Алексей Вашкевич - один из сильнейших интеллектуалов города о тренировках, выездах и ТВ-играх

Об интеллектуальных ТВ-шоу не знает только тот, кто никогда не включал телевизор. Многие пробовали угадывать вопросы из «Что? Где? Когда» или «Своей игры», искренне радуясь правильным ответам. Но вот спортивные версии этих игр мало кому известны, хотя они уже давно и прочно обосновались в русскоязычных странах и городах, формируя так называемое интеллектуальное движение. В Красноярске оно тоже развивается, и, скажем так, небезуспешно. О перспективах движения «Городским новостям» рассказал Алексей Вашкевич — один из самых сильных интеллектуалов в истории Красноярска, который с недавних пор живёт и работает в Москве.

— Как выглядело интеллектуальное движение Красноярска, когда ты туда пришёл?

— Тогда, в середине нулевых годов, у нас были только «Брейн-ринг» и «Своя игра», а о ЧГК (сокращение от «Что? Где? Когда?». — Прим. авт.) мы даже не слышали. Играли в основном школьные команды, студенты и представители всевозможных сообществ. Помнится, была очень сильная команда «Гомер», в которую входили слабовидящие — для них игры становились частью социализации, и в них они могли проявить себя. В «Своей игре» можно было делать ставки и болеть за фаворитов, как в том же футболе. В брейне мы играли по три раунда, а затем организаторы смотрели на количество очков и выбирали, кто пройдёт дальше. Финальный этап игрался по системе плей-офф, и мне это очень нравилось — в ней была какая-то интрига.

— А когда появился ЧГК?

— Примерно в 2007 году. Правда, вопросы были более телевизионные, а ответы на них сдавались иначе. Если сейчас каждый ответ пишется на отдельной бумажке, то тогда команде выдавался большой бланк, на котором она фиксировала свои варианты. Потом помощники организаторов (на языке интеллектуалов они называются «ласточками». — Прим. авт.) ходили и отмечали цветными ручками правильные и неправильные версии. Мы тогда были молодыми и неопытными, поэтому брали мало вопросов, и нам говорили: «Ребята, здесь вы ошиблись, подумайте ещё?» Иногда это даже помогало. (Улыбается.).

— Кстати, а как ты попал в это движение?

— В нашей школе создавалась команда, которую курировала завуч, и мои одноклассники позвали меня с собой. Почти сразу же я стал капитаном и потихоньку втянулся в это дело. Помню, что мы постоянно играли между классами, а завуч даже тренировала нас по методичке. После школы я остался в команде, к нам пришли новые ребята, и мы постоянно играли.

— Твоя команда называлась «Альтернативой». Сразу возникает вопрос: альтернативой чему?

— На самом деле, в этом названии нет никаких глубинных смыслов. Просто мои друзья играли в брейн ещё в начальной школе и решили назвать команду самым умным словом, которое тогда знали. Теоретически она вообще могла стать «Электрогенератором». (Смеётся.). Это потом, когда «Альтернатива» стала серьёзной силой в Красноярске и Сибири, в названии стали искать какие-то скрытые смыслы — мол, мы противопоставляем себя другим командам, более старшему поколению... Но для меня это просто умное слово из начальной школы. Кстати, в Красноярске есть команда «Почти не думаем», и мы, когда на некоторых турнирах объединялись, называли себя «Альтернативным мышлением» — получался забавный симбиоз.

— За несколько лет «Альтернатива» доросла до участника чемпионатов России и победителя многих других турниров. Чем обусловлен такой скачок?

— Прежде всего, мы постоянно поддерживали форму: в субботу тренировались, а в воскресенье играли. Также в команду покидали игроки, по разным причинам потерявшие интерес к ЧГК, а на их место приходили более мотивированные — либо знакомые, либо уже опытные ребята. Вот эта критическая масса, заряженная игрой и азартом, давала результат — мы вошли в топ-200 команд мира. Я даже вёл график роста показателей команды, в котором резкие скачки в рейтинге были как раз после прихода новичков.

