“Даже слов не было, потом решила: идём дальше”. Истории красноярцев, переболевших COVID-19

Переболела коронавирусом дважды и снова вернулась в красную зону. Не смогла участвовать в финале большого конкурса, но зато подготовила онлайн-курс для тех, кто нуждается в психологической поддержке. Уверена: самое страшное во время болезни — изоляция, поэтому очень важна дистанционная поддержка близких и друзей… В этом году пандемия изменила планы, настроения, мироощущение многих. Сегодня мы расскажем истории переболевших коронавирусной инфекцией.

Героем себя не считаю

В инфекционном госпитале Ольга Ищенко могла бы не работать, у неё есть все противопоказания для отказа: маленький ребёнок, хроническое заболевание… “Войти в красную зону — моё желание, — говорит она. — Отказ противоречил бы клятве, которую мы давали. Я понимаю, что мои знания сейчас важнее там”. За время пандемии Ольга Петровна сама переболела коронавирусом, причём уже дважды.

Первая смена Ольги Ищенко в госпитале была летом. Тогда персонал не выходил за пределы учреждения — жил на территории больницы.

— Конечно, морально было тяжелее, больше всего скучала по семье, детям. Моим дочерям семнадцать лет и три года, — рассказывает она. — Близкие подбадривали меня: передавали в госпиталь цветы, любимые вещи, распечатывали фотографии. У дочки младшей в это время был день рождения, близкие устроили для неё красивый праздник. А мне отправляли фотографии с него. Потом был перерыв. Вторая смена началась 22 октября. Сейчас мы, сотрудники госпиталя, живём дома, но соблюдаем строгие ограничения по контактам. Когда завершится эта смена, никто сказать не может. Решили, что будем работать до победы.

В “обычной”, докоронавирусной жизни Ольга Петровна — аллерголог красноярской краевой больницы. Сейчас работает терапевтом в инфекционном госпитале, который открыт на базе учреждения. Осенью она сама переболела коронавирусом.

— Первый раз заразилась, когда не работала в красной зоне. Вспышка произошла в нашем отделении, — рассказывает она. — Было тяжело: ломало спину, суставы, наблюдалась общая интоксикационная симптоматика — поднималась температура, появился кашель. Из-за заложенности носа было тяжело дышать. У меня есть пульсоксиметр, я ориентировалась на его показания. Поскольку сатурацию не теряла, лечилась дома. От семьи изолировалась, к счастью, никого не заразила.

После выздоровления Ольга Петровна вышла на работу в красную зону. И через двадцать дней заболела.

— Снова лечилась дома, но на этот раз — более серьёзными препаратами, — говорит она. — У меня полностью исчезли обоняние и вкус, кашель был достаточно серьёзным, обострилась астма. Но, по сути, сложно сказать, когда чувствовала себя хуже — в первый или второй раз. Было одинаково “прекрасно”. Доктор отмечает: повторное заболевание — не продолжение первого случая, а новое заражение.

— Между ними были два отрицательных мазка и хорошее самочувствие в течение двадцати дней, — поясняет Ольга Ищенко. — Когда я переболела первый раз, сдавала тест на антитела. Они были в очень низком титре, их просто не хватило для того, чтобы дать отпор вирусу. Такова особенность организма.

Несмотря на это, Ольга Петровна после выздоровления вернулась в красную зону. На вопрос, не боится ли она принести вирус домой и заразить своих близких, отвечает: “Боюсь, но шанс заразиться есть везде: в магазине, автобусе, лифте. Вирус слишком распространился”.

После болезни её отношение к коронавирусу не изменилось.

— Я изначально относилась к нему настороженно, понимала, что это серьёзно, — говорит она. — Когда заболела, конечно, испугалась. Именно потому, что слишком много знаю об этом вирусе, понимаю, что нахожусь в группе риска из-за астмы. Но моё решение работать в красной зоне осталось неизменным. И я очень благодарна своим коллегам — докторам, медсёстрам, санитаркам и санитарам инфекционного госпиталя за их самоотверженный, физически тяжёлый труд. Весь персонал постоянно находится в защитном костюме, в котором нет возможности ни воды попить, ни в туалет сходить…

При этом себя и своих коллег героями она не считает, говорит: просто выполняем свою работу. Но отмечает: вторая волна проходит гораздо тяжелее.

