Онкопсихолог Василина Шабалина: «Рыдая в подушку, проблему не решить»

У Василины Шабалиной редкая специальность — онкопсихолог. Уже три года Василина Васильевна работает в красноярском онкологическом диспансере. За это время её клиентами стали сотни пациентов клиники. К каждому нужно найти свой подход: разъяснить ситуацию, помочь избавиться от страха неизвестности, вернуть уверенность в своих силах. Об особенностях своей профессии она рассказала читателям “Городских новостей”.

— Онкопсихология — узкое направление, а психология, в принципе, — наука довольно молодая. Поэтому специалистов пока немного. Хотя пациенты очень нуждаются в нашей поддержке.

Замечательно, что руководство красноярского диспансера это понимает. Недавно на базе поликлиники онкодиспансера открылся консультативный кабинет, в который пациент после первичного приёма у врача может обратиться с любым вопросом. Если что-то осталось непонятным, какую-то информацию прослушал, забыл, медицинский работник даст необходимые разъяснения. Там же каждый день принимаю я. На месте оказываю психологическую помощь, определяю, каким образом — в группе или индивидуально — будем работать с этим пациентом дальше.

— Василина Васильевна, как складывается Ваш обычный рабочий день?

— С утра идёт первичный приём: доктора предлагают пациентам, только узнавшим о своём диагнозе, посетить меня. Ведь ситуации бывают разные, некоторые люди после такой информации находятся в шоковом состоянии, не помнят, как до дома добраться. По сути, это не патология, а норма. Вопрос в том, сколько времени человек находится в таком шоковом состоянии.

Когда человеку ставят диагноз, больше всего его пугает неизвестность. На этом этапе важно, чтобы у него появилось представление, что делать дальше. Мы раскладываем по полочкам: куда идти, что делать. Так снимается первичный стресс. Затем приглашаю его на групповую или индивидуальную психотерапию. Получается, что мы работаем с пациентом на всех этапах — во время диагностики, лечения и реабилитации.

Четыре раза в неделю я веду групповые занятия. В конце каждого рабочего дня расшифровываю материалы — анализирую тесты, которые проводила с пациентами. В общей сложности ежедневно принимаю от десяти до тридцати человек.

Обязательно работаем с родственниками онкобольных. Отдельная категория — мамы и папы детей, имеющих онкологические заболевания. Им очень нужна поддержка психолога. Особая работа идёт, когда шансов на излечение нет. Поддерживаю родных пациентов, объясняю, как пережить эти моменты. И после потери близкого человека родственники могут обратиться ко мне за помощью.

В поддержке психолога нуждаются и сотрудники диспансера. У них очень тяжёлая работа, именно на них пациенты выплёскивают свою боль, страдания, негатив. Каждый день доктора переживают ситуации, когда им приходится сообщать пациентам о выявленных заболеваниях, это непросто. Для специалистов диспансера провожу тренинги, рассказываю о способах защиты, использую медитативные техники расслабления. Особое внимание нужно уделять молодым специалистам, чтобы у них не произошло быстрого профессионального выгорания. Ведь когда они начинают работать, думают: мы всё можем, всё успеем. Но через два-три месяца приходит осознание: ты — не Бог, можешь не всё. Очень трудно молодым докторам принять уход пациентов из жизни. Вместе мы проговариваем все ситуации, я объясняю: не всё в ваших руках, у каждого человека свой организм, свои защитные функции, своё желание выздороветь…

— Когда пациент только узнал о своём диагнозе, пришёл к Вам за помощью, что Вы как специалист делаете в первую очередь, что считаете самым важным?

— Если пациент находится в шоковом состоянии, его нужно успокоить, объяснить, как дальше будет протекать его лечение. Повторю, больше всего пугает неизвестность… Что люди знают о раке из СМИ, Интернета? Что это неизлечимое заболевание, от которого все умирают в муках и страданиях. Но на самом деле это не так. Когда чёткая картинка сформирована, неизвестности нет, наступает успокоение. И только тогда с пациентом можно работать, он начинает мыслить адекватно.

С каждым больным проговариваем: мы будем лечить, но всё зависит от вас — от того, как будете выполнять рекомендации, от настроя на победу. Вас никто не бросит, и я, и доктора, и ваши родственники будут рядом. Главное, прикрыть тыл, чтобы пациент знал: он — не один, ему помогут. На такую проработку потребуется около недели. Это время страданий, слёз, перепадов настроения. Все эти дни мы постоянно общаемся, я оставляю свой номер телефона. Иногда прошу звонить мне и в выходные дни, если вижу, что не могу отпустить пациента.