— То есть от капитана мало что зависит?

— Не всё, но зависит. Капитан обычно направляет обсуждение вопроса в нужное русло. В ЧГК это очень важно — в некоторых командах этот компонент сильно хромает, а на банальных знаниях далеко не уехать. Допустим, я могу знать, что Пушкин написал в таком-то году одно произведение, и за счёт этого взять вопрос. А опытные команды логикой и обсуждением выходят на правильный ответ, даже не зная его. Многое всё же зависит от сыгранности и взаимосвязи с однокомандниками — грубо говоря, с ними должно быть комфортно. Бывает такое, что даже умные люди могут не сочетаться характерами, а это отрицательно влияет на микроклимат и игру в целом.

— Лидером в Красноярске является команда «6 из 45», и «Альтернатива» её так и не обошла, оставшись второй. Был ли шанс всё же стать первыми?

— Вполне, но нам не хватало одного сильного игрока, который смог бы подтянуть общий уровень. У «6 из 45» есть очень хороший козырь — это капитан и бессменный лидер Александр Булавчук, который участвует в телевизионной «Своей игре». С ним мы бы точно стали первыми. (Улыбается.). Хотя Александр Михайлович как-то играл за «Альтернативу» на крупном турнире в Новосибирске и помог занять второе место.

— Не было мысли собрать единую сборную Красноярска и поехать с ней на тот же чемпионат России?

— Честно говоря, была, и я её неоднократно высказывал, но дальше разговоров она не продвинулась. Сейчас понимаю, что это хорошо: дело в том, что в Красноярске собраны более-менее равные игроки, и единая команда могла демотивировать тех, кто в неё не попал. Тем более, если объективно говорить, в городе не было набора, который смог бы попасть в десятку на чемпионате России. Поэтому сборная никому бы не принесла пользы, а вот отрицательный эффект вполне мог проявиться.

— В прошлом году ты перебрался в Москву. Не жалеешь, что оставил «Альтернативу»?

— Я столько времени провёл в ней, что захотелось чего-то нового. Было понимание, что в Красноярске сложно добиться чего-то серьёзного. После переезда в Москву мы с супругой Анной перешли в местную команду, которая болталась в районе 700-го места в мировом рейтинге, и за короткое время вошли в топ-150.

— Следишь за своей бывшей командой?

— Конечно, и очень болею за неё. Там сейчас капитанит Евгений Акунченко, да и в целом поменялся состав. Например, в «Альтернативе» играет Анна Булавчук — девочка с огромным потенциалом. Если она никуда не уедет, то может принести большую пользу команде и всему движению в городе. Не исключено, что ребята найдут ещё кого-то для усиления. А вообще я бы не отказался с ними сыграть, тем более сейчас, когда все турниры ушли в интернет.

— Как сильно московский уровень игры отличается от красноярского?

— Приведу пример. Вот прихожу я играть на площадку в местный бар. У меня команда по силе примерно такая же, какая была в Красноярске. Только за соседними столами сидят не простые игроки, а Анатолий Вассерман, Илья Новиков и Елизавета Овдеенко. Поначалу впадаешь в ступор — ты их недавно по телевизору видел, а сейчас они сидят в трёх метрах и всех обыгрывают! Вассерман ещё всякие скабрезные анекдоты рассказывает. (Улыбается.). Если говорить в целом, то уровень отличается кардинально. В Красноярске всё проходит по воскресеньям в краевой молодёжной библиотеке, и так сложилось, что больше никто и нигде не играет. В Москве турниры проводятся пять раз в неделю на куче площадок. И при этом всё окупается: если у нас взносы идут только на оплату пакетов с вопросами, то здесь они утраиваются, и часть денег уходит заведениям.

— То есть в Красноярске не всё так радужно?

