“В России надо жить долго…”

31 марта исполняется 130 лет со дня рождения Корнея Чуковского

Пятьдесят лет назад в Советском Союзе всенародно отмечалось 80-летие “дедушки Корнея”, самого признанного и почитаемого детского писателя в стране. Даже далёкие от литературы, тем более детской, издания типа “Водного транспорта” или журнала “Овцеводство” печатали панегирики старому сказочнику. В эти же юбилейные дни шло обсуждение кандидатуры Чуковского на соискание Ленинской премии в области литературы (её присуждали в день рождения Ленина 22 апреля). В те времена Ленинская премия была самой главной и самой престижной наградой в стране. В отличие от Звезды Героя Ленинскую премию могли получать лишь один раз в жизни, лауреатство давало полную индульгенцию за прошлые мнимые или реальные грехи, неприкосновенность и статус классика.

Формально на премию была выдвинута книга Чуковского о Н. А. Некрасове, изданная ещё при Сталине, однако все понимали, что речь шла об оценке всего гигантского вклада старого писателя в отечественную культуру. Он был большим учёным — литературоведом и лингвистом, переводчиком, ещё до революции открывшим русскому читателю Уитмена, Киплинга, Уайльда. В СССР многие произведения Марка Твена, Честертона, О. Генри, Конан Дойля, Шекспира, Филдинга знали именно по переводам Чуковского. Для детей он “пересказал” “Робинзона Крузо” Дефо, “Барона Мюнхгаузена” Распэ, “Маленького оборвыша” Дж. Гринвуда. Он написал десятки книг о русских и зарубежных писателях, но в первую очередь его знали, конечно, как автора “Мойдодыра”, “Айболита” и других детских книжек, изданных гигантскими тиражами в сотню миллионов экземпляров.

Вдруг неожиданно в день его рождения среди множества восторженно-хвалебных статей появилось несколько острокритических отзывов на его книгу “Мастерство Некрасова”, выдвинутую на Ленинскую премию. В них говорилось о том, что Чуковский “опошляет” великого революционного поэта. А в ЦК КПСС поступило письмо группы старых большевиков во главе с бывшим секретарем ЦК Еленой Стасовой (бабушке было уже 89 лет, остальные подписанты были того же возраста). Ветераны партии возмущались, что “почетный знак лауреата Ленинской премии” может получить “хамелеон” и “приспособленец”, посвятивший свою жизнь “антиленинскому делу”. “Авторы этих строк, — _писали партийные старушки и старички, — __люди старшего поколения, так сказать, сверстники Чуковского, некоторые из них были тесно связаны с революционным движением ещё с дооктябрьских времен — хорошо помнят фельетониста К. Чуковского, который до революции был литературным роботом кадетствующих Рябушинских, с которыми большевики вели тогда ожесточённую борьбу. Нам памятны пасквильные фельетоны К. Чуковского о Некрасове, которые он печатал в 1911—1912 годах в обывательской газете “Русское слово”. После Октября он лавировал между революцией и контрреволюцией, нанося вред делу пролетариата. Позднее Чуковский лез всюду, где только возможно, со своими обывательскими сказками, от которых — по свидетельству ныне ещё здравствующих очевидцев — упорно открещивалась в своё время Н. К. Крупская, руководившая тогда в Наркомпросе Внешкольным отделом”. В письме говорилось о том, что всю свою жизнь Чуковский вредил и продолжает вредить советской литературе, а заканчивалось оно грозным призывом: “М_ы настаиваем, чтобы Комитет по Ленинским премиям отверг кандидатуру Чуковского, приспособленца, во имя корыстных целей готового пойти на любую сделку с совестью. Именно таким он остается в памяти старшего поколения советских людей”.

Отдел культуры ЦК КПСС, по сути, поддержал позицию ветеранов. В сопроводительной записке отдела, разосланной членам политбюро говорилось: “К. Чуковский, впервые выступивший в печати более 60 лет назад, в годы политической реакции после поражения революции 1905 года активно сотрудничал в жёлтой кадетской прессе, выступал против марксизма, прогрессивных традиций русской литературы, творчества М. Горького, В. Короленко. В одной из статей 1911 года В. И. Ленин писал: “Чуковские и прочие либералы, а также тьма демократов-трудовиков “лягали” марксизм всегда, с 1906 года сугубо...” (т. 17, стр. 56), “А Потресовы, Базаровы и проч. — для нас чужие люди, не менее чужие, чем Чуковские” (там же, стр. 57). Резко оценивал деятельность Чуковского в те годы М. Горький в своих статьях (“Разрушение личности”) и в письмах. Впоследствии К. Чуковский стал одним из видных деятелей советской культуры, заслужив широкую известность как детский писатель, литературовед и исследователь литературы… Заслуги К. Чуковского в развитии советской литературы общеизвестны: к 70-летию со дня рождения он награждён орденом Ленина, а к 80-летию — орденом Трудового Красного Знамени. Считаем возможным ограничиться этими наградами. Просим разрешения выслать руководству Комитета (по Ленинским премиям — С.К.), а также коммунистам — членам Комитета предложение поддержать линию старых большевиков о нежелательности присуждения К. И. Чуковскому Ленинской премии”.

