молодых врачей. Говорят: “Идите поешьте, а то вы два приёма пищи пропустили!”. С нами всегда на связи клинический психолог, беседы с ним строго конфиденциальны.

— Правда, что коронавирус страшен внезапным ухудшением самочувствия?

— Есть такое. У тех, кто имеет “фоновые” заболевания, это предсказуемо, а у кого-то на самом деле неожиданно. Прогнозировать, что будет с каждым пациентом, достаточно сложно. Недавно поступил мужчина моложе 50 лет — вроде бы без сопутствующих болезней, но началось осложнение, и состояние стало тяжёлым.

Мы следим за каждым пациентом — без излишней самоуверенности, которая для врачей вообще недопустима. Есть отрицательная динамика — переводим в реанимацию, если видим, что человек идёт на поправку, переводим этажом выше. И радуемся, что не зря старались.

— Вы пользуетесь в красной зоне косметикой?

— Нет — прежде всего, потому, что там неудобно красить ресницы. Да и незачем: мы всегда в масках, под ними очень-очень жарко, всё запотевает. Плюс тяжёлые “скафандры”. Вокруг нас постоянно обрабатывают мебель дезинфицирующими средствами. А если ещё духами прыскаться, представляете, что будет? Надо друг друга уважать. Да и когда отдыхаем, то, честно говоря, не до косметики. Это сейчас не первоочередное.

— От чего ещё Вам пришлось отказаться из-за пандемии?

— В мае я собиралась пойти в отпуск и съездить в Японию, где училась четыре года в аспирантуре. Хотелось повидаться с друзьями, посмотреть места, которые во время учёбы не удалось увидеть. Но жизнь внесла свои коррективы, поездку пришлось отложить.

Сейчас другая забота: государственные экзамены по ординатуре. Как их будут сдавать те, кто работает в очаге инфекции? Надеемся, что нам пойдут навстречу и либо зачтут то, что мы сейчас делаем, в качестве ГОСов, либо перенесут сроки. Такие вот пошаговые планы на короткое будущее.

— Что Вы пожелаете тем, кого вирус, слава богу, никак не коснулся?

— Пусть они и дальше остаются здоровыми, и происходящее сегодня для них ограничится новостями в интернете и по телевизору. Но меры предосторожности всё равно соблюдать стоит.

Врачи просят не писать пренебрежительных комментариев под сообщениями о гибели ковид-инфицированных. В том духе, что они вели неправильный образ жизни, имели букет болезней и так далее. В этом много неправды. А кроме того, смерть — всегда трагедия, и к ней нельзя относиться легко.