Ольга Левская: “Адекватность — моё любимое слово”

Героиня нашего интервью — красноярка Ольга Левская — одинаково успешно пишет стихи, рассказы, картины и воспитывает троих сыновей. Мы встретились с Ольгой накануне двух праздников — Дня писателя и 8 Марта. Беседовали о творчестве, женственности, адекватности и сибирской весне.

— Ольга, Вы преподаватель, художница, литератор, вокалистка, блогер и… женщина. Как удаётся совмещать столько статусов? И есть ли приоритеты?

— Есть хорошее слово “персонаж”. Это то, что в медийном поле появляется, и то, что видят окружающие. Обычно персонажу присваиваются некие качества, которыми вовсе не обязательно обладает человек. Например, художником меня начали называть после того, как у меня состоялась небольшая выставка иллюстраций к произведениям красноярских поэтов. При этом художником я, конечно, не являюсь. Могу сказать, что люблю рисовать, считаю, что у меня есть удачные работы, однако в моём представлении художник — это нечто другое, и художников у нас не так много. И к себе я это наименование не отношу.

Если говорить про работу в университете, а это то, чем я занимаюсь давно и стабильно, то себя не очень вижу именно как преподаватель. Я беру больше, чем даю сама. Преподавание английского вообще отдельная история. Считаю, что язык “преподавать” нельзя, он может изучаться только в контексте. Помочь найти тот контекст, в котором человек начнёт получать язык, и вижу своей задачей. В этом смысле я скорее консультант. При этом сами студенты мне дают очень многое, потому что это эмоции, свежие мозги и мышление.

Когда я знакомлюсь с новой аудиторией, первым делом сообщаю о себе, что я — мама, у меня три мальчика. Это многое говорит о женщине, сразу становится понятен мой диагноз: семья, четверо мужчин в доме… Свою первую книгу я назвала “Женская грамматика”. Она вовсе не из категории розового и пушистого. У меня просто есть потребность в этом слове. Таким образом я компенсировала недостаток “женского” в своей жизни.

По поводу совмещения статусов считаю, что я ничего не сочетаю и ничем не жертвую, я просто постоянно что-то делаю, а что из этого получится, никогда не знаю наперёд. Бывает, что-то получается…

— Раз вышла книга, писать точно получается. И поскольку мы беседуем накануне Дня писателя, хочу спросить о Вашем писательском труде.

— Свои первые “произведения” я начала сооружать в пять-шесть лет. Это были какие-то рифмованные тексты, один их них я читала в детском саду. Становясь старше, запоем читала книги. У меня нетипично высокая скорость чтения: около 300 страниц в час, начиная с шестого класса. Тогда я перемалывала огромное количество литературы, художественной в первую очередь, потому что мне, как девочке, было интересно читать про любовь, отношения. Поэзия в то время была почти закрыта: в домашнем и библиотечном доступе были скорее Пушкин и Лермонтов, чем Вознесенский. Современные авторы мне попали в руки уже лет в шестнадцать.

Сколько себя помню, я всегда читала и пробовала что-то писать. Поэтому когда говорю про писательскую деятельность, мне трудно её выделить как отдельное поле. Это присутствует постоянным фоном в моей жизни. Бывали, конечно, перерывы. Несколько лет назад я снова стала писать. Внезапно, неожиданно и результативно.

— То есть к писателям Вы себя всё-таки относите?

— С недавнего времени определяю себя как поэта. Долго к этому шла. Подруга как-то меня спросила: “Почему ты так напрягаешься, когда говорят, что ты поэт? Ты пишешь стихи? Да. Люди их читают? Да. Значит, ты — поэт”. И я попробовала посмотреть на это с точки зрения того, что поэтом является не человек, который получил звание поэта, а человек, выполняющий определённую функцию. Я пишу тексты, эти тексты уходят в народ, значит, я и вправду поэт. А в 2017 году благодаря стипендии Союза российских писателей вышла “Женская грамматика”, сейчас готовится моя вторая книга — “Женская лексика”. В Новосибирске собираются выпустить сборник моих прозаических миниатюр “Ангелы и”. Как раз к 8 марта выйдет.

— Кто Ваш читатель?

— Недавно ко мне в Дом искусств зашёл высокий симпатичный бородатый мужчина и с порога сказал: “Моя сестра, которая живёт в Америке, очень любит вас читать, и она попросила, чтобы я привёз ей вашу книгу. Я тоже ваш поклонник”. Есть у меня 80-летняя читательница, знакомая моих родителей, она знает мои тексты, некоторые даже наизусть. Есть 14-летняя девушка, которая читает и комментирует меня в соцсетях. Есть мужчины, которые делают перепосты моих стихов.

Я не могу нарисовать портрет своего читателя, не могу определить ни гендерную, ни возрастную категорию. Именно поэтому и считаю, что у меня что-то получается. Мне кажется, если автор нравится одной определённой группе людей, это говорит о том, что он узко специфичен и скорее попадает в настроение, нежели что-то передаёт.

— Обратная связь Вам важна?

