Последнее плавание

Фрегат “Паллада”: 155 лет спустя

“Паллада”, покинув Кронштадт, отправилась в свое последнее кругосветное плавание 19 октября (7 октября ст. ст.) 1852 года. Фрегат направлялся российским правительством в Японию для заключения “торгового трактата”. Экспедиции суждено было стать одним из труднейших, но блестящих географических предприятий XIX века. Русскую дипломатическую миссию возглавлял адмирал Евфимий Путятин. Секретарем адмирала согласился стать писатель Иван Гончаров, который вел общий судовой журнал, свои путевые заметки и занимался, по просьбе Путятина, уроками словесности с гардемаринами.

“Паллада”, приняв на борт более чем годовой запас сухой провизии и

других припасов, укомплектованная опытным экипажем из 426 матросов и офицеров, была готова к трудному плаванию. Командовал фрегатом капитан-лейтенант И. С. Унковский, бывалый моряк, один из учеников адмирала Лазарева.

Первые трудности

Хмурым осенним утром “Паллада” вышла из Кронштадта. Начальный этап плавания до Англии проходил не совсем удачно. Войдя в пролив Зунд, фрегат попал в такой густой туман, что, потеряв счисление, сел на мель у мыса Драго на датском берегу. Хотя команде удалось с помощью верпов стянуть “Палладу” с мели на чистую воду, по приходе на Спидхедский рейд Путятин принял решение ввести ее в док. Нужно было осмотреть и при необходимости отремонтировать медную обшивку, а также установить на судне водоопреснительный аппарат.

Ремонт занял больше месяца. В первых числах ноября “Паллада”, снова погрузив на борт все свои грузы и пушки, уже стояла в Портсмутской гавани, готовая к выходу в океан. Но выйти в Атлантику ей удалось лишь в январе следующего года — сильные

встречные западные ветры, часто переходившие в шторм, два месяца держали полторы сотни кораблей разных стран в Английском канале (Ла-Манш). Время было упущено, и Путятин отказался от намерения идти в Тихий океан вокруг мыса Горн: он опасался встретить штормовую погоду и плавающий лед. Новый курс к берегам Японии Унковский проложил вокруг мыса Доброй Надежды.

Во время стоянки в Англии Путятин приобрел парусно-винтовую шхуну “Восток”, чтобы использовать ее, как посыльное судно и для гидрографической съемки малоизвестных берегов. Командиром “Востока” был назначен капитан-лейтенант В. А. Римский-Корсаков.

Испытание Атлантикой

Неласково встретила западная Атлантика русские корабли. На третий день плавания засвежевший норд-ост поднял большую волну. Перегруженная “Паллада”, переваливаясь с борта на борт, зарывалась в воду по самые коечные сетки. Ударом волны сломало утлегарь и чуть не смыло со шлюпбалок два 10-весельных катера. Через сутки погода улучшилась, и ровный умеренный ветер сопровождал фрегат до

самого мыса Доброй Надежды. В этом плавании “Паллада” в среднем проходила по 185 миль в сутки. Иногда ее ход достигал 12 узлов.

После 78-дневного океанского перехода 24 марта 1853 года она прибыла в Симонстаун — бухту у подножия Столовой горы (южная оконечность Африки). Спустя неделю подошла и шхуна “Восток”. Здесь кораблям пришлось задержаться на целый месяц. Требовалось подготовить их к длительному переходу через Индийский океан.

Корпус “Паллады” дал течь, и его пришлось снова конопатить как изнутри, так и снаружи.

12 апреля “Паллада”, а днем раньше шхуна “Восток”, подняв паруса, ушли из гостеприимной бухты. В 120 милях к востоку от мыса Игольного фрегат выдержал очередной жестокий шторм. От сильной качки и ударов волн несколько бимсов стронулись с мест, а в пазах под русленями открылась течь. Это вынудило Путятина принять решение о замене “Паллады”, которую ожидало более чем годовое трудное

плавание в морях Дальнего Востока. Путятин отправил в Санкт-Петербург тревожную депешу с просьбой выслать на смену “Палладе” “Диану” — новый фрегат, спущенный на воду в Архангельске в мае 1852 года.

”Паллада” — ходок отличный

Несмотря на тяжелые штормы, от мыса Доброй Надежды до Зондского пролива ”Паллада” прошла за 32 дня 5800 миль, что, как писал впоследствии Путятин в своем отчете, “...вполне оправдало заслуженную фрегатом репутацию отличного ходока, ибо, сколько известно, этот переход не совершался быстрее ни одним парусным судном”.

12 июня “Паллада” пришла в Гонконг, где ее уже ожидала шхуна “Восток”. Дальнейший курс кораблей лежал на Японию. На пути к островам Бонин в районе Филиппинской впадины 9 июля “Паллада” попала в свирепый тайфун. Фрегат несся с невиданной для него скоростью 14—15 узлов. Но потом ветер стал менять направление, и размахи качки достигли 45 градусов. Один раз корабль так накренился, что нок и грота-рея ушли на мгновение в воду. Мачты гнулись, словно удилища. Матросы, рискуя жизнью, едва справлялись с парусами.

Более 30 часов продолжалась схватка с разбушевавшейся стихией. “Какую энергию, сметливость и присутствие духа обнаружили тут многие!” — с восхищением писал И. А. Гончаров о поведении команды во время тайфуна.

