Александр Черкасов — актёр Красноярского театра юного зрителя. На его счету десятки ролей и спектаклей, но главный персонаж, который прошёл через всю творческую жизнь артиста, — Дед Мороз.

Сегодня Александра называют главным новогодним волшебником Красноярска. Именно он открывает главные праздничные ёлки краевого центра.

О том, как становятся Дедом Морозом, о сложностях работы новогодним персонажем Александр Черкасов рассказал «Городским новостям».

— Александр, насколько я знаю, у вас два диплома об образовании — «актёр драматического театра и кино» и «арт-педагог». А как вы стали Дедом Морозом? Эта работа сочетает в себе и актёрство, и педагогику?

 — На самом деле Дед Мороз — больше чем роль. Это определённое состояние души. Но я не знал об этом, когда впервые вышел в костюме на утреннике. Начиналось всё с прикола в 1988 году. Я учился в девятом классе, уже тогда был высокий — 190 сантиметров. К тому же комсомолец. А это обязывало. Накануне новогоднего утренника в школе подходит ко мне председатель комсомольской организации: «Саня, выйди Дедом Морозом для первоклассников. Баянист у нас есть». Я только руками замахал: «Ни за что!» Но уговорил он меня: голос у меня тогда уже зычный был, я Лещенко пытался пародировать, Кобзона, оперных певцов. Так и вышел к малышам. Даже не помню, что говорил, в какие игры с ними играл. У меня — ни опыта, ни насмотренности! Но детям понравилось. Так что на следующий год — когда я учился в десятом классе — опять играл Деда Мороза в школе. Это было логично, потому что я хотел стать артистом. Музицировал на гитаре, участвовал в самодеятельности. И в принципе знал, как должен вести себя Дед Мороз: поздравил громким голосом, поставил в хоровод, выслушал стихи, похвалил красивые костюмы у ребят, вручил подарки… Раньше всё доставляло радость малышам — конфеты, мандарины, апельсины. Нашёл в пакетике — и уже счастлив.

 

Костюма не дам!

 

— То есть по плечу вам пришёлся костюм новогоднего старика?

 — А тогда костюмы простые были. Без изысков. Самая большая проблема — с бородой. Её в принципе не найти. Сами придумывали и делали из подручных средств. Клеили мочалки, вату. Но для детей этого было достаточно. Ребёнок видит силуэт, а не полностью образ. Он его дорисовывает у себя в воображении. Потому достаточно просто белого пятна.

— А дальше окончил школу и поступил в Красноярский институт искусств…

 — …И история Деда Мороза продолжилась. Я на первом курсе учился, подошёл ко мне педагог Константин Алексеевич Вощиков и, как когда-то в школе, говорит: «Саша, надо поздравить детей педагогов института искусств. Сценарий мы написали, но одна проблема — костюма нет». Тогда главным Дедом Морозом был заслуженный артист России Владислав Яковлевич Жуковский. Отправили меня к нему за шубой. Захожу робко, он кричит: «Иди вон, костюма не дам! Это дефицит. Вы, первокурсники, мне его угробите!» А мне Вощиков сказал: «Что бы ни говорил Жуковский, не отступай, стой на своём». И я настоял. Завёл он меня к себе, а у него не просто костюм, а с суперботфортами и настоящей бородой! Тогда бороды в Москве заказывали, в Красноярске мы о них только мечтать могли. Меня Жуковский предупредил: «Хоть волосок с бороды упадёт, тебе не жить!» Знали бы вы, как я её прятал на кафедре, чтобы никто не тронул, не потрепал. Отыграл утренники, отнёс костюм народному артисту — и как гора с плеч упала.

Усы не отклеились

 

— Когда свой костюм у вас появился?

 — После окончания института искусств в 1993 году я пришёл в Красноярский драматический театр имени Пушкина, а через два года — в ТЮЗ. Затем уехал в Канск, там четыре года работал и снова вернулся в ТЮЗ. Везде морозил. Тогда-то и появился у меня настоящий костюм сказочного старика. Сейчас все бороды на резинках. Такое счастье было, когда их сделали! А в 1993 году приходилось наклеивать. И особым способом — надо крепить на улыбку, иначе оторвётся (помните, как в «Бриллиантовой руке» — у вас ус отклеился). А специального клея не было. И тут открыли дверь в Европу, и наши парикмахеры решили купить хорошие материалы. Пришёл к нам германский клей — железобетонный. Прилепили мне им бороду, после утренника снимать, а она не отклеивается. Пришлось усы вместе с кожей отрывать. Долго лечил каким-то косметическим молочком, ничего не помогало.

— Зато Дед Мороз настоящий был. Об этом же каждый актёр мечтает, который выступает на утренниках?

 — Конечно. Не хочется отбирать у детей сказку и веру в новогоднего деда, который подарки приносит. Хотя в жизни всякое случалось. Нередко детские сады приглашают провести утренники. Не закрыл плотно дверь в каморку, где костюм надеваешь, пробегал малыш, увидел — и пошёл слух: а Дед Мороз-то не настоящий! Но дети быстро забывают об этом. Для них главное — то волшебство, которое ты приносишь.

