Владимир Гомельский: «У меня не было и не будет лучшего напарника, чем папа»

Встреча с Владимиром Гомельским стала самой волнительной с тех пор, как я в журналистике. Его неповторимые тембр и манера репортажа стали одной из неотъемлемых частей детства. В 90-е не было интернета, а в посёлке Шушенское показывали всего три ТВ-канала, и каждая спортивная трансляция на одном из них была маленьким праздником. Благодаря помощи Российской ассоциации спортивных комментаторов и БК “Енисей” мне удалось больше часа пообщаться с мэтром, глыбой комментаторского цеха. В полуфинале чемпионата мира 1998 года по баскетболу сборная России, отыгравшись с минус 10 за две с половиной минуты до сирены, фантастическим образом победила США. За три секунды до конца невероятный проход Сергея Панова свёл с ума зрителей, но не Гомельского. Он отнёсся к этому чуду достаточно спокойно. Все эти годы я очень хотел узнать, как у него получилось сохранить самообладание. И вот представилась возможность выяснить это лично.

— Я так отреагировал, потому что знаю Серёжу Панова. Он по характеру лидер, и то, что взял на себя инициативу, — естественно. А вот американский тренер не разобрался, как и его подопечные, ошиблись, в первую очередь тактически. Игрок, который опекал Панова, сыграл категорически неправильно. За такие ошибки баскетбол наказывает. Поэтому в том проходе Панова для меня не было ничего удивительного.

РАСК

— Пять лет назад группа телевизионных комментаторов собралась вместе, чтобы сделать благое дело. Очень болел Володя Перетурин. Мы хотели ему помочь. Спасти не сумели. Он преждевременно ушёл из жизни. Тяжёлая болезнь, онкология. Материальные средства, что собрали, передали вдове Перетурина. А после один из нас — Алексей Ефимов — предложил объединиться и создать ассоциацию. В 2017 году была зарегистрирована РАСК — Российская ассоциация спортивных комментаторов. Нас было пятеро, а теперь — около 150 человек. Профессия не массовая, однако в связи с тем, что мы люди публичные, искать умеем. Нашли и спонсоров, и инвесторов. В декабре каждого года проходит церемония “Спортивный голос России”, которую проводит РАСК вместе с Национальным олимпийским комитетом. Помимо прочего у нас в уставе прописано, что целями и задачами организации является повышение профессионального уровня спортивных комментаторов, помощь в обретении этой профессии тем, кто хочет.

Веер из Китая

— Уже 13-й сезон читаю лекции на журфаке МГУ. Кафедры спортивной журналистики там нет, но дисциплина входит в профессиональный модуль. Для четверокурсников раз в неделю два семестра читаю “Современные методики спортивной тележурналистики”, то есть то, в чём разбираюсь. Сказать, что делаю из этих молодых людей и девушек комментаторов, будет неправильным. Но если кто-то из них придёт работать на спортивный канал или в спортивную редакцию федерального канала, они столкнутся с определёнными вещами, и к этому стараюсь их подготовить.

За все годы через мои руки прошло чуть более 200 студентов, а комментаторами стали трое. Двое из них — китайцы, которые специально приехали учиться у меня, чтобы потом комментировать НБА у себя на родине. Связь поддерживаем до сих пор. Они меня поздравляют с китайским Новым годом, а как-то прислали в подарок веер, жене моей он очень понравился.

На первой паре, когда знакомлюсь со студентами, даю им анкеты, а потом спрашиваю, зачем они, собственно, сюда припёрлись и кем хотят стать. Первые пять-шесть лет девчонки, а журфак давно женский факультет, кричали: “Мы хотим стать футбольными комментаторами”. Их обманули. Кто-то им сказал про славу и очень высокие гонорары. Это неправда.