— Лично я не понимаю, почему в условные топ-700 входят максимум шесть-семь наших команд, а в соседних Иркутске и Томске их на порядок больше. Хотя у нас прогрессирует школьное движение, которым занимается Мария Кочерова — ей и Александр Булавчук помогает, и моя жена тоже там была. Очень хорошо развивается студенческое направление, и здесь большое уважение Марии Добровой, которая курирует клуб интеллектуальных игр в СФУ. В своё время я занимался этим в родном аэрокосмическом университете — в частности, проводил брейн-ринги среди студентов и преподавателей. Но вот почему мы уступаем по количеству серьёзных взрослых команд — для меня это загадка.

— Может, тот же ЧГК стоит больше популяризировать?

— Думаю, люди просто должны знать, что такое есть. Если у них будет понимание, где и как играть, то они могли бы прийти, попробовать и остаться. Конечно, надо начинать с простых вопросов, которые позволяют понять, что такое замена, пропуски и так далее. С этим, кстати, справляется игра «60 секунд» — это некий симбиоз ЧГК и обычного квиза на лёгких вопросах. В других городах она очень популярна, и за счёт этого идёт пополнение интеллектуального сообщества — люди играют, потом узнают про турниры и международный рейтинг, и уходят в ЧГК. К сожалению, игра не прижилась в Красноярске, хотя попытки её проведения были.

— Не было желания попробовать себя в телевизионных шоу?

— Было, но не настолько большое, чтобы серьёзно заниматься этим вопросом. Да и потом, телевизионное «Что? Где? Когда?» отличается от спортивного, в которое я играю всю жизнь. Там много вопросов имеют равновероятные версии и практически не берутся. Знатоки одновременно играют с телезрителями и соревнуются с другими командами, которые могли играть на более лёгких вопросах. Условно говоря, соперники побеждают 6:1, а нам надо выиграть всухую на высоком уровне сложности — это, скорее, антиспортивно. Что касается «Своей игры», то она интересна и в спортивной версии, и на ТВ, но я не большой её любитель — мне больше нравится командный формат. А вообще попасть в телевизор, будучи жителем Москвы, реально — надо просто встать с места и начать что-то делать, как Илья Муромец. (Улыбается.).

— А если заниматься интеллектуальными играми профессионально?

— Для этого надо входить в редакторскую группу ТВ-шоу, но их у нас не так много — может, десяток наберётся. Есть ещё редакторы, которые пишут вопросы и продают их для турниров, но там тоже большая конкуренция, да и я не могу назвать себя хорошим автором. Хотя, может, на пенсии этим займусь. (Улыбается.).

— Зачем люди идут в эту сферу?

— Лично я шёл просто играть для удовольствия, а затем втянулся. Здесь можно проявить свои знания, причём не только интеллектуальные из школьной программы, но и спортивные, политические и многие другие. Да, они могут нигде не пригодиться, а в ЧГК ими можно козырнуть. Ещё в играх проявляются мышление и умение нестандартно распутывать вопросы: один говорит фразу, другой задаёт наводящий вопрос, а третий добивает версию и выдаёт ответ. Также большую роль играет социализация: ты постоянно общаешься с умными людьми, и всегда находится интересная тема для разговора. Со временем появилась такая замечательная штука, как выезды: турниры проводятся в различных городах, и можно поехать с командой хоть в Новосибирск, хоть в Томск, хоть в Тюмень — вариантов много. Выезд на четыре-пять дней в другой город с умными людьми — это большой кайф.

— Что дали тебе игры, кроме побед и удовольствия?

— В первую очередь, жену. (Смеётся.). Я познакомился с Аней на одном мероприятии, куда меня позвали два сокомандника, и где она тоже играла. Мы немного пообщались, затем пересеклись на другой игре, и в итоге пошло-поехало. А вообще ЧГК даёт возможность посостязаться, получить эмоции и узнать что-то новое — в игре много гуманитариев, и они имеют преимущество перед нами, технарями, поскольку под них заточено большинство вопросов. Думаю, без всех этих вещей мне было бы просто грустно. По сути, интеллектуальные развлечения — это моя жизнь.

Фото с личной страницы Алексея Вашкевича