Сложно работать с иногородними. Когда уезжают к себе в отдалённые территории, зачастую оказывается, что они там вообще никому не нужны. Никого не волнует, что человек переживает, не ест, не спит неделю, месяц, полгода. А ведь ему нужно вернуться сюда на лечение с более-менее здоровой психикой. Приехать в онкодиспансер — уже стресс, не важно, злокачественное или доброкачественное образование. Само слово “онкология” вызывает жуткие представления. Всегда говорю: не надо смотреть статистику, у каждого человека — свой организм, свои резервы.

— Некоторые считают, что обращаться за помощью к психологу “стыдно”, “не нужно”, “незачем”. Со временем изменяется ли отношение людей к специалистам Вашей профессии?

— За эти три года настрой людей очень изменился. Ведь даже у врачей сначала было непонимание, зачем им такой специалист. Но психологическая помощь в онкологии — это необходимость. Теперь доктора довольны, что есть сотрудник, который оказывает её: успокаивает, настраивает, морально поддерживает. Ведь тогда пациенты приходят на следующие приёмы в адекватном состоянии.

Первое время люди боялись обращаться к психологу, думали: это значит, что я — сумасшедший, об этом расскажут на работе, дома… Сейчас стали более информированными. Приходишь в палату к одному пациенту, по факту оказывается, что нужен всем, все готовы работать.

— Что для Вас самое сложное в работе?

— Всё, ведь я очень переживаю за всех пациентов. Особенно сложно, когда ремиссии добились, а через пару лет — рецидив. Тогда снова приходится начинать с нуля, а пациент уже проходил всё это. Снова вытягиваешь его, объясняешь, что надо опять бороться. Но другого варианта нет: движение — это жизнь. Всегда сложно идти в гору, легко катиться вниз. Если вам тяжело — вы на правильном пути.

— Как сами спасаетесь от профессионального выгорания, как восстанавливаете силы?

— Все те рекомендации, которые даю пациентам, использую сама. Обязательны физические нагрузки: занятия в бассейне, йога. У нас есть договорённость со спорткомплексом “Энергия”, наши пациенты посещают бассейн в определённые дни. В онкодиспансере для них проходят занятия по ЛФК, йоге.

Вообще, старюсь загрузить своих подопечных разными делами. Четыре раза в неделю они приезжают ко мне на групповые занятия, затем идут на йогу или в бассейн, по выходным — ходьба на свежем воздухе. Так и неделя прошла. Нужно постоянно что-то делать, не давать ходу негативным мыслям, чтобы не получилось так: вышел на больничный, сидишь полгода дома и страдаешь. Особенность нашего мозга в том, что ему всё равно, о чём думать. Скажешь: думай о болезни, так и будет делать. Лучше думать о другом — как всё успеть. Хотя на самом деле заставить себя встать и пойти тяжело. Но никто и не говорил, что будет легко. Поверьте, при решении любой проблемы надо действовать. Жизнь не наладится, если неделю рыдать в подушку.

Я даю рекомендации, мы избавляемся от страхов, обид, но дальше пускаю группу в свободное плавание. Сами ходят в кино, кафе, отдыхают, обмениваются фото. Очень переживают друг за друга, если кому-то нужно идти на обследование, сопровождают. Понимают, что тыл прикрыт, а это самое мощное, что может быть.

Мне интересно работать здесь, развивать это направление. Я вижу, что полезна людям. Онкопациенты — самые благодарные по отдаче. Им чуть-чуть стало легче, и они готовы жить, летать. У них сумасшедшая тяга к жизни. Наши внутренние резервы безграничны, но мы пользуемся ими, только когда совсем плохо. Одна из моих пациенток начала учить английский язык, говорит, что такой памяти у неё даже в молодости не было. Кто-то рисует, кто-то на коньках катается. И самое главное — они начинают видеть и понимать то важное, что мы пропускаем из-за бешеного ритма жизни. Например, замечают красивые закаты и восходы, наслаждаются этими видами. Говорят: куда мы бежали все эти годы сломя голову? Одна из моих рекомендаций: ежедневно находите десять минут для отдыха. Побудьте в одиночестве, отключите телефон, приведите мысли в порядок, и вы найдёте этот резерв. Душа и тело подскажут, в чём вынуждаетесь.