26 июля “Паллада” вошла в порт Ллойд (Футами) на острове Пиль (Титидзима), где ее ожидали русский корвет “Оливуца”, транспорт “Князь Меншиков” и шхуна “Восток”. Весь переход от Англии до острова Пиль, сквозь штормы и тайфуны, продемонстрировал исключительные мореходные качества фрегата. Вряд ли другой корабль столь почтенного возраста, как “Паллада”, сумел бы выдержать такие

перегрузки, какие выпали на его долю.

Цель достигнута, но…

После исправления повреждений отряд Путятина 4 августа покинул порт Ллойд и уже через шесть дней бросил якорь в средней гавани Нагасаки.

Хотя японские власти приняли русских весьма любезно, в переговорах они придерживались тактики откровенных проволочек. Не имея возможности ускорить переговоры, Путятин прервал их и в конце января 1854 года увел свои корабли в Манилу.

После кратковременной стоянки “Паллада” направилась для гидрографического описания почти не исследованного восточного берега Кореи. Под руководством К. Н. Посьета русские моряки открыли заливы Посьета и Ольги, бухты Унковского и Лазарева, рейд “Паллады”, острова Хализова и Гончарова (да-да, один из открытых островов был назван в честь участника плавания — русского писателя Ивана Гончарова).

“Все удивлялись, что я мог решиться на такой дальний и опасный путь — я, такой ленивый, избалованный! Кто меня знает, тот не удивится этой решимости. Внезапные перемены составляют мой характер, я никогда не бываю одинаков двух недель сряду…” — писал позже писатель.

Обратно И. А. Гончарову пришлось добираться уже не по морю, а посуху. Путь лежал через Сибирь, где писатель побывал в гостях у всех остававшихся в то время еще живыми декабристов. Впечатления о плавании, путешествии через Сибирь позволили ему не только опубликовать путевые заметки под названием “Фрегат “Паллада”, по праву считающиеся одним из лучших образцов русской прозы, написанных в стиле путевых зарисовок, но и уточнить позицию автора в своих будущих романах “Обломов” и “Обрыв”, которые существовали к началу плавания только в набросках.

Обратной дороги нет…

Прибыв 17 мая в Татарский пролив, “Паллада” встретила там шхуну “Восток”, которая доставила весть о вступлении Англии и Франции в Крымскую войну, а также распоряжение генерал-губернатора Сибири Н. Н. Муравьева всем русским судам на Дальнем Востоке собраться в заливе Де-Кастри.

Придя 22 мая в Императорскую Гавань (ныне Совгавань), “Паллада” застала там транспорт “Князь Меншиков”, с которого передали требование морского ведомства об освидетельствовании “Паллады” “на предмет ее благонадежности” для обратного плавания в Кронштадт и для использования ее в составе Сибирской флотилии. Освидетельствование фрегата показало, что для несения дальнейшей

службы он требует капитального ремонта в доке.

Более двух месяцев, с конца июня до начала сентября 1854 года, командир ”Паллады”, выполняя предписание генерал-губернатора Муравьева, пытался ввести фрегат в устье Амура, чтобы укрыть его от кораблей английской эскадры адмирала Прайса, появившейся в дальневосточных водах. Несмотря на то, что фрегат полностью разгрузили у мыса Лазарева, его осадка не позволила преодолеть извилистый и изобилующий препятствиями амурский фарватер. Путятин принял решение оставить “Палладу” на зимовку в хорошо укрытой Константиновской (ныне Постовой) бухте Императорской Гавани под охраной 14 матросов во главе с подпоручиком корпуса флотских штурманов Кузнецовым.

Последнее пристанище

По мере сил матросы, откачивая из трюма воду, а зимой обкалывая лед с бортов, старались сберечь свой корабль. Но сил оказалось явно недостаточно. Когда весной 1855 года в гавань пришли фрегат “Аврора” и корвет “Оливуца” под флагом начальника Амурского края контр-адмирала В. С. Завойко с намерением перевести “Палладу” на буксире в Амурский лиман, она представляла собой жалкое зрелище: скована льдом, ют и бак разрушены, ванты обвисли, вода в трюме достигла батарейной палубы. Попытка отбуксировать “Палладу” к устью Амура не увенчалась успехом.

В ноябре адмирал Завойко откомандировал к месту стоянки фрегата мичмана Г. Д. Разградского, которому было отдано суровое распоряжение — затопить корабль. Через глухую тайгу на собачьих упряжках мичман добрался до бухты только в январе следующего года. Сняв с корабля охрану, он выполнил приказ: днище “Паллады” было прорублено в нескольких местах, и корабль пошел на дно.

Бухта, где покоится “Паллада”, многие годы служила местом паломничества русских моряков. Для них стало традицией, плавая в дальневосточных водах, посещать эти места и спускать водолазов на борт затопленного фрегата. Впервые это сделал в 1885 году экипаж клипера “Джигит”.

Многие предметы, поднятые русскими моряками в разные годы, как драгоценные реликвии хранятся в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге и в музее Тихоокеанского флота во Владивостоке.

Ныне на берегу бухты Постовой, против места, где на 20-метровой глубине лежит остов “Паллады”, установлен памятник. В его постамент вмурован застекленный футляр с куском поднятого со дна корабельного бимса — немого свидетеля славной судьбы русского фрегата “Паллада”.