Чаша весов

— Можно называть людей, заложивших основы комментирования в нашей стране. К сожалению, не успел поработать на телевидении Вадим Синявский. С его внуком Ромкой дружу до сих пор. Николай Николаевич Озеров, Ян Янович Спарре, потом была целая группа, выпестованная Озеровым в спортивной редакции ЦТ, но далеко не все из них стали по-настоящему известными. Могу отметить тех, кто мне очень нравился, а тех, кто наоборот, просто не буду называть. Анна Владимировна Дмитриева — гроссмейстер. Братья Борис и Евгений Майоровы, мой друг и сосед по цээсковскому дому Серёжа Гимаев, какой же из него блестящий комментатор получился, а до Гимаева потрясающе работал Женя Зимин, олимпийский чемпион, заслуженный мастер спорта. В футболе Юра Розанов, мой хороший приятель, ушедший из жизни совершенно не вовремя. Вася Уткин, работающий с русским языком, как никто из нас. Владимир Никитович Маслаченко был совершенно гениален. Сейчас спрос на профессию увеличился не за счёт увеличения количества спортивных трансляций на ТВ, а за счёт интернета. Пришли молодые люди, которые думают про себя, что они комментаторы, но… это не так. Сейчас именно в баскетболе для меня представляют интерес Дима Матеранский и Игорь Знаменский. Но если поставить на весы их и ещё несколько приличных комментаторов, то на другой чаше окажутся те, кого нельзя подпускать к микрофону, это ужас какой-то.

Важнейшая составляющая повышения квалификации — самостоятельная работа. Если ты перестаёшь заниматься дикцией, увеличением словарного запаса, прекращаешь читать хорошую литературу, развивающую устную речь, то заканчиваешься как комментатор. Но есть ещё вещи, которые помогают. О них могут рассказать тот же Геннадий Сергеевич Орлов, мой младший товарищ Рома Скворцов и многие другие, я в том числе. В общем, когда мы прописали программу повышения квалификации, то совершенно неожиданно получили под неё грант. Компания “СИБУР” её финансирует. Именно она предложила Красноярск в качестве первого города для реализации проекта “Голос спорта”. Всё прошло гладко и стремительно, мы будем ездить и в другие города, у нас достаточное количество людей, кто может поделиться своим опытом и направить в нужное русло тех, кто хочет работать в этой профессии. Я надеюсь, то, что мы делаем, будет полезным.

Дар рассказчика

— Есть качества, необходимые комментатору. Но самое главное то, с чем ты родился. Если нет дара рассказчика, не работать тебе в этой профессии. Я как-то на спор комментировал балет. Наша специальность одна из двух на ТВ, работу в которой невозможно представить как-то иначе, чем в прямом эфире. Мы обладаем знаниями о видах спорта, скоростью реакции на изменение ситуации на поле или площадке, достаточно хорошо организованным речевым аппаратом, голосовыми связками, артикуляцией, умеем, в конце концов, правильно ставить ударения в словах. Но всё это так или иначе можно натренировать. А вот если дара рассказчика нет — дело плохо.

Часто привожу такой пример. Если не знаешь девяти синонимов слова “бежать”, не быть тебе спортивным комментатором. Меня спрашивают, почему никогда не работал на футболе? Отвечаю: боюсь. Так много плохого знаю о российском футболе, что, если прорвётся, обижу людей. Это неправильно. Пусть болельщики лучше слушают что-нибудь положительное. Моя футбольная критика им совершенно не нужна, и так нелегко живётся.

Офицер и актриса

— Когда из-за травмы закончил игроцкую карьеру, начал тренировать. В первый раз сняли с работы в 1981 году. Расстроился жутко, что делать дальше — не знаю. Отец говорит: “Совсем дурак? Ты тренером станешь после третьего увольнения”. Оно случилось в 1986 году. Возникли определённые неприятности, сначала сняли с работы, потом восстанавливали, за это время мою команду — сборную РСФСР, основанную на химкинской “Искре”, — распродали. Горжусь тем коллективом, там играли Серёжа Бабков, будущий олимпийский чемпион Валера Гоборов, которого папа (Александр Яковлевич Гомельский — великий баскетбольный тренер. — Прим. авт.) очень быстро забрал в ЦСКА, и многие другие ребята, они затем попали в клубы Высшей лиги. На Спартакиаде народов СССР заняли третье место. В полуфинале попали на Украину, обыграть её в Киеве было нереально. После того матча ко мне подходили после игры и папа, и Владимир Петрович Кондрашин, чьи сложные истории с Александром Яковлевичем меня не касались. Ко мне Кондрашин хорошо относился. Они успокаивали. Но я не плакал, хотя было жутко обидно.

Вообще во взрослой жизни в первый и последний раз слезу пустил 16 августа 2005 года, когда у меня на руках умирал мой отец. А в тот момент в Киеве я так хотел продолжать тренировать, реваншироваться, выигрывать. Но настигли неприятности, которые тянулись ещё с работы в Венгрии. Предстал, как офицер, перед военным трибуналом. Семь месяцев понадобилось, чтобы во всём разобраться. Я вернулся, а команды нет. И как-то с тренерством дальше не сложилось. Пошёл работать замначальника СКА МВО, потом начальником этого клуба. Две с половиной тысячи спортсменов, самый большой клуб в стране. Основная масса — рядовые, сверхсрочники и прапорщики. А тренеры — офицеры. Лучшие попадали потом в ЦСКА, поэтому с армейцами у меня были самые нежные отношения. И та работа мне нравилась, даже очень.

В 1989 году пришёл на ТВ, будучи офицером Советской армии. И тогда один человек возмутился: дескать, что майор делает на телевидении, а он был генералом. В конечном итоге я ушёл из армии. Перед этим развёлся, влюбился. И когда делал предложение своей избраннице, она чётко сказала, что за офицера замуж не пойдёт. Я выдвинул встречное условие, чтобы она перестала сниматься в кино. Договорились, через два месяца расписались.

По пёрышку раздевал

— Наиболее комфортно всегда себя чувствовал, когда работал и работаю комментатором. По простой причине — отвечаю только за себя. И не надо думать, что кто-то в самоволке, кто-то нажрался и набил морду милиционеру, а кто-то попал в аварию на служебном армейском автотранспорте, столкнувшись с кагэбэшной “Волгой”.

Но была комментаторская история, за которую до сих пор стыдно. Олимпиада в Барселоне — первая моя в качестве журналиста. По большому счёту взяли на неё только потому, что впервые приехала американская дрим-тим, и все её матчи были запланированы к показу. Баскетбольные матчи проводились вечером, а днём зачастую было нечем заняться. Как-то раз приехал в телевизионный центр. Хожу, наблюдаю, как люди работают, мне интересно. И вдруг происходит страшное. Москва добавляет 15 минут эфира, а у нас никакой трансляции не запланировано. Быстрая летучка. Решают взять бадминтон, потому что дворец, где он проходит, прямо через площадь. Ехать никуда не нужно. А комментировать кому? И на меня показывают, вот он пусть отработает, бадминтон же тоже на “Б”. Иду туда и молюсь: хоть бы кого-нибудь встретить, чтобы мне рассказали про эту игру. Бог услышал. Прямо на входе столкнулся со своим однокурсником по эконому МГУ, на тот момент вице-президентом отечественной федерации бадминтона. Зову с собой комментировать, он в отказ, испугался. Прошу хоть что-то рассказать. Он поведал, что правила, как в волейболе, то есть переход подачи, а воланы из натуральных перьев уток, которых вырастили в Англии в усадьбе Бадминтон, почему этот вид спорта так и называется. Прихожу на позицию, мне достаётся первый корт, там пары, Китай против Индонезии. Фамилии китайцев одинаковые, хотя они даже не родственники, и по латинице там всем известное в нашей стране слово, которое в эфире произнести этика не позволяет, это я уже потом узнал, что читается оно как “Ю”. Опыта работы с индонезийскими спортсменами у меня ранее также не было, а у них фамилии такие, что состоять могут из шести согласных подряд, и кто его знает, как это вообще выговорить. В общем, всё время эфира эту бедную утку из села Бадминтон я по пёрышку раздевал. Полная стыдобища. Вывод от всего этого вынес простой. Если предстоят соревнования по типу Олимпиады, то расписание своё ты должен знать месяца за три, готовиться, тщательно следить за видом, что тебе достался, и быть в курсе всех нюансов.

Интерес в молодёжи

— Этот сезон Единой лиги ВТБ мне очень интересен. Хотя я ожидал от него большего в том плане, что в связи с изоляцией России от европейских турниров количество легионеров снизят с шести до трёх. И тогда бы не только в МБА играли исключительно отечественные баскетболисты. Было бы любопытно увидеть в деле молодых игроков, ближайший наш резерв, и узнать, упадёт ли уровень баскетбола. Сейчас же, когда легионеров по-прежнему много, можно определить прогресс отдельно взятых игроков — Самсона Руженцева из ЦСКА, в Краснодаре — Владислава Емченко, Александра Щербинёва и других. Кстати, “Локомотив” выделяется, там много ребят моложе 22 лет, а вот в вашем “Енисее” только один такой. Хотя и красноярский клуб в определённом плане мне любопытен.

Я же не болельщик. Конечно, когда играют ЦСКА с “Зенитом”, буду за армейцев, а противостояние любых других команд оцениваю со своей точки зрения. Даже не столь важен результат матча, интереснее понять смысл тренерских решений, скорость прогресса тех игроков, которых называл талантливыми в прошлом сезоне. И смотрю игру, скорее, тренерским взглядом, транслируя опять же своё мнение. Для кого-то оно, возможно, не так интересно, не все включают трансляцию, чтобы вникнуть в нюансы. Но если человек хочет начать разбираться в баскетболе больше своего нынешнего уровня, то ему, полагаю, мои трансляции будут полезны.

Совет отца

— В программу “Лучшие игры НБА” в 1989 году меня позвал Володя Фомичёв. Он очень любил баскетбол, но в НБА разбирался слабо, не знал игроков. И на маленьком мониторе ему было тяжело отличить Майкла Джордана от Чарльза Баркли. Моя помощь в этом была ему необходима. Первая программа. Идёт она около часа. За это время я произнёс в лучшем случае слов 50. В основном: “да”, нет” и “Джордан”. Вернулся домой, тогда после развода жил у мамы. И она сказала: “Сынок, не твоё это, не получается, не надо больше этого делать”. Не послушал. Пришёл во второй раз, потом в третий, уже пытался что-то обсуждать, а в четвёртый не смог прийти Фомичёв. Пришлось тащить программу одному. Хочешь не хочешь — заговорил. Несмотря на слова-паразиты, от которых потом упорно избавлялся, чего-то я рассказал. Папа всё это дело пропустил, он уже тогда работал за границей и меня не слышал до 1992 года, до Игр в Барселоне. Он туда приехал без аккредитации, без заказанной гостиницы, мне только в день прилёта сообщили, что отец в Барселоне, я рванул на Эстрелла плаза, встретил его и привёз в журналистскую деревню, куда можно было привести гостя. Через пару дней папа встретил своего хорошего знакомого, президента МОК Хуана Антонио Самаранча, ему, конечно же, сделали аккредитацию гораздо круче, чем у журналистов. Но жить он всё равно остался у меня, ему с нами было веселее. Спиртное Александр Яковлевич не употреблял, однако застолья и смех очень даже любил. В итоге я предложил, чтобы он вместе со мной комментировал. И сейчас прекрасно понимаю, что никогда в жизни не было и не будет такого партнёра, как отец. Он чувствовал игру на невероятно глубоком уровне, скорость реакции просто поражала. Во время репортажа жил происходящим. На комментаторской позиции запретил ему пальцы в рот да весёлый свист, а будучи тренером свистел он так, что игроки слышали, несмотря на рёв десяти тысяч болельщиков.

От отца получил лучший совет для комментатора. После завершения ОИ он сказал: “Сынок, не хочешь быть чемоданом без ручки, учи другой вид спорта”. То есть даже это папа просёк, что я единственный в делегации комментирую только баскетбол, не считая того позора на бадминтоне. К 1994 году, к зиме, уже выучил сани и бобслей. Сейчас бы я спросил у папы про взгляд на мою работу, этот вопрос в голове в каждом репортаже. То, как комментирую, ему нравилось гораздо больше, чем моя должность в СКА МВО. Сын в баскетболе, и он был этому рад.

Досье

Владимир ГОМЕЛЬСКИЙ

Баскетболист, тренер, комментатор, писатель.

Дата и место рождения: 20 октября 1953 года, Ленинград.

Карьера: всю игровую карьеру провёл в ЦСКА. В 1977 году закончил из-за травмы. Тренировал дубль и работал вторым тренером в ЦСКА, также возглавлял СКА ЮГВ (Венгрия), СКА (Киев), сборную РСФСР, “Искру” (Химки) и СКА МВО.

В 1989-м начал карьеру на телевидении, в программе “Лучшие игры НБА”. В качестве комментатора работал на двенадцати Олимпиадах.

Достижения: в качестве игрока — мастер спорта международного класса, четырёхкратный чемпион и двукратный обладатель Кубка СССР; в качестве тренера — бронзовый призёр Спартакиады народов СССР, заслуженный тренер РСФСР. Как комментатор — трёхкратный обладатель премии “Золотой микрофон” (в 1994 году получил награду в паре со своим отцом Александром Гомельским).