Для души моей сыграй-ка!: Как музыкант стал мастером русских народных инструментов
Красноярский мастер Сергей Майоров изготовил уже более 500 балалаек и домр.

Красноярский мастер Сергей Майоров изготовил уже более 500 балалаек и домр. Инструментами он обеспечивает и красноярские музыкальные школы, и покупателей из других регионов. Некоторые его изделия даже за рубеж отправлены. Сейчас Сергей выполняет большой заказ из Санкт-Петербурга. В его мастерской сушится целый оркестр из щипковых инструментов.
Отряд домр под потолком
Мастерская Сергея Майорова расположилась на кухне небольшой квартиры на правобережье Красноярска. Мастер здесь инструменты свои придумывает, собирает, лаком покрывает — доводит до ума.
— Распиливаю заготовки я, конечно, в другом месте — на станках, — рассказывает Сергей Васильевич. — А дома идёт основная работа.
Под потолком висит целый отряд домр, балалаек и мандолин. К последнему инструменту у мастера недавно интерес появился: товарищ показал мандолину, и Сергей Васильевич загорелся идеей сделать такую же, но только свою. Получилось. Инструмент приятно ложится в руку, и звук имеет отменный.
Майоров сам тестирует свои балалайки и домры: мастер имеет музыкальное образование. И в этом, говорит Сергей Васильевич, большой плюс. Ведь другим мастерам приходится отдавать свои инструменты музыкантам, чтобы те тестировали их на звучность и качество. А тут — сам сделал, сам сыграл.
Наш, русский народный
Это сейчас Майорова знают как мастера изготавливающего музыкальные инструменты. А раньше он сам был музыкантом, балалайки не делал — играл на них.
Музыкой Майоров захотел заниматься сам — в 12 лет пришёл в музыкальную школу и поступил на курс балалайки. Родителей поставил перед фактом: требуется инструмент. Те удивились такому решению сына, но балалайку купили.
— В то время к балалайке несерьёзно относились в обществе. Не то что дразнили, но подшучивали надо мной. Я это переносил спокойно, — рассказывает Сергей Васильевич. — А инструмент на самом деле классный — наш, русский народный.
За два года парень окончил пятилетний курс музыкальной школы и поступил в училище, затем в институт искусств. Говорит, учился долго, потому что уже тогда начал выступать и работать в различных ансамблях. В 16 лет впервые отправился в Америку вместе с группой советских студентов.
— В институте ко мне подходят ребята: “В Америку хочешь? Тогда иди к Петухову — тебя приглашают”. Я думал — шутят надо мной, не пошёл. Потом опять приглашение, — улыбается Майоров. — Прихожу к Петухову, тот меня по полочкам разнёс: нужно оформлять документы на выезд, а балалаечника нет.
Ансамбль танца “Енисейские зори” Геннадия Петухова в 1970-е годы гремел не только в нашем крае, по всей стране. Базировался он в Красноярском политехническом институте, и танцевали в нём в основном студенты. Красноярских ребят и решили включить в советскую молодёжную делегацию, отправляющуюся в США по программе обмена студентами.
В социалистические страны тогда можно было поехать только с 18 лет, в капиталистические — с 23-х. А Сергею Майорову только 16 исполнилось — не выездной. Как удалось Геннадию Петухову решить этот вопрос, для Сергея Васильевича до сих пор секрет. Тем не менее в Америку он отправился вместе со своей балалайкой. Красноярцы выступали на разных сценах. Большей частью в молодёжных клубах. Восторгу американцев не было предела — свист стоял на весь зал.
В 1985 году Майоров поступил в ансамбль танца Сибири Михаила Годенко.
— К Михаилу Годенко такое уважение было в коллективе. Как говорил наш трубач, когда он заходил, хотелось встать, — рассказывает мастер. — Это был талантливый человек. Он создал высокопрофессиональный коллектив. Ведь в любом номере важна не только музыка, но и организация. А мы выступали на самых лучших площадках. Объездили весь мир. Были в Америке, Европе, Австралии, Новой Зеландии. И везде нас принимали на ура. В том числе ценились и русские музыкальные инструменты. Для иностранцев это была экзотика. Мало того что танцы красивые, ещё и музыка заводная. Нас всегда встречали шквалом аплодисментов.

