В краевом центре охраны материнства и детства готовятся к открытию отделения трансплантации стволовых клеток

Отделение трансплантации стволовых клеток откроется в краевом центре охраны материнства и детства в следующем году. Ремонт помещений завершён, штат сотрудников практически подобран, сейчас идёт закупка оборудования, затем предстоит установить его и пройти процедуру лицензирования. Тогда отделение сможет начать работу. В Сибири подобных подразделений для маленьких пациентов нет, ближайшее к нам расположено в Екатеринбурге. К слову, и у него был непростой путь к открытию. Здесь используются высокие технологии, а для этого необходимо создать особые условия.

— Отделения трансплантологии костного мозга и стволовых клеток для взрослых пациентов есть в Новосибирске и Иркутске, но для детей подобных подразделений за Уралом не существует, — рассказывает Татьяна Кадричева, заведующая отделением трансплантации стволовых клеток ККЦОМД. — Идея его создания возникла в 2016 году, её генераторы — врачи-гематологи и представители фонда “Подари жизнь”. Они часто помогали нашим детям, нуждающимся в трансплантации. Появилась мысль: почему бы эту технологию не транслировать куда-то ещё, кроме федеральных центров. Ведь туда добираться далеко и сложно, особенно больным детям. Обсуждалось, какие клиники способны справиться с этой технологией. Решили, что наш центр сможет.

Мама рядом

Сейчас отделение закрыто на ключ. Здесь уже сделан ремонт, установлена часть оборудования. Татьяна Кадричева проводит нас по пока пустующим помещениям.

Одновременно здесь смогут проходить лечение пять маленьких пациентов. Для каждого из них предусмотрен отдельный бокс, рядом — палаты для мам. Между этими помещениями — огромные окна. Родители будут видеть своих детей, в любой момент смогут зайти к ним — в маске и в чистой одежде. Естественно, что при поступлении в отделение им придётся пройти ряд обследований, любые инфекции представляют серьёзную опасность для этих пациентов.

В каждом боксе — отдельный санузел. На стене — консоль для подачи медицинских газов и монитор. На нём отражаются данные о состоянии ребёнка, в режиме реального времени они передаются на пост медсестёр в коридоре и в ординаторскую. Здесь же пульт с кнопками вызова персонала. Для мам — отдельный душ, санузел и столовая. Можно сказать, даже две. Первая — комната, в которой при необходимости можно будет самим приготовить блюда для себя или ребёнка. Там установят холодильник, микроволновую печь, мультиварку или духовку.

— Безусловно, для наших пациентов и их мам будут готовить в пищеблоке, но дети едят не всё, кому-то хочется своих любимых блюд, — поясняет Татьяна Геннадьевна. — А для мам будет оборудована небольшая столовая, куда буфетчица будет привозить пищу.

В отделении два реанимационных бокса.

— Сама процедура трансплантации не требует условий реанимации, она проводится в обычном боксе, — рассказывает заведующая отделением. — Эти палаты необходимы, если пациенту потребуется интенсивная терапия. Монтируемая часть оборудования в реанимации уже установлена, это оснащение, которое технологически связано с сетями. Например, консоли, через которые идёт подача газов для проведения искусственной вентиляции лёгких. На мониторы слежения выводятся данные о состоянии пациента, датчики считают пульс, измеряют сатурацию и давление. Эта информация также дублируются в ординаторскую и на общий пост медсестёр.

К слову, и в палатах интенсивной терапии, и в боксах тоже оборудуют небольшие пульты наблюдения. Окна в реанимации глухие, открыть створки для проветривания нельзя.

— Здесь должен быть свой микроклимат, установлена специальная система вентиляции, которая организует движение воздуха таким образом: приток воздуха, фильтрация, обеззараживание и возвращение, — объясняет Татьяна Геннадьевна. — Также в помещении регулируется комфортная температура воздуха.

Особым образом оборудуют процедурную отделения. “В помещении установят ламинарный шкаф, это стерильная рабочая поверхность, где медсестра будет готовить препараты для инфузий на ближайшие сутки, — рассказывает заведующая отделением. — Находиться в этом помещении она будет в течение смены, чтобы не нарушать стерильные условия”.

“День ноль”

Ежегодно в нашем крае в трансплантации стволовых клеток нуждаются около 17 детей. Это средняя цифра. Сейчас такое лечение они получают в федеральных центрах.

— Очередь есть, но, когда появляется подходящий донор и состояние пациента удаётся довести до необходимого для пересадки, на трансплантацию попадают побыстрее, — рассказывает Татьяна Геннадьевна. — Если болезнь протекает сложно либо нет донора, детям приходится ждать. Отмечу, что в большинстве случаев донора находят. Поскольку трансплантацию оплачивает федеральный бюджет, когда наше отделение начнёт работу, скорее всего, здесь будут давать квоты и для пациентов из других регионов.

Чтобы попасть на трансплантацию, пациенту необходимо пройти определённые этапы диагностики и лечения. Прежде всего врачи должны определить, что именно ему поможет данная технология. Пересадка стволовых клеток используется при лечении онкологических заболеваний и некоторых незлокачественных патологий. Например, при первичных иммунодефицитах, врождённых нарушениях обмена веществ, наследственных и приобретённых состояниях костномозговой недостаточности, когда костный мозг плохо вырабатывает клетки, при генетически обусловленных тяжёлых гемолитических анемиях.

— Ребёнка диагностируют. Если врачи принимают решение о том, что ему нужна трансплантация, начинается многоэтапная подготовительная работа, — говорит Татьяна Кадричева. — Пациентов со злокачественными заболеваниями стараются привести к ремиссии или долечить до такой стадии, чтобы быть уверенными, что клетки приживутся. У нас этим будут заниматься в онкогематологическом отделении. Одновременно идёт поиск подходящего донора.