— Говорят, настоящего Деда Мороза за бороду не дёргают.

 — Бывает. Но так поступают только пьяные женщины в ресторане (смеётся). Всегда стараешься выглядеть и вести праздник так, чтобы дети не усомнились в твоей настоящести. Это и костюм, и стать, и голос. Да и знание аудитории, в которой выступаешь, необходимо. Несмотря на то, что любой праздник идёт по сценарию, бывают моменты, когда нужно включить смекалку.

 

Ёжик-ёжик, зайчик-зайчик

 

— А стужи Дед Мороз боится? Вы уже больше 15 лет открываете городскую ёлку на свежем воздухе. А в Сибири в декабре бывает и за минус 30. Даже 20 минут отработать на улице сложно.

 — Ничего страшного. Всегда рядом с ёлкой стоит павильон или автобус, в которых можно отогреться. Кроме того, это за сценой холодно, а выходишь под софиты — и забываешь обо всём. Другое дело, когда представление идёт не по сценарию. До сих пор помню свою первую городскую ёлку. Она тогда стояла на площади перед театром оперы и балета. Главой Красноярска был Пётр Пимашков, и он должен был выступать на открытии. А нас перед самым началом предупредили: всё может задержаться. Я выхожу на сцену, начинаю представление, пора мэру выходить, а его нет. Ко мне режиссёр подбегает: «Тяни время». И я давай импровизировать — выдаю первое, что пришло в голову: «Давайте все громко крикнем „С Новым годом!“ Прокричали, ко мне опять режиссёр подбегает: „Тяни время“. Я: „Вы забыли, что Новый год семейный праздник, а давайте посмотрим, кого сегодня больше — мальчиков или девочек“. И вот толпа разделилась на две части — то женщины кричат „С Новым годом!“, то мужчины. Соревновались до тех пор, пока опять режиссёр ко мне с улыбочкой: „Тяни время“. И тогда в ход пошла тяжёлая артиллерия: „Два притопа, два прихлопа, ёжики-ёжики, наковальня-наковальня, ножницы-ножницы, бег на месте, зайчики-зайчики. Ну-ка дружно девочки, ну-ка дружно мальчики!“ Прокричались, протанцевались, наконец прибыл мэр и открыл нашу городскую ёлку. В тот момент я гордился собой, что сумел так незаметно для публики продлить открытие праздника. Правда, вся команда артистов потом надо мной в автобусе смеялась. Так и прилипло ко мне „ёжики-ёжики, зайчики-зайчики“.

Мне нравится атмосфера городской ёлки. Туда приходят все добрые люди — и красноярцы, и гости нашего города. На площади происходит единение народа, выброс мощной энергетики, центром которого становится ель.

— Сколько времени продолжалось это «тяни время»? Час?

 — На сцене казалось, что два часа прошло, а на самом деле минут 20. Для спектакля это приличное время. Ведь даже обыкновенный текст не просто прочесть, когда на тебя столько глаз смотрят. Со стороны должно складываться ощущение, что для тебя это не составляет труда. И приветствуешь гостей, и прощаешься с ними по-доброму. Чтобы у них осталось приятное ожидание: на следующий год опять будет праздник, опять придёт Дед Мороз. У меня второе образование — педагогическое, я учился вместе с учителями, всё время удивлялся: сейчас в школе на запоминание вообще не обращают внимания. А у нас всё на этом держится. Артист должен знать текст на зубок, чтобы потом сыграть его достоверно.

— Для своих детей вы Дед Мороз? Получается у вас отдохнуть в новогодние праздники?

 — Я намеренно никогда не играл Деда Мороза ни для своего сына, ни для внука, которому сейчас семь лет. Папу или деда они под любой бородой узнают, а у ребёнка должна оставаться вера в сказку. Потому пусть у них будут другие Деды Морозы. В чём сложность работы сказочного новогоднего старика — я никогда не встречал Новый год с семьёй, у меня нет выходных в январе. Как 20 декабря надеваешь шубу, так только 7 января её снимаешь. А если в эти дни ещё занят в спектаклях в театре — вообще времени ни на что не остаётся. Я мечтаю когда-нибудь снять костюм Деда Мороза и стать простым человеком, который так же, как все, может провести время с родными людьми.

В тему

Александр Черкасов отмечает: чем ближе Новый год, тем ярче волшебное настроение. «Ты уже психологически подготавливаешься, — поясняет он. — А надеваешь бороду — и входишь в роль. Это как в театре: переступаешь кулису — и попадаешь в определённое пространство. И за счёт света, преувеличения ты не понимаешь — это искусственная жизнь или настоящая. Это сложная история. У Мейерхольда даже есть работа „Отпечаток роли на артиста“. Я погружаюсь в роль Деда Мороза, и сразу в мозгу всплывает: здесь у меня загадки новогодние лежат, здесь стихи и песенки, здесь игры — весь набор сказочного персонажа, который формировался годами. Войти в роль просто, а вот выйти из неё…»