Первый инструмент
10 лет отработал Майоров в ансамбле танца Сибири — шесть лет с Годенко, ещё четыре уже без него. А затем ушёл в русский филармонический оркестр. Играл на балалайке. Он и сейчас числится в этом коллективе, только уже мастером по ремонту инструментов. Говорит, в каждом оркестре должен быть человек, который быстро восстановит сломавшуюся балалайку или домру.
— Это как в танцевальном ансамбле — с нами, например, на гастроли всегда сапожник ездил — вдруг у танцоров набойка отвалится, а им на сцену, — поясняет Сергей Васильевич.
Изготавливать балалайки он начал совершенно случайно. Младший сын в музыкальную школу пошёл, захотел играть, как и папа, на балалайке.
— Нужно было покупать инструмент. Мы с женой заговорили об этом, а она возьми и скажи: “Ты что, сам сделать не можешь?” И я задумался об этом, — вспоминает Майоров. — А через неделю Бардин меня уже отпустил в Москву учиться. Тогда как раз приехал мастер из Италии. Он был моим наставником.
В России в то время не было школ или мастер-классов по изготовлению балалаек. И приезд в Москву итальянца стал настоящим счастьем для красноярского музыканта.
— Я приехал из Москвы, у меня голова квадратная — столько информации. Но когда начал делать первый инструмент — всё понял, — рассказывает мастер. — Теперь каждый год езжу в столицу в институт Гнесиных и каждый раз узнаю что-то новое.
Дерево должно звучать
Свою первую балалайку Майоров сделал буквально на табуретке. Материала нет, инструментов нет. Взял старую домру, разобрал на клёпки, разгладил их утюгом и склеил русский народный. Говорит, тот первый инструмент был невзрачный, но неплохо звучал. Благо балалаечник сам сумел его опробовать. Сын был доволен.
Сейчас он уже прекрасно знает, какое дерево подходит для изготовления инструментов, да таких, чтобы звонкими были, и где его взять. На гриф, например, чёрное дерево идёт. Его везут из Мадагаскара и Индии. Корпус делают из клёна и явора. И обязательно, чтобы полосочки присутствовали. Получаются они из дерева с толстым, объёмным стволом. Под большим давлением и получается неповторимый рисунок.
— Дерево должно быть с частыми годовыми кольцами. Такое растёт на северном склоне в полуневоле. Ему воды мало, и оно кричит от напряжения. Тогда звонкий инструмент получается. Кроме того, материал должен отлежаться. Вот у меня чёрное дерево лежит второй год, оно ещё сыровато. Пусть ещё годик посохнет, — показывает мастер. — Ему нужна естественная сушка. Мне мастер из Кремоны рассказывал: дерево должно семь лет отлежать, прежде чем на инструмент сгодится.
И Майоров этого принципа придерживается.
Практически всё сырье на красноярские балалайки приходит из-за границы. Правда, хороша и красноярская ёлка — резонансная. Но её рубить запрещено. А потому мастера берут дерево за пределами региона.
В тему
Сергей Майоров уже десять лет не играет на любимой балалайке — после напильника руки не те. Зато с удовольствием мастерит инструменты. В 2015-м начал подтягивать в Красноярск и других мастеров-инструментальщиков. Перевёл в Сибирь Всероссийский конкурс мастеров, который раньше проводился в Москве. И в Красноярск поехали балалаечники со всей страны. Знаменитые специалисты отсматривали звуковое оборудование, а у лучших из них оценивали звучание. При этом музыкант, играющий на балалайке, находился за ширмой. Так создавался непредвзятый взгляд на русский народный инструмент.
Затих конкурс с началом пандемии. Майоров пытался возродить его в послековидные времена, но не получилось. И всё же он надеется, что найдутся люди, которые помогут возродить былую славу Красноярска как родины талантов и больших профессионалов балалаечного дела.