Если его находят и донор готов на сдачу клеток для трансплантации, начинается параллельная подготовка. “Донора приглашают на стимуляцию выработки стволовых клеток из костного мозга, затем их собирают с помощью специального аппарата. Планируется, что такое оборудование будет в нашем отделении, — рассказывает врач. — Пока идёт сбор клеток, пациент находится на кондиционировании. Это химиотерапия, которая убивает собственное кроветворение, подавляет иммунную систему, чтобы организм воспринял чужие клетки”.

Завершение этих двух событий, кондиционирования и сбора клеток, должно сойтись в одной точке. “День ноль” — так называется день, в который проходит инфузия — внутривенное введение клеток донора реципиенту.

— Трансплантация стволовых клеток — не операция в общепринятом понимании: что-то разрезали, вложили, пришили. Это, скорее, процедура. Пациенту внутривенно переливают из пакета небольшое количество желтоватой массы клеток, внешне они похожи на тромбоциты, — объясняет Татьяна Геннадьевна. — Благодаря особым рецепторам стволовые клетки, попадая в кровоток, точно знают, где им нужно остановиться. Они находят необходимое микроокружение, начинают там приживаться, размножаться, восстанавливают кроветворение. Сама процедура безболезненна для пациента. Но могут возникнуть иммунные реакции, ведь в организм попадают чужие белки и клетки.

Если донор не смог доехать до реципиента, клетки можно заморозить и хранить в жидком азоте при сверхнизких температурах. Так они сохраняют свою жизнеспособность.

После трансплантации пациент находится в отделении до того момента, пока его новые стволовые клетки не заработают. Как правило, на это требуется до трёх-четырёх недель. Клетки должны прижиться, начаться нормальное кроветворение: появиться свои лейкоциты, тромбоциты, гемоглобин подрасти. Тогда, если нет осложнений, пациент может выйти из бокса.

Лучше брат или сестра

Донорами стволовых клеток могут быть и взрослые, и дети. При лечении некоторых заболеваний пересаживают собственные клетки, такая трансплантация называется аутологичной. Тогда пациент выступает донором для себя.

— Идеальный вариант — родственно совместимый донор, родные брат или сестра, — поясняет заведующая отделением. — Уже несколько лет развивается технология “гаплоидентичная трансплантация”, когда донор совместим наполовину. Раньше это было невозможно, при такой совместимости реципиент отторгал донорские клетки. Сейчас придумали, как с этим можно побороться, как настроить иммунную систему и обработать костный мозг таким образом, чтобы клетки были восприняты организмом реципиента. Чаще всего при такой трансплантации донором становится один из родителей.

Если сам пациент и никто из его родственников не подходит, совместимого донора ищут из базы данных. В нашем городе нет такой отдельной системы, но и в целом сейчас отходят от создания локальных списков. Чем больше выбор, тем проще найти совместимого донора. Поэтому разумно совмещать несколько небольших баз данных в единую.

— Не так давно в закон о донорстве внесли изменения, теперь бюджет оплачивает расходы донора на поездку к месту сбора клеток и обратно, — говорит Татьяна Геннадьевна. — У наших коллег из центральных клиник была и такая практика: если подходящий донор находится в зарубежном регистре, врачи летали в эту страну и привозили костный мозг сюда. Его транспортируют в специальных сосудах.

Других вариантов нет

Возраст детей, нуждающихся в трансплантации клеток, зависит от заболевания. Например, нейробластома чаще всего развивается у детей первого года жизни. Для её лечения подходит аутологичная трансплантация. У лейкоза есть несколько возрастных пиков заболевания.

— Если говорить о нарушениях обмена веществ, то крайне значим возраст выявления патологии. Чем раньше диагностировать заболевание, тем меньше необратимых последствий произойдёт в организме, — поясняет врач. — Результат трансплантации зависит от статуса заболевания, с которым пришёл пациент. Если ребёнок находится в хорошей ремиссии, прогноз лучше. В среднем положительный результат наблюдается в 40–50 процентах случаев. Но нужно учитывать то, что на трансплантацию идут самые тяжёлые дети. Других вариантов лечения для них нет. Либо прогноз стремится к нулю, либо пересадка клеток — и тогда есть хотя бы половина шансов.

Если трансплантация проходит благополучно и никаких осложнений не возникает, то пациент уходит на амбулаторное лечение, с определённой частотой выполняет контрольные обследования.

— Но, к сожалению, нередко возникают проблемы. Может развиться реакция “трансплантат против хозяина”. Возможны инфекционные осложнения, или трансплантат работает не так хорошо. Тогда ребёнок продолжает лечение в стационаре, — рассказывает Татьяна Геннадьевна. — Бывают повторные пересадки — вторая и даже третья. Такие случаи есть и среди наших пациентов. Одной из них сначала провели пересадку от неродственного донора, но случился рецидив. Вторая трансплантация от матери прошла более удачно.

Заведующая отмечает: открытие отделения в Красноярске позволит спасти детей, которые срочно нуждаются в помощи, но вынуждены ехать за ней через полстраны, а затем выдерживать долгую дорогу домой.

Цифра

Правительство РФ выделило 86 миллионов рублей из резервного фонда на закупку оборудования для отделения трансплантации стволовых клеток Красноярского краевого центра охраны материнства и детства. Софинансирование из краевого бюджета составило 70 миллионов рублей.

Акцент

Штат нового отделения уже почти сформирован. Базовое образование докторов — педиатрическое. Затем они прошли подготовку по таким специальностям, как “гематология” и “детская онкология”, и стажировку в федеральных центрах, где уже выполняют трансплантацию стволовых клеток.