Владимир Мурысин: «Мы попали в яблочко»

— Владимир Александрович, любая приличная философия должна на чем-то основываться. Каковы эти три кита для Красноярска?

— А отчего вы решили, что их только три? На мой взгляд, больше: все без исключения городские программы, прямо или косвенно задевающие вопросы благоустройства, отвечают единым целям, и каждая из них, несомненно, важна. Впрочем, если непременно нужно выделить именно трех “китов”… Первый — это стремление администрации Красноярска сделать краевой центр действительно современным европейским городом, повысить его статус, его значимость в глазах Европы да и всего мира. Второй: мы позиционируем Красноярск как город, в котором хочется жить. И третьим “китом”, пожалуй, стала в последние годы приоритетная программа “Город без окраин”. Эти три принципиальных направления друг друга дополняют, все остальное — производные от них.

— Таким образом, вся философия благоустройства по-красноярски разворачивается в конкретные программы?

— Безусловно. Например, в программу строительства, реконструкции и капитального ремонта городских дорог, которую мы считаем важнейшей. По той простой причине, что она решает триединую задачу: улучшает внешний облик города, создает предпосылки для безопасного движения транспорта и позитивно влияет на экологическую обстановку в мегаполисе (когда автомобиль движется в нормальном ритме, он дает не такое количество выхлопных газов, как стоя в пробке). Дороги — это тоже элемент благоустройства. Пока они не в порядке, говорить о евростандартах несколько преждевременно.

Это касается и систем наружного освещения в Красноярске, которые безнадежно устарели: сегодня уже ни одна развитая страна не использует алюминиевый провод, известный своей “вандалонеустойчивостью”, и ртутные лампы. В рамках принятой несколько лет назад целевой программы “Светлый город” идет планомерная реконструкция наружного освещения. Алюминиевый провод заменяется на самонесущий изолированный кабель (СИП), раритетные лампы — на натриевые светильники, которые освещают улицы в два раза лучше, потребляя при этом в два раза меньше энергии.

Центральные проспекты и въезды в город (улицы Высотная, Свердловская, Металлургов, Глинки, проспект Красноярский рабочий и другие) уже освещены по-новому. В текущем году будут доведены до ума все перпендикулярные трем основным магистралям исторической части Красноярска улицы (Сурикова, Вейнбаума, Декабристов и другие). Качество наружного освещения очень важно, причем не только с точки зрения вида города в ночное время: здесь и безопасность дорожного движения, и личная безопасность красноярцев.

— Коль скоро речь шла о программе “Город без окраин”, просится вопрос: в отдаленных районах Красноярска столь же активно ремонтируются дороги, заменяются лампы на фонарных столбах?

— Более того — в районах объемы работ подчас в два раза выше, нежели в центре. Просто люди привыкли, что раньше все внимание уделялось исключительно исторической части города, и по-прежнему так считают. Если же проанализировать цифры и факты, окажется, что все совсем наоборот. Так, все основные работы по ремонту, реконструкции и строительству дорог сегодня выполняются в Советском, Октябрьском, Свердловском и Ленинском районах. Однако совсем забывать о центре мы права не имеем: мало того, что это визитная карточка Красноярска, так еще и с точки зрения организации дорожного движения самое проблематичное место.

Или возьмите программу “Мой красноярский двор”, которая также наглядно доказывает, что основные объемы работ приходятся не на историческую часть города. Если в Центральном районе мы благоустраиваем в год порядка двух десятков