— Всем важна обратная связь. Когда говорят, что автору всё равно и он занимается творчеством, это само по себе удручает. Даже когда мы говорим сами с собой, у нас есть мысленный собеседник. Когда пишется текст, всегда есть надежда на то, что его кто-то прочитает или услышит. Я общалась с авторами, которые долгое время были вынуждены писать в стол, например в период жёсткой цензуры. Для них это было тяжело. Это процесс практически фрустрирующий, порождающий ощущение безнадёги. Писателю и поэту обязательно нужен читатель. Хотя есть такая особенность у литературной среды — становиться самодостаточной. Если она сформировалась и привыкла к отсутствию обратной связи, то дистанция между читателем и автором будет расти. Помогает преодолеть её Интернет и простые встречи, на которые приходят люди. В Красноярске часто проходят такие встречи, и я совершенно точно могу сказать, что сейчас поэзия востребована.

— Вы написали картину стихами. Расскажите об этом творческом эксперименте. И совершали ли Вы ещё нечто подобное?

— Это была не совсем картина стихами. Есть такой жанр — видеопоэзия. Это ролик на стихотворение. Я увидела соответствующую номинацию в Межрегиональном литературном конкурсе имени Рождественского. Она в этом конкурсе была заявлена впервые, и мне стало интересно попробовать. Мой муж — Владимир Полухин — поддержал меня. Мы делали ролик командой. Решили, что я буду рисовать под чтение стихов. Выбрали текст, написанный мной и Рустамом Карапетяном в интернет-переписке, договорились о хорошей видеосъёмке. Камера настраивается, запись — а я стою и не знаю, что рисовать. И вдруг стала писать текст стихотворения, а потом появился акрил, родилась картина. Работа была сделана в состоянии авторского стресса. Весь ролик снимался десять минут, а потом монтировался два дня. Вещь оказалась достаточно обаятельной и интересной. И на конкурсах получила первое место, вначале на региональном конкурсе, а потом и на Международном литературном Волошинском конкурсе. Туда, правда, я готовила другую работу, которую до сих пор считаю своей самой большой удачей. Мы сняли ролик, в котором девочки с нарушением слуха и обычный мальчик, их ровесник, читают на языке жестов стихотворение. Это настоящая видеопоэзия, потому что текст не может быть воспринят иначе, только через визуализацию. Ролик получился сильным, я отправляла его на фестиваль “Пятая нога”, где моя работа вошла в тридцатку отобранных для фестивального показа. Для меня это важно. Уникальность проекта для меня лично в том, что текст писался под ситуацию. Я поговорила с педагогом из спецшколы, и она мне объяснила, как отличается поэтическое мышление человека с нарушением слуха. Я поняла, что мои поэтические тексты с фигурами речи не годятся. Даже простое сочетание слов “шум травы” будет показываться огромным количеством жестов. На стрессе за полчаса я написала новый текст — простой, легко переводимый как на язык жестов, так и на другие языки. Мы создали наш ролик. И этот опыт я обязательно хочу продолжить.

— И ещё о Ваших достижениях. Недавно Вы стали победительницей международного творческого конкурса “Эмигрантская лира”. Что это значит для Вас?

— Я вышла в финал, и для меня это важно, потому что это серьёзный профессиональный поэтический конкурс. Туда я отправляла подборку из трёх отрывков поэмы “Наречие” из книги “Женской грамматики”. Текст прошёл четыре этапа отбора: квалификационный отбор, лонг-лист, шорт-лист, финал. Результатом я горжусь, потому что в списке финалистов разных лет есть значимые для меня имена. Это Сергей Сутулов-Катеринич, Александр Петрушкин, Алёна Рычкова-Закаблуковская и другие интересные современные поэты.

— Есть ли у Вас женщина-кумир?

— Я восторгаюсь много кем, но в разных функциях. Сказать, что какой-то один персонаж мною воспринимается как идеальный по всем параметрам, не могу. Слово “кумир” для меня отягощённое. Меня просто восхищают женщины, причём мои современницы, некоторые подруги, знакомые. Я не знаю ни одного человека, который был бы полностью заурядным, у каждого есть что-то, в чём очень хотелось бы быть на него похожим.

Своей работоспособностью, например, меня восхищает прекрасный художник Анна Осипова. А Юлия Иванова — это человек, генерирующий удивительные проекты и собирающий огромное количество энергии вокруг. Директор Дома искусств Татьяна Поталовская умеет внедрять масштабные социально важные культурные проекты.

Я не восхищаюсь героинями из книжек или Интернета, ведь я не видела их и не могу оценить степень мифологии в создании той или иной личности. А этих женщин я видела: смотрела на то, что они делают, и “подбирала челюсть”.

— В преддверии 8 Марта хочется спросить, какие качества женщины считаете самыми нужными?

— Сначала я хочу сказать об общечеловеческих качествах. Одним из самых ценных из них я считаю адекватность. Это вообще моё любимое слово при общении со всеми. Я уверена: способность отделить значимое от второстепенного, находить общий язык и общаться предметно — это значимые вещи вне зависимости от того, о ком идёт речь.

Если говорить об образе женщины, то наиболее важным качеством для неё мне всегда казалось умение понимать и принимать этот мир. И передавать это понимание и принятие следующим поколениям. Мужчина стремится к трансформации мира, а задача женщины — адекватно воспринимать происходящее и быть в согласовании с ним. Именно от женщины зависит то, как впоследствии будет этот мир восприниматься людьми.

— Что бы Вы пожелали красноярским женщинам?

— Мы живём в Сибири, и у нас короткое лето, поздняя весна… Красноярским женщинам я желаю, чтобы у них весна начиналась тогда, когда им этого хочется. Хоть 1 декабря!

фото: Александр Черных