Приезжать в гости к родным всегда приятно. Возвращаться к семье, навещать близких, бывать в знакомых и дорогих сердцу местах... И привычные вещи могут стать особенными, стоит лишь взглянуть на них под другим углом.

Так на телеэкраны россиян вернулись Букины. Чуть позже героев сериала навестила тёща, которую играет уроженка Красноярска Ольга Тумайкина. Gornovosti побеседовали с актрисой о роли в ситкоме, закалённом характере, пути на сцену Вахтанговского и неиссякаемой душе Родины.

— Ольга, ваш персонаж в сериале «Букины 2» (16+) – тёща Ромы Букина. Зная вашу теплую связь с Красноярском, его историей и людьми (вы так ярко описываете и правый, и левый берег, театры, Енисей), чувствуете ли вы, что ваш красноярский опыт, ваше понимание сибирского характера и семейных корней помогает вам глубже прожить эту роль Букинской мамы? Можете привести пример?

— Первый вопрос звучит почти как комплимент. Спасибо большое. А что касается моего персонажа в сериале «Букины-2», то я считаю, что мне здесь скорее пригодилось чувство юмора – без него сыграть этого персонажа было бы невозможно. Это совершенно необходимое качество – и человеческое, и актерское. И в семье у Букиных юмор такой особенный, я бы назвала его «домашне-бытовой». Если герои критикуют друг друга или подмечают недостатки, то делают они это с иронией, любя и по-настоящему переживая друг за друга. И здорово получилось, что Букинская тёща оказалась одной компании, что называется. Они всегда были на одной волне, разговаривали на понятном друг другу языке.

Правда это продлилось недолго, потому что всё равно такие неожиданные гости, когда приезжают, даже если они из Парижа, это всегда немножечко вторжение в устоявшуюся структуру семьи. Слава богу, что Букины неконфликтные, некатегоричные, некриминальные люди. И любую ситуацию, даже если она кажется драматичной, они её обыграют и переживут так, что это превратится в лёгкое воспоминание.

Так что в семье Букиных есть ещё один персонаж – это юмор. Моя тёща «под ручку» с ним и навестила эту прекрасную семью. Надеюсь, она украсила своим присутствием этот проект.

—  Вы начинали в красноярском театре «Орфей» в 14 лет, а теперь играете на сцене легендарного Театра Вахтангова в Москве. Чувствуете ли вы в себе до сих пор те ощущения красноярской девчонки из «Орфея», когда выходите на сцену Вахтанговского?

— Да, наверное, можно так сказать, что мой пройденный путь большой. Скоро будет 30 лет, как я служу в Театре Вахтангова.

Отвечая на ваш вопрос, я хотела бы поделиться своим наблюдением. В театре закулисье имеет свой особый аромат. В театре настоящем, где живёт творчество, где идут репетиции, где кипит жизнь, где работают мастерские, малые они или большие, где цеха занимаются своими насущными делами, когда обновляются декорации, слышен запах краски, только что пошит занавес и стучит молоточек сапожника, который обновляет сценическую обувь… Так вот, в театре «Орфей» есть свой особый аромат за кулисами, потому что там – творчество, там – настоящая жизнь. И вся эта мелодия с моими воспоминаниями иногда рождает во мне лёгкую грусть, потому что это было очень давно - в театре «Орфей» я провела небольшой, но очень яркий отрезок моей жизни.

— Ваш рассказ о том, как вас учили плавать в Енисее – мощная метафора жизни: либо ты плывешь тут же и сразу, либо кричишь о помощи. Этот енисейский опыт закалки, самостоятельности и преодоления – насколько он, по вашему ощущению, стал частью вашего характера и помог вам плыть сразу в сложные моменты вашей актерской карьеры в Москве?

— Совершенно точно я могу сказать, что у меня закалённый характер. И я считаю, что мудрые взрослые, прежде чем предложить такой урок или испытание своему ребёнку, должны понять и увидеть, готов ли он к этому, или лучше повременить. Что касается меня, я справилась с испытанием и научилась плавать. Я поплыла сразу, я не просила о помощи.

Вообще, если говорить о моём детском характере, то это такая смесь: чуть-чуть Пеппи Длинныйчулок, чуть-чуть казаков-разбойников, чуть-чуть Герды из «Снежной королевы». Такой вот характер-коктейль. Когда знакомишься с подобными характерами, скажем, в литературе, становится понятно, что люди эти бесстрашные, у них бьётся авантюрная жилка, они хорошие друзья, они выносливы, они честны и добиваются своих целей. Дети ведь такие — кто-то спасает котёнка, а кто-то собирает гербарий. Я – из первых.

— Вы с такой нежностью говорите о Красноярске, восхищаясь его изменениями. Как вам кажется, возможно ли сохранить эту «красноярскость», неповторимую душу города, в условиях современного развития? Что для вас в этой душе самое главное, что наверняка нельзя потерять?

— Конечно же, сохранится душа. Душа – это прежде всего люди. Люди веками размышляют о душе. Это такая таинственная, загадочная, притягательная и бессмертная тема. Пишутся стихи, сочиняется музыка, рождаются литературные произведения. Это же всё вдохновляет. И я думаю, как бы цивилизация ни развивалась и как бы прогресс ни предлагал свои правила игры, незыблемое останется.

Останется, конечно же, Енисей! Эта бескрайняя тайга, которую можно увидеть, стоя на левом берегу возле Красноярского театра оперы и балета. Это краеведческий музей, куда захочется привести впервые своего малыша, чтобы он увидел открывающиеся гигантские дубовые двери и чтобы там его встретил мамонт. Этот музей-усадьба Сурикова со своим наследием, со своими картинами и предметами быта, которые с любовью собирались по всей России и миру, со своим большим штатом людей, которые преданно и трепетно выполняют свои обязанности. Чехов называл Красноярск одним из самых красивых городов Сибири. 

Таких мест много, очень много. Возле них хочется замедлиться, чтобы ощутить какое-то тихое счастье. И мне кажется, это можно испытать только на родине, дома. Вот там душевное тепло. Конечно же, оно не иссякнет.