Что произошло дальше — неизвестно, документы не сохранились. Но через неделю Комитет по Ленинским премиям большинством голосов (70 против 23) несмотря на письмо Стасовой и другие подобные бумаги, оглашённые на заседании, всё-таки присудил Чуковскому премию. Скорее всего, каким-то образом вмешался Хрущёв. “Взрослые” книги Чуковского он вряд ли читал, о политических взглядах писателя тем более до революции, наверное, и не догадывался; но в 1957 году, вручая ему на 75-летие орден Ленина, весьма тепло говорил: “Наконец-то я познакомился со своим мучителем” (маленькие внуки вождя заставляли Хрущёва снова и снова перечитывать сказки Чуковского). Сказалась, видимо, и общая атмосфера “второй хрущёвской оттепели” после XXII съезда — из Мавзолея вынесли Сталина, а в “Правде” была даже напечатана статья под любопытным заголовком “Солженицын — верный сын партии”.

Так закончился последний публичный этап борьбы Советской власти с великим писателем. Лауреат Ленинской премии уже не мог быть ни “двурушником”, ни “внутренним врагом”, ни “вредителем”. Он мог быть только общепризнанным классиком. Взгляды самого Чуковского от этого не изменились. 17 сентября 1968 года он записал в дневнике: “Больно к концу жизни видеть, что все мечты Белинских, Герценов, Чернышевских, Некрасовых, бесчисленных народовольцев, социал-демократов и т. д., и т. д. обмануты — и тот социальный рай, ради которого они готовы были умереть, — оказался разгулом бесправия и полицейщины”, на его даче жил опальный Солженицын, “дедушка Корней” подписывал разные протестные письма, сочувствовал диссидентскому движению, активной участницей которого была его дочь Лидия.

Власть продолжала отравлять жизнь Чуковскому — запретили уже отпечатанный тираж его “Библии” для детей, не печатали “Чукокколу”, изуродовали собрание сочинений, выкинув его лучшие литературоведческие труды 10-х — 20-х годов и до неузнаваемости сократив остальные. Однако в публичном пространстве считался непревзойдённым классиком и не подвергался никакой критике, наоборот, был признан непререкаемым авторитетом.

Его знаменитые слова “В России надо жить долго” оказались пророческими и в отношении его самого. Из 50 лет, которые он прожил при Советской власти, первые сорок он подвергался травле. Большевики не любили его и до революции. Он был одним из самых ярких публицистических талантов начала прошлого века, но близким к кадетам, за что его ругали все большевистские вожди, начиная с Ленина.

У незаконнорождённого сына одесского банкира Коли Корнейчукова (настоящее имя писателя) было очень бедное и трудное детство. Из гимназии его выгнали. По официальной советской версии — “из-за низкого происхождения” (“кухаркины дети”), но на самом деле Чуковского и его лучшего друга детства и одноклассника Владимира Жаботинского выгнали из-за хулиганства. Чрезвычайно талантливый и одарённый Жаботинский, ставший впоследствии одним из столпов сионизма, тогда ни о каком сионизме и не думал, чтобы как-то выживать, он привел Чуковского в журналистику.

Полиглот Жаботинский заставил своего друга учить английский язык. Чуковский раздобыл старый, порванный, без половины страниц учебник и начал осваивать язык туманного Альбиона. Это обстоятельство сыграло выдающуюся роль в его биографии. В редакции “Одесских новостей” других “знатоков” языка не оказалось, и 20-летнего Чуковского отправили корреспондентом в Лондон, где и началось его знакомство с великой английской литературой. В Британии Чуковский признан одним из лучших переводчиков и исследователей английской классики. В 1962 году ему присудили почётную степень доктора литературы Оксфорда “honoris causa”. Из русских литераторов до него эта степень была присуждена только Тургеневу — в 1878 году, после него — Анне Ахматовой и Дмитрию Лихачеву.

В 1916 году его вместе с несколькими деятелями русской культуры (А. Толстой, В. Немирович-Данченко, В. Набоков) британское правительство пригласило посетить Англию. Делегацию принимали король, министры. Возможно, Чуковский при других обстоятельствах так бы и занимался главным делом своей жизни — англоязычной литературой, но незадолго до революции великодушный Горький, несмотря на злобные статьи Чуковского о Буревестнике, предложил ему возглавить детский отдел издательства “Парус”. Солидный всемирно известный литературный критик между делом, походя, не придавая этому никакого значения, написал первую сказку — знаменитый “Крокодил”.

Успех оказался оглушительным — никто никогда до этого так с детьми не разговаривал. После революции заниматься основной своей профессией — литературной критикой — Чуковский не мог: его представления о литературном процессе никак не вписывались в официальную идеологию, и он вынужден был переквалифицироваться в детского писателя. Вернулась бедность, он ходил в единственных брюках с заплатками и разных калошах, в дневнике с горечью писал: “Я неудачник, банкрот. После 30 лет каторжной литературной работы — я без гроша денег, без имени, “начинающий автор”.

Все 20-е и 30-е годы прошли в борьбе с “чуковщиной”. Его издавали, но партийная пропаганда не уставала повторять за Крупской, что это “не сказки, а буржуазная муть”. Один раз он вынужден был покаяться, обещал написать “Весёлую колхозию”, за что себя потом презирал. В конце 30-х наступила небольшая передышка. Фадеев даже представил его кандидатуру на орден Ленина — Сталин нахмурился и спросил: “А что, он всё ещё кадет?”. Фадеев быстро начал говорить, что Ленин ценил работы Чуковского о Некрасове. Вождь смилостивился, Чуковскому дали орден Трудового Красного Знамени. Но во время войны опять началась травля за невинную сказку “Одолеем Бармалея”, после войны Чуковский пережил ещё несколько кампаний травли.

И всё же он жил долго. И своею жизнью доказал правоту собственных слов, что в нашей стране надо жить долго. И умер признанным классиком отечественной культуры.