Он играл главные роли в спектаклях по произведениям Шекспира и Чехова, Мольера и Пушкина. Принимал участие в самых заметных постановках красноярского драматического театра и снялся в ряде кинопроектов. Добился известности и признания, о которых мечтают многие его коллеги. И он же неожиданно для всех добровольцем ушёл на фронт специальной военной операции.

Почему заслуженный артист Российской Федерации Яков Алленов сменил сценический костюм на гимнастёрку? Как изменила его служба на передовой в добровольческом отряде БАРС-19? Об этом он сам рассказал журналисту “Городских новостей”.

 

НЕЛЬЗЯ ОТГОРОДИТЬСЯ

— Предлагаю начать наш разговор с довольно грустной темы. Ещё в 2022 году, когда только началась спецоперация, часть деятелей культуры, в их числе и ряд актёров, уехали из России и стали активно выражать презрение к её руководству и народу. Наверное, поэтому ваш поступок вызывает такое удивление. Почему вы не просто поддержали решение о проведении спецоперации, но и отважились пойти на СВО?

— Я считаю, что человек, который принадлежит к творческой интеллигенции и так или иначе общается с публикой, кроме кругозора, должен иметь ещё и гражданскую позицию. И, выходя на диалог с аудиторией, ты должен точно понимать, в какой стране живёшь, на каком языке разговариваешь, что является для тебя духовными ценностями.

По-моему, поступок тех, кто уехал, это такое очевидное предательство своего народа, своей культуры, той земли, которая взрастила и на которой получил какую-то популярность. Это как плевать в колодец, откуда сам пил. А заявления, мол, я художник, творец, я так считаю, это уже какая-то жидкая позиция: слабость или просто недалёкость. Да, я тоже против насилия, против того, чтобы кто-то погибал. Но сегодня, увы, по-другому не получается. И добро с кулаками никто не отменял.

— К сожалению, вся история человечества, как и прогресса, это история войн.

— Да, как ни печально. При этом, поверьте, война — далеко не красивое дело, и было бы хорошо обойтись без неё. Но есть причины: политические, экономические. Есть земля, на которой ты живёшь, а также язык, который тебя с детства формирует. И их необходимо защищать. Нельзя отгородиться от всего происходящего в своём личном мирке…

— Ещё Владимир Ильич Ленин говорил, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Нас так учили, во всяком случае.

— Учили, а ещё и воспитывали. В батальоне, где я служил по контракту, почти все бойцы, кроме нескольких парней — операторов беспилотников, были взрослыми мужиками. Наши позиции под Северском в основном держали люди в возрасте от 40 до 60 лет, осознанно пришедшие туда.

Да, у каждого из нас была своя история, своя личная причина пойти на СВО. Но объединяло нас и советское воспитание, и понимание того, что защита своей страны — это настоящее мужское дело. А ещё это проверка самих себя на прочность, на свою принадлежность к этому народу, как бы патетично это ни звучало.

Знаете, когда ты воочию видишь, что нас, нашу русскую культуру и нашу духовность пытаются нивелировать, а страну превратить в придаток якобы толерантной и просвещённой Европы, остаться в стороне сложно.

 

ЧУВСТВОВАЛ, ЧТО ДОЛЖЕН БЫТЬ ТАМ

 

— Когда именно вы приняли решение подписать контракт? И что послужило, если можно так выразиться, толчком к этому поступку?

— Это произошло в 2024 году, когда я служил в академическом театре комедии Санкт-Петербурга. Том самом, на Невском проспекте. Впрочем, с начала спецоперации, в феврале 2022-го, я от телевизора просто не отходил. Уже тогда чувствовал, что должен быть там, в Донбассе.

Два года спустя, в Питере, решение оформилось. Причём тогда у меня в жизни, в творчестве всё вроде бы складывалось неплохо. В театре сыграл хорошую роль, а ещё получил предложение озвучить спектакль, а также сделать постановку к столетию Астафьева.

Мне в то время как раз исполнился 61 год, и я стал размышлять: с чем я пришёл к этой дате? Оказалось, что итогом стало какое-то разочарование в своей профессии, пустота и даже потеря смысла. Не было никакого желания жить дальше в творческом плане. Я не понимал, что может стать для меня движущей силой, чтобы встрепенуться и осознать: кто я, зачем я?

— А как же солидный список сыгранных ролей, звания, профессиональное признание?

— Да, я артист, много лет служил в театре, но это уже не грело. Было ощущение, что моя профессия превратилась в прикладное творчество для увеселения публики, а не в ту миссию, которая несёт что-то важное и нужное. Вот тогда и пришло решение: нужно остановиться, осмыслить, ради чего жить дальше. И, как ни странно, война меня переформатировала. Я понял, что есть ценности выше этих личных переживаний. И выше своего места в театральном ранге.

Возможно, изначально это был какой-то чувственный порыв. Но в то же время и необходимость, пускай не до конца осознанная. На самом деле встать на защиту своей Родины — это просто нормальная мужская позиция. Если есть проблемы в стране, ты должен что-то сделать.

— А как ваши друзья, близкие отнеслись к решению подписать контракт?

— С некоторым удивлением. А те, которые поближе ко мне, — с переживанием. Мол, ты куда идёшь?

Но нужно сказать, что у меня всё же был некоторый армейский опыт. Я проходил срочную службу. Хотя было это достаточно давно — в 1982–1984 годы, — всё же знал, что такое автомат и дисциплина. И мне надо было проверить: способен ли я ещё Родину защищать или всё, нафталин? Оказалось, способен.

 

ПОЗЫВНОЙ АРТИСТ

 

— Какой у бойца Алленова был позывной?

— Артист.

— Довольно предсказуемо…

— На самом деле я изначально не понимал, какой мне позывной взять. Уже когда мы на СВО поехали, мне посоветовали: ты же артист, вот так и назовись. Я согласился.

В то же время на позиции мои сослуживцы поначалу отнеслись к моему позывному, мягко говоря, иронично. Даже немного подтрунивали: а что ты здесь делаешь? Ты же вроде как интеллигент, тяжелее карандаша в руках ничего не держал!

— Да ладно! Даже я, совсем не театрал, знаю, что у артистов довольно тяжёлая в физическом плане работа.

— Но со стороны, согласитесь, это представляется совсем иначе. Что там стараться: красуйся на сцене в костюмчиках и гримме! Поэтому мне пришлось уже в части пару раз хорошо “пободаться” с одним товарищем, который пытался доказать, что он мужик, а я так...

Но в итоге ребята из нашего отряда, узнав мою фамилию, залезли в интернет-поисковик и увидели фотки: театральные, киношные работы. Они обалдели и стали спрашивать: а ты здесь зачем? Я в ответ: а вы зачем? Конечно, у каждого были свои причины. Да, там много составляющих: и деньги, и какие-то перспективы, которые появляются в гражданской жизни, и льготы как себе, так и детям. Но при всём этом, с кем бы я ни разговаривал, главной была вовсе не меркантильная составляющая. Все говорили: а мы что, не мужики? И если не мы, то кто?

 

НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ

 

— Тяжело было на фронте? Каково оно, постоянно находиться под обстрелами?

— Тяжело, но я хочу сказать, что там не каждый день война, атаки, обстрелы. По большей части это не сражения, а такая жизнь: в грязи, в блиндаже, в постоянной готовности к тому, что сейчас будет бой. Да, многое привычное, как та же возможность каждый день мыться, там отсутствует, хотя баню себе мы всё же срубили. А на базе у нас в Камышевахе даже часовенку небольшую бойцы построили. И во время ротации у нас была возможность и туда сходить, и отмыться, и отоспаться, и на рынок съездить, и поесть нормальной еды. Хотя, надо признать, что и на позициях нас кормили очень неплохо.

— Знаю, что вы на спецоперации были связистом.

— Да, но первые пять месяцев я стоял на передке. Наш пост на рубеже назывался Глаза. За ним шла серая зона, такая ничейная полоса. Укрепления укров начинались где-то километра через три. У них там, перед Северском, оборудовано четыре линии обороны: очень серьёзные, бетонированные.

— Так противник от вас был совсем близко. Доставали вас, видимо, и артиллерия, и даже миномёт?

— Доставали. Но мне всё же по какой-то причине везло. Наверное, одно из самых больших чудес, связанных с этими обстрелами, случилось 2 января нынешнего года. Я тогда уже связистом стал. В наш блиндаж прилетел 152-й снаряд, который полностью разворотил вход, вошёл в землю и не взорвался. Нас было четверо, я вообще спал, причём максимум в метрах четырёх-пяти от попадания… И вот сидим мы, смотрим и не понимаем, что это такое? Позже сапёр сказал, что лучше этот снаряд не трогать, а найти новое место дислокации. Но как зимой новый блиндаж выкопать? Украина — это, конечно, не Сибирь, но и там в январе неделями морозы стоят, иногда и под минус 20. В итоге мы вычистили выход, заложили снаряд тремя ярусами мешков с песком на всякий случай, да так и жили.

— А чем занимается связист на современной войне? Сейчас же все через мессенджеры связь держат, интернетом пользуются вовсю.

— Да, у нас был доступ в сеть. Но всё равно у каждого имелась рация, правда, по ней разговаривали кодами, потому что всё это прослушивалось. Впрочем, когда случалась какая-то экстремальная ситуация, кричали уже как есть, открытым текстом.

И всё же на тех территориях, которые удаётся закрепить за нашими вооружёнными силами, обязательно устанавливалась проводная связь. Как во времена Великой Отечественной. У нас были катушки, на которые намотаны провода и военно-полевые аппараты, вроде телефонов, которые называют тапиками.

— К чему такие устройства в эпоху интернета и радиосвязи?

— Интернет-сообщения вполне реально взломать, сообщения по рации перехватить. А тапики не прослушиваются, можно спокойно говорить обо всём. Единственная проблема: провода могут быть повреждены. Прошёл танк, случайно на гусеницы намотал и порвал. Тогда мы идём восстанавливать: такая у нас работа.

— Говорят, у наших противников очень много беспилотников…

— Да, много. Перед нами находился батальон, который состоял в основном из заграничных наёмников. Они приезжали со своими БПЛА, даже снимали с них ролики, которые выливали в сеть.

Но мы всё равно наступаем, потому что наше дело правое. Мы боремся за то, чтобы быть собой, за своё мировоззрение, свою духовность, то, из чего мы состоим. И благодаря этой войне Россия становится сильнее.

 

ПОЯВИЛСЯ НОВЫЙ СМЫСЛ ЖИТЬ

 

— Ваш контракт закончился, боец с позывным Артист вернулся домой. Чем вы теперь занимаетесь, какие планы на будущее?

— Если честно, то иногда мне кажется, что всё это было не со мной. Что это какое-то кино, в котором я участвовал… Но, считаю, если вернулся живым, надо делом заниматься.

Сейчас у меня есть книга, мои записки, которые издательство уже приняло в работу. Мы придумали странную форму: роман, который собран из постов (сообщений, которые пишутся в социальных сетях. — Авт.). Называется “Осколки”. Это частицы прошлого: детства, калейдоскопа, который подарил отец, участия в спецоперации. Они складываются в узор моей жизни и моей позиции. В том числе гражданской.

Также есть два киносценария. Один про СВО, второй про командора Резанова. Даже появились перспективы экранизации одного из них.

— Вопрос, наверное, банальный, но всё же: какое влияние на вас, на ваше творчество оказало участие в специальной военной операции?

— Надо сказать, что я раньше был сам по себе: таким художником, у которого есть собственное понимание, что я должен, а что нет. Протестных либеральных взглядов не разделял. Но при этом и какой-то осмысленной ответственности за страну, за детей, за духовную составляющую нашей культуры у меня не было. А за этот год она как-то сформировалась. Появился новый смысл жить.

Не скажу, что это кардинально меняет меня. Но если раньше я считал, что мало что могу изменить, даже выходя на сцену, то теперь всё иначе. Оказывается, от меня многое зависит. Кроме того, в моей жизни теперь есть друзья по оружию, с которыми мы вместе были на фронте, а также люди, готовые оказать поддержку. А самое главное — у меня появилась ответственность за свою профессию, своё место, за то, что я должен передать своим детям.

АКЦЕНТ

За свою службу на фронте специальной военной операции Яков Алленов награждён медалью “За верность долгу”.

Это официальная награда Луганской Народной Республики, учреждённая 12 июня 2020 года, в самые тяжёлые времена в истории ЛНР. Тогда бойцы в Донбассе столкнулись с сильным противостоянием со стороны украинской армии, но, несмотря на трудности и опасности, стояли единым фронтом и продолжали защищать свою землю.

Медали “За верность долгу” удостаиваются военные и гражданские лица за:

— мужество и отвагу, проявленные при защите Луганской Народной Республики и её государственных интересов, обеспечение законности и правопорядка;

— заслуги в укреплении обороноспособности и безопасности ЛНР;

— большой вклад в развитие производственной, научно-исследовательской, социально-культурной, дипломатической и иных сфер деятельности.

 

Досье

 

Яков Олегович АЛЛЕНОВ

 

Дата рождения: 1 марта 1963 года.

Образование: 1988 год — окончил Красноярский государственный институт искусств; 2001–2003 годы — высшие режиссёрские курсы в Москве, мастерская народного артиста России Леонида Хейфица.

Работа: Казанский Большой драматический театр имени В. И. Качалова; Вологодский областной драматический театр; Нижегородский академический театр драмы имени М. Горького; Красноярский краевой драматический театр имени А. С. Пушкина; Норильский Заполярный театр драмы имени В. В. Маяковского; Санкт-Петербургский академический театр комедии имени Н. П. Акимова; участие в кинопроектах, в том числе в сериале “Улицы разбитых фонарей”.

Достижения: заслуженный работник культуры Красноярского края; заслуженный артист РФ (2020).