Ностальгия: Как трудности стимулировали творчество на шести сотках?

Что такое загородный домик для нашего человека? Место для отдыха, личный сад-огород, копилка для старых вещей, которые жалко выбросить. Наконец, просто своя территория, где можно расслабиться. Когда же появились дачи в современном понимании этого слова?

В послевоенном СССР царил небывалый дефицит товаров первой необходимости и даже обычных продуктов. Сельское хозяйство только возрождалось, промышленность не могла быстро перестроиться с военных заказов. Население почти голодало. Но решение нашлось.

Появился документ, который предписывал выделять под огороды свободные земли. Это были просто участки, так как никаких жилых построек возводить там не разрешалось. Допускался только фанерный сарай для садового инвентаря. В первые три года люди обязаны были полностью освоить участки личным трудом, в том числе посадить там фруктовые деревья, а также крыжовник, малину, смородину и так далее. Если условие не выполнялось, участок у хозяина забирали.

Народ кинулся копать и сажать. Наверху смекнули, что дачное направление надо развивать и дальше, ведь люди кормят сами себя. Уже в 1955 году им разрешили строить на участках небольшие домики.

– Я родился в 1959-м, хорошо помню себя лет с четырёх, – рассказывает строитель Игорь Разманов. – Так вот именно в этом возрасте родители увозили меня на лето к деду на дачу. А он только-только построил на участке домик. Его и домиком-то назвать было сложно, скорее – избушка на курьих ножках. Там мы только спали да от дождя укрывались. Готовили на примусе, днём дремали в гамаках, а в жару дед поливал меня из лейки. Ещё помню, как к нему однополчане приезжали, колодец вырыли, забор поставили, а чтобы я не путался под ногами, дали мне кисточку, ведёрко с краской и велели красить штакетник. Размалевал я, разумеется, не столько забор, сколько себя...

На штурм!

Самой большой проблемой была доставка всего необходимого из города на дачу. Персональных машин у граждан не имелось, да и дороги оставляли желать лучшего. Оставался один доступный транспорт – электричка.

– Тётя в самом конце 1960-х получила от работы участок в западном направлении от Красноярска. Ехать вроде бы и недалеко, минут сорок, но каждый раз это было приключение , — говорит бухгалтер Ираида Антонова.__ – Во-первых, надо было умудриться попасть в вагон. Давка страшная. У моих родных тактика была: первыми пробивались мужчины, добирались до окна и уже через него втаскивали сумки и даже детей. Женщины вминались в двери налегке. Самое ужасное, что народ тащил в электричках не только вещи и продукты, но и доски – строиться-то надо. Сколько шишек было набито и синяков поставлено... И ещё помню: дача тётина находилась далеко от станции, и мы всей компанией топали по раскисшей глине больше часа. Пока дойдёшь — на сапогах по килограмму грязи. Но всё это как-то быстро забывалось, и в следующую субботу вечером, потому что выходной был только один, мы снова бросались на штурм электрички.

Пруд – это счастье

Это сейчас в садоводческих посёлках стоят целые терема с тёплыми туалетами и даже душевыми кабинами. На советских дачах не имелось ни водопровода, ни канализации. У всех были умывальники, очень простые приспособления.

– Моей обязанностью было следить за тем, чтобы в умывалке всегда была вода, – вспоминает хирург Алексей Макаров. – Я её, конечно, наливал, хорошо, что на участке скважину пробурили, проблем не возникало. Но через полчаса умывальник опять был пустой. Мне сам процесс нравился: толкаешь пимпочку наверх – льётся в ладошки. Сливалась вода в ведро. Бабушка за мной понаблюдала и придумала мне ещё одну обязанность. Как только ведёрко наполнялось, мне следовало брать его и идти поливать самые дальние грядки.

Туалет, естественно, тоже был на улице — специально построенный деревянный домик, под которым рыли большую яму. У многих имелся и летний душ: вода в черных баках нагревалась на солнце, и можно было вдоволь поплескаться. Кто-то просто в бочку нырял, а кораблики там пускали, наверное, все ребятишки.

– На наше счастье недалеко от участка был пруд. Вода в нём, конечно, мутная, глинистая, но мы с дачными пацанами-соседями пропадали там всё свободное время, – рассказывает подполковник запаса Олег Емельянов. – Утром позавтракаешь, сделаешь в огороде, что взрослые скажут, и на пруд. Там и плавать учились, и на матрасах катались, и с «тарзанки» прыгали, малышня у самого берега в надувных кругах плюхалась. Там мне и девочка одна очень сильно понравилась. Тоненькая, в ярко-синем купальнике... Оля. А вечером мы бежали домой переодеваться, мазались «Дэтой» от комаров и пекли на берегу картошку. Но вечером – только в сопровождении кого-то из взрослых мужчин, такое было условие.

Дресс-код

Именно на даче наши люди проявляли недюжинную фантазию. Трудности стимулировали творчество садоводов-любителей. Для строительства домиков использовали части зданий, которые шли под снос: карнизы или наличники, рамы и так далее. Для дачи люди могли приспособить почти всё: от стаканчиков из-под мороженого (сажать рассаду) и до старых автобусных дверей (делать садовый душ).

Советская привычка носить на даче вещи, отслужившие свой век, сохранилась и сейчас. Старые куртки, вытянутые спортивные костюмы и изношенная обувь не выбрасывались, а использовались при огородных работах. А поскольку в маленьких квартирах не было кладовок и прочих мест для хранения хлама, который жалко выбросить, именно на дачу тащили всё: ветхую мебель, книжки выросшей ребятни, подшивки журналов. Весь день проходил в хлопотах. Зато как приятно было вечером посидеть за самоваром на веранде. А после отпуска, проведённого на садовом участке, хвастаться перед коллегами отменным загаром.

В тему

В XVI веке слово «дача» употреблялось в значении «дар», «подарок» и происходило от глагола «дати» (давать). В XVII веке «дача» встречается в значении земельного и лесного участка, полученных от государства. Только во второй половине XVIII века слово «дача» приобрело современное значение — как загородный дом с приусадебным участком, расположенный недалеко от города и не являющийся при этом основным местом жительства хозяина дома.

Фото: Елена Лейман