Борода в российской политике

Почему Пётр I бояр брил

5 сентября 1698 года, на следующий день по возвращении из Великого посольства, Пётр I в Преображенском дворце лично отрезал бороды первому генералиссимусу России главнокомандующему Русской армией Алексею Семёновичу Шеину, верховному правителю государства в отсутствии царя князю Фёдору Юрьевичу Ромодановскому и ещё нескольким боярам.

Личность Петра Великого всегда в нашей истории оценивалась неоднозначно. Однако и его апологеты, и его хулители дружно признавали, что страну всё-таки Пётр изменил. Несколько его биографий, написанные разными историками и в разные эпохи, называются одинаково - «Рождение новой России». Можно назвать и условную дату этого рождения - 26 августа по старому стилю (а по новому - 5 сентября) 1698 года, когда он начал резать бороды приближённым. К этому времени уже девять лет как единокровная сестра Петра и бывшая правительница страны царевна Софья находилась под стражей в Новодевичьем монастыре, сам он вёл активную военную и внешнюю политику, однако именно эта экстравагантная выходка царя в Преображенском дворце стала символическим началом новой эпохи.

Во время Великого посольства, находясь в Амстердаме, Пётр узнал о бунте стрельцов, после чего поспешно покинул посольство и устремился в Россию. 25 августа он приехал в Москву, к его приезду с бунтовщиками было давно покончено. Розыск «крамолы» Пётр начал 17 сентября - в день именин царевны Софьи. Лично участвовал в допросах и пытках. Первая группа стрельцов из 341 человека была казнена 30 сентября, после чего казни следовали одна за другой. 12 октября 59 стрельцов были повешены напротив окон монастырской кельи Софьи, на следующий день ещё с десяток, потом ещё 47 бунтовщиков. Софья долго могла лицезреть распухшие и посиневшие трупы. Из Европы Пётр привёз «ноу-хау» - колесование, до того времени не применявшееся как вид казни в России. Вся Москва была в крови, повсюду валялись отрубленные головы, изуродованные трупы, стояли виселицы с телами казнённых.

Софью, другую сестру царя Марфу Алексеевну и его жену Евдокию Лопухину насильно постригли в монахини. За стрельцами - по-нынешнему «вооружённой оппозицией» стояли серьёзные общественные и политические силы, выступавшие за старомосковский уклад жизни. И Пётр эти силы жестоко раздавил. Но почему он начал розыск 17 сентября, а не на следующий день по приезде? Вернувшись в Москву 25 августа, он поехал к своей любовнице Анне Монс в Немецкую слободу, а на следующий день устроил приём в Преображенском дворце, где и резал бороды. Потом поручил это делать своим шутам, а уже после начала розыска 19 сентября издал указ, запрещающий русским людям ношение бороды. Обычно этот указ объясняют либо сумасбродством Петра, либо брадобритие упоминают в одном ряду с камзолами, ботфортами, париками и прочими «европейскими» нововведениями. Однако все эти заимствования из Европы, как разумные (мощение улиц булыжником, уличное освещение, переход на новое летоисчисление и т. п.), так и нелепые вроде немецких башмаков и напудренных париков, были установлены особыми указами Петра несколько позже - после 1700 года.

Вероятно, объявленная ещё до начала «европеизации» и даже до стрелецких казней война бороде имела для Петра особый сакральный смысл. Именно брадобритие означало крушение всех старых устоев. В восточном христианстве в соответствии со Священным Писанием человек считался обесчещенным, если ему брили бороду. Ещё в первом своде законов Древней Руси - «Русской Правде» (в редакции сыновей Ярослава Мудрого - так называемой «Правде Ярославичей») было предусмотрено суровое наказание за надругательство над бородой. За воровство («если кто возьмёт чужого коня, оружие или одежду») полагался «за обиду» штраф в 3 гривны. За убийство свободного гражданина («если муж убьёт мужа») - 40 гривен. За убийство смерда или холопа или княжеского рядовича - 5 гривен, за убийство княжеского сельского старосты - 12 гривен. «Если кто отсечёт какой-либо палец» платил штраф в 3 гривны, «если кто был избит до крови» - тоже 3 гривны. А «за усы 12 гривен, за бороду 12 гривен». То есть за моральный ущерб - выдранный клок бороды считался публичным оскорблением - наказание было предусмотрено суровее, чем за убийство княжеских слуг и чиновников. 12 гривен в те времена - это стоимость 15 коров.

В ордынский период русская аристократия пополнилась значительным количеством монгольских вельмож. А у монголов, так же как у китайцев, корейцев, японцев, многих сибирских народов (и у их потомков), редкая борода заложена генетически. Под их влиянием некоторые русские князья начали брить бороды, оставляя усы. Но очень быстро вернулись к старым порядкам. Время от времени веяния Запада всё-таки доходили до Руси (там католики с XV века брили бороды), но каждый раз общественное и церковное возмущение было столь велико, что нововведения длились недолго. Василий III был западником, при нём в Московском дворе стали появляться какие-то элементы европейской моды. Особенно после его женитьбы на литовской княжне Елене Глинской, женщине европейских нравов и воспитания. Иногда можно прочитать, что ради молодой красавицы-жены (он был старше её почти на 30 лет) Василий III сам сбрил бороду. При этом обычно ссылаются на барона Сигизмунда Герберштейна - австрийского дипломата, историка и писателя, автора первой европейской книги о Московской Руси. Однако в «Записках о Московии» Герберштейна говорится лишь о его разговоре с Василием III, в котором тот признался, что брил бороду.

Церковь в эпоху первого русского царя (а именно Василий III впервые в истории Руси в договоре с императором Римской империи Максимилианом назван «цезарем») брадобритие считала изменой православию. При сыне Василия III Иване Грозном вопрос о брадобритии специально рассматривал Стоглавый собор - брить бороду и усы возбранялось, а те, кто бреет, признавались еретиками.

Отец Петра I начитанный и образованный Алексей Михайлович был глубоко религиозным человеком. Он ратовал за старые порядки, но присоединение Украины и Белоруссии резко усилило западное влияние и породило массу проблем - Киев управлялся по магдебургскому праву, украинское духовенство окормлялось Константинопольским патриархом, существовала автономия в виде гетманства и так далее (окончательная унификация этих восточнославянских земель произойдёт только при Екатерине II). Но главная проблема была в разном менталитете, сложившемся за столетия раздельной жизни. В западных землях было пренебрежительное отношение к Московии как стране тёмной и невежественной. Покойный академик Александр Михайлович Панченко писал: «Из Киева в великорусские пределы ехали либо за корыстью, либо силком, - но всегда как бы в страну дураков» (это было и в эпоху Петра).

Через Украину, где брадобритие было распространено, шло на Русь и западное влияние. Алексей Михайлович начал войну с «чужебесием». Это была такая кампания борьбы с космополитизмом и преклонением перед Западом эпохи феодализма. В рамках этой кампании Алексей Михайлович в 1675 году издал специальный указ, запрещающий пострижение волос на лице. Его сын, старший единокровный брат Петра Фёдор Алексеевич, вступивший на престол в 14-летнем возрасте, был значительно либеральнее отца. С детства он был полонофилом, любовь ко всему польскому ему привил его учитель белорусский монах Симеон Полоцкий, обучавший царевича наукам на польском языке.

Первая жена Фёдора польская дворянка Агафья Грушецкая (дочь смоленского шляхтича Семёна Грушецкого) была девушкой крутой и независимой и активно вмешивалась в управление страной, вовсе не скрывая этого. Несмотря на юный возраст, она была очень решительно и революционно настроена на изменение быта Московского двора. Под её влиянием царь сначала запретил придворным носить «татарское платье» (то есть русскую одежду бояр с ордынских времен) и повелел «ходить в платье, подобном польскому», а потом и постановил брить бороды. Однако патриарх начал отлучать от церкви за брадобритие, признав его не только «безобразием и бесчестием, но и грехом смертным». 18-летняя Агафья умерла весной 1681 года при родах, через год скончался и 20-летний Фёдор. Так что чем могла закончиться борьба монаршей четы с патриархом и древними обычаями - неизвестно, но оба они были людьми с сильным характером и нацелены на европеизацию страны.

Через 17 лет Петр продолжил дело старшего брата. Указ 1698 года оказался невыполнимым. Поэтому в 1705 году его заменил другой - «О бритии бород и усов всякого чина людям, кромя попов и дьяконов, о взятии пошлины с тех, которые его исполнить не захотят, и о выдаче заплатившим пошлину знаков». По нему устанавливался налог на бороду (это не изобретение Петра, в XVI веке такой налог существовал в Англии и Франции): в зависимости от социального положения, от 600 рублей для царедворцев до 30 рублей в год для ямщиков и извозчиков. Указ породил бунты (самым крупным было Астраханское восстание 1705-6 годов). В Сибири новые порядки вообще не прижились. Хитрый начальник Сибирского приказа Матвей Гагарин подал царю челобитную, подписанную служивыми людьми всех 19 сибирских городов («платьев и сёдел немецких в Сибири делать некому»). И Пётр именным указом разрешил «сибирянам» ходить «кто как похочет» (кроме служащих государственных канцелярий). Не распространялось брадобритие и на крестьян. В 1722 году Пётр установил единый налог в 50 рублей за бороду.

Этот налог существовал до восшествия на престол Екатерины II в 1762 году, которая сразу же отменила пошлину, но постановила придворным, чиновникам и военным иметь «босое» лицо. При её внуке Александре I военным разрешили носить усы (его брат Николай I и племянник Александр II сами носили усы). В эпоху Николая I борода фактически была сословным признаком, её носили священники, купцы, крестьяне, старообрядцы, учёные, наличие же бороды у других, обычно разночинцев, воспринималось как признак вольнодумства (любопытно, что примерно так же было при советской власти).

Реабилитировал бороду самый русский царь династии Романовых Александр III - сторонник старых традиций. Он сам носил бороду, но некоторым категориям населения ношение бороды всё-таки запрещалось - студентам, солдатам. Юнкерам бороду разрешил Николай II, и это было последнее вмешательство царской власти в вопросы брадобрития.

Все большевистские вожди эпохи революции носили бороды (кроме Зиновьева, с бородой в те времена был и Сталин). Но с годами бородачи из власти исчезли. В позднесоциалистическую эпоху, как и во времена Николая I, к бородатым, если это не академические учёные или писатели, относились с подозрением. В нынешние времена тоже не всем разрешено носить бороду, но, по большому счёту, теперь это вопрос сугубо личный.