— Вируса стало больше, потому что не соблюдаются элементарные правила профилактики, — говорит она. — Люди отказываются носить маски. Некоторые считают, что через маску они вдыхают углекислый газ, заболеют туберкулёзом... Это полная ерунда. Работать стало сложнее и потому, что сегодня в социальных сетях, СМИ много негативной информации о врачах. Мол, мы не лечим, только деньги стремимся получить. Читать и слушать это очень тяжело. Система здравоохранения сегодня перегружена, в аптеках возникают перебои с лекарствами. Из-за этого негативные настроения нарастают. Многие считают, что коронавирус нужно лечить только в стационаре, независимо от тяжести заболевания и симптомов. Но это не так. Другой вопрос — доступно ли лечение дома. Например, пациент обращается в приёмный покой. Его состояние позволяет лечиться амбулаторно. Врач назначает ему терапию, а нужных препаратов в аптеке нет. Отсутствие должного лечения приводит к тому, что болезнь прогрессирует. И пациент попадает в стационар в более тяжёлом состоянии. Кто виноват? Считается, что врач приёмного отделения, который не принял его при первом обращении. Хотя на том этапе показаний для госпитализации не было.

Ольга Петровна отмечает: во вторую волну врачи госпиталя чаще встречаются с агрессивным настроем пациентов. Раньше такого не было.

— Я вижу людей, которые отказываются носить маски, не соблюдают элементарные правила социального дистанцирования, ходят на концерты, а потом заболевают, — говорит она. — Обидно, когда люди кричат на продавцов или кассиров в магазине, называя их зомбированными, а потом …виноваты врачи, потому что, оказывается, “не хотят лечить”.

Надо идти дальше

“Оцепенение. Даже слов не было. Возникло ощущение маразма происходящего: как же так? Я же всё предусмотрела, почему случаются ситуации, которые ты не можешь контролировать? Но тут же вспыхивала мысль: значит, так должно быть. В жизни нет таких моментов, которые не привели бы к нашим целям”. Такие эмоции испытывала Наталья Каптелинина, когда узнала, что у неё положительный тест на коронавирус. И поэтому она не сможет отправиться на финал большого конкурса в Москву.

— Новость о положительном результате оглушила. Ведь у меня не было никаких симптомов, — рассказывает Наталья. — Кроме того, с мая я практически не выхожу из дома, работаю удалённо, чтобы быть максимально возможно здоровой для достижения целей, общаюсь только с родителями. Они и должны были сопровождать меня в Москву. Их тесты были отрицательными, а мой — положительным.

В субботу, 24 октября, Наталья Каптелинина собиралась вылетать в Москву для участия в финале конкурса “Лидеры России. Политика”. Она вошла в сотню финалистов из 34 тысяч участников. Поскольку Наталья передвигается на коляске, самостоятельно обслуживать себя не может, в путешествиях её сопровождает кто-то из близких.

— Были предусмотрены все нюансы. Мы заказали социальное такси, чтобы добраться до аэропорта, предупредили его сотрудников о том, что мне нужен подъёмник, чтобы подняться в салон самолёта, нашли машину в Москве, заказали спецномер в гостинице… Человеку с инвалидностью организовать поездку не так легко, — объясняет Наталья. — И вся эта цепочка разрушилась из-за какой-то справки.

По условиям конкурса в финале могли участвовать только те, у кого отрицательные результаты теста на коронавирус.

— Мы сразу пересдали анализы, думали, что произошла ошибка, — вспоминает Наталья. — Вечером в пятницу пришли результаты — точно такие же. Конечно, это был шок. Все планы порушились. В финал я прошла единственная от нашего региона, надеялась, что буду представлять Красноярский край на федеральном уровне… В общем, билеты сдали, я продолжила свою изоляцию. Потом родители ещё раз сделали тесты — снова отрицательные результаты. А у меня симптомы заболевания так и не проявились. Позже я сдала тесты — получила два отрицательных результата. Что это было — так и не поняла.

Когда поездка сорвалась, Наталья написала пост в Facebook: рассказала о своём потрясении. “Под постом появилось множество комментариев со словами поддержки из самых разных уголков страны, — говорит она. — Мне посоветовали обратиться к руководству конкурса — узнать о возможности дистанционного участия. Я написала открытое письмо на своей странице с обращением к руководителю конкурса. Мне ответили, что дистанционный формат невозможен. Но меня пригласят на финал в 2021 году, если конкурс состоится”.

Сейчас к произошедшему Наталья относится философски.

— Кто знает, что ждало бы меня в Москве? Возможно, там мы бы заболели гораздо серьёзнее, — считает она. — Нельзя винить кого-либо или сложившуюся ситуацию. Значит, так надо: принимай реальность и действуй исходя из того, что есть. Важно, что я ощутила колоссальную поддержку от своих друзей и знакомых. Когда есть такая стена, любую беду, нелепость можно преодолеть. Тёплые слова дали мне силы. Значит, меняем вектор работы: одно не получилось, будем действовать по другим фронтам. Вернулась к текущим делам, а помимо того — подготовила онлайн-курс для женщин, которые устали. Он стартовал в начале декабря. Это перезагрузка для тех, кто попал в трудную жизненную ситуацию, ощущает упадок сил. Нужно избавляться от негатива 2020 года. Как сертифицированный коуч, я могу помочь перегрузить голову, чтобы вступить в 2021 год обновлёнными, свежими, радостными.

Наталья признаётся: некая досада в отношении к той ситуации всё-таки остаётся.

— Но если рассматривать этот год в целом — коронавирус, пандемию, всё равно я вижу и плюсы, — говорит она. — Дистанционный формат работы позволил мне сэкономить время, которое раньше тратила на переезды. За полгода я создала два онлайн-курса, выступила с мотивационными эфирами на три страны… Пандемия дала нам возможность проявить себя в другом формате. Это только одна из жизненных ситуаций: переживём и пойдём дальше.

Страшнее всего — одиночество

После Нового года доктор Маргарита Дударева планирует снова вернуться в красную зону — работать в инфекционном госпитале Красноярской межрайонной клинической больницы № 4. Маргарита Викторовна уже помогала пациентам с коронавирусом. А потом, уже когда вышла из красной зоны, сама переболела COVID-19.

— В нашей больнице я работаю акушером-гинекологом уже двадцать лет, — рассказывает она. — Когда на базе учреждения открылся инфекционный госпиталь, мы с коллегами прошли ускоренную специализацию — 36-часовое обучение на портале непрерывного медицинского образования. И в госпитале выполняли функции врача-инфекциониста — лечили пациентов с коронавирусом.

В красной зоне Маргарита Дударева трудилась с 7 мая по 17 июня. Потом эпидемиологическая обстановка в городе улучшилась, а поскольку этот госпиталь был резервным, его на время закрыли. Теперь он снова принимает пациентов.

— Заходить в красную зону было не страшно, скорее испытывала напряжение от неизвестности, — говорит врач. — Ведь мы раньше таких пациентов не лечили. Кроме того, оказались в непривычных условиях — были ограничены в передвижении, жили в замкнутом пространстве. Не покидали территорию учреждения. Но это чувство напряжения быстро проходит, когда понимаешь, как работать в новых условиях.

Позднее Маргарита Викторовна прочувствовала на себе, что значит болеть коронавирусом.

— Тогда я уже выполняла свои непосредственные обязанности. Я работаю в плановом хирургическом отделении, а также дежурю — оказываю помощь пациентам при экстренной госпитализации, — объясняет она. — На одном из дежурств и произошёл контакт с заболевшим. А может быть, и не с одним. Потому что сейчас ситуация такова: нельзя гарантировать, что тот или иной пациент не инфицирован. Симптомы проявляются не сразу, при этом поток заразившихся коронавирусом очень большой. В общем, я заболела.

Болезнь протекала в средней форме тяжести: помимо респираторных симптомов и высокой температуры была пневмония.

— Если бы я заболела в первую волну, при таких проявлениях попала бы в стационар, — отмечает Маргарита Викторовна. — Но сейчас пациентов очень много, стандарты лечения пересмотрены, моё состояние позволило находиться дома. Страха и паники не было, но болезнь действительно очень неприятная. Тяжело, когда температура не снижается в течение девяти дней. Но я понимала, что поправлюсь.

Во время болезни Маргарите Дударевой очень помогала поддержка родственников и друзей.

— Самое страшное в изоляции — одиночество, — отмечает она. — С близкими и друзьями говорили по телефону, пользовались видеосвязью. Конечно, не хочется общаться дистанционно, но такие современные средства связи очень помогают в данной ситуации.

Маргарита Викторовна рассказала о том, что заболела, всем, с кем контактировала в последнее время.

— Не говорить нельзя. Это просто преступление — не сообщать о том, что ты можешь быть источником болезни, можешь навредить людям, — говорит она. — Если каждый будет скрывать свою болезнь, не соблюдать правила респираторного этикета, эпидемию мы не остановим.

В начале следующего года Маргарита Викторовна планирует снова вернуться в инфекционный госпиталь. Она отмечает, что на этот раз изначально чувствует себя уверенно.

— Несмотря на то, что теперь в нашем госпитале находятся более сложные пациенты — с течением болезни средней и тяжёлой степени, теперь мы знаем, как лечить коронавирус, как вести себя, — говорит доктор. — Если ты соблюдаешь все правила, работать в красной зоне не так и страшно. Но я и раньше по поводу себя не переживала: чему быть, того не миновать — никто не застрахован от этой инфекции. Конечно, болеть снова однозначно не хочется, никому не пожелаю получить такой опыт. Но, к сожалению, я вижу, что в обществе стали по-другому относится к этой инфекции. Когда пандемия начиналась, о новом вирусе было мало что известно, все старались более или менее соблюдать какие-то меры предосторожности. Сейчас всё больше тех, кто категорически отказывается от масок, не соблюдает дистанцию, элементарные правила безопасности. Из-за этого инфицированных становится всё больше.