«Если будет совсем плохо, то есть куда бежать»: директор кризисного центра «Дом матери» Юлия Доронина рассказывает о помощи жертвам домашнего насилия

Фонд «Дом матери» в Красноярске недавно открыл горячую линию для жертв домашнего насилия. По телефону 287-84-00 женщине готовы оказать помощь. На телефонные звонки отвечают волонтёры – как правило, это женщины, которые сами пережили насилие в семье, но смогли выбраться из сложной ситуации. Gornovosti поговорили с директором кризисного центра «Дом матери» Юлией Дорониной о домашнем насилии и помощи женщинам.

– Юлия, расскажите, как у вас работает новая горячая линия? Много ли обращений?

– Наша горячая линия только недавно запущена в работу, и звонков на этот номер пока немного. Ещё не все знают наш новый номер — 287-84-00, поэтому продолжают звонить мне. С начала года нам поступило около 50 звонков о домашнем насилии. Мы помогли им: кого-то разместили у себя, кого-то направили к юристу.

– А за какой помощью женщины к вам обращаются чаще всего?

– Если мы говорим именно о работе горячей линии, то это ситуация прямой угрозы жизни и здоровью. Что мы делаем экстренно? Мы размещаем женщину и её детей у себя в кризисном центре, предоставляем им вещи, продукты. Потому что, как правило, когда женщины убегают, они даже документы не успевают взять.

В принципе, на горячей линии задача волонтёров — одна, чтобы объяснить женщине, что есть место, где она может оказаться в безопасности. Дальше уже вся работа происходит, когда она находится в безопасном месте. Мы подключаем юристов, психологов в зависимости от ситуации.

На самом деле, самое важное в кризисной ситуации – это знать, что есть поддержка, и, если будет совсем плохо, то есть куда бежать.

– Почему женщины остаются с проблемой домашнего насилия один на один, что им даже пойти некуда, кроме кризисного центра? К вам обращаются преимущественно девушки, у которых нет семьи?

– Как правило, абьюз — это такая история, что мужчина обрывает все контакты. Часто абьюзеры предлагают переезжать в другой город, чтобы якобы поменялась жизнь, а в итоге женщина остаётся изолированной: обрываются контакты с родителями, с друзьями.

Это первый звоночек для тех, кто попал в такую ситуацию. Если ваш мужчина запрещает вам общаться с подругами, запрещает общаться в каких-то группах, запрещает учиться, работать – это не проявление любви. Это, скорее всего, первые признаки абьюза.

– И помощь психологов, о которой вы говорили, как раз и заключается в том, чтобы распознать, где забота, а где насилие?

– В том числе. Абьюзеры не сразу превращаются в тиранов. Обычно это красивая история любви, затем начинается обрезание контактов, моральное насилие, когда уничтожается самооценка, и уже потом наступает физическое насилие.

У нас сейчас реализуется проект «Перезагрузка», он поддержан фондом президентских грантов, и там работают три психолога. Один именно работает с проблемой зависимости от моделей поведения, которые женщина вынесла из детства. Другой психолог работает с социализацией. И третий, психолог-травматолог, работает с психологической травмой.

Чтобы понять, как выйти из ситуации домашнего насилия, женщина должна понимать, что это. Если она видела это с детства, она непроизвольно это воспроизводит. Когда она понимает, что именно ей нужно менять, соответственно, у нее есть шанс на выздоровление.

– А с какими ситуациями приходится работать юристам?

– Основная проблема — общие дети. И всегда в ситуации абьюза идёт манипуляция детьми. Как правило, платит за квартиру мужчина, или это его жильё. И он сразу начинает манипулировать: «Ага, у тебя нет жилья, у тебя заберут детей». Конечно, для каждой мамы это страшно. Или угрожают, что раз женщина нигде не работает, сидит дома с детьми, значит, детей опека оставит с отцом. На самом деле нет. Практика нашей страны такова, что дети, особенно маленькие, остаются с мамой, если она адекватная. И в ситуации, когда идёт борьба за жизнь и здоровье, об этом лучше не думать, надо бежать. У нас есть юристы, которые в этой ситуации расскажут, покажут, помогут написать заявление и так далее.

– И в ситуации, когда уходить, кроме кризисного центра, некуда, всё равно детей оставят с мамой?

– Кризисный центр – это временное явление, и органы профилактики смотрят на это нормально, потому что из двух зол выбирают меньшее: либо это угроза жизни и здоровью матери и ребёнка, либо это временное пристанище, такое как «Дом матери». В дальнейшем женщина уже снимает своё жильё.

– А как решается проблема финансовой зависимости? Сложно совмещать работу и маленьких детей, которых не на кого оставить.

– Я скажу так: кто хочет работать, тот работает. Мы в 2020 году с кризисным центром «Верба» запустили совместный проект – клининг, когда женщина может выйти буквально на три часа и заработать какую-то копеечку.

Кроме того, мне часто звонят люди, которые нам помогают, предлагают какие-то виды работ, часто – не на полный день: сортировка, например, наборов для суши. Это то, что можно делать на дому. Варианты есть, было бы желание.

Опять же, мамочки договариваются друг с другом.

Чтобы помочь мамам выйти на работу, мы хотим организовать присмотр за детьми, чтобы были специалисты. Потому что не все мамы из деструктивных семей понимают, что такое детско-родительские отношения. Но на данном этапе у них есть возможность договориться друг с другом, оставить кому-то своего малыша на какое-то время, пойти подзаработать.

– А как заканчиваются такие истории? Удается женщинам выбраться из кризиса?

– Это в первую очередь решение женщины — перестать быть жертвой и взять ответственность за свою жизнь на себя. Потому что до тех пор, пока она будет в состоянии жертвы, пока будет виноват муж, виноваты те, кто не помог, виновато окружение, ситуация не изменится. Если она оставляет себе место для отхода назад, то, конечно, она, скорее всего, вернётся, она даст себя уговорить, она поверит в то, что муж изменился, и так будет 10 раз.

Но на самом деле у нас очень много положительных историй. Ну вот наш администратор Настя — вполне счастливый пример. Сейчас она выбралась из ситуации созависимости, она волонтёр горячей линии.

Есть у нас и другие мамы. В прошлом году, наконец, закончились судебные процессы у одной из наших многодетных мамочек. Она бежала из другого города. Абьюзер за издевательство над ней и детьми получил 15 с половиной лет. Мамочка сейчас очень успешная: дети у неё участвуют в конкурсах красоты, она сдала на права, она учится, она развивается. Это достаточно зажигательный, позитивный пример. Могу сказать, что я горжусь. И, если вспомнить, таких примеров, не могу сказать, что сотни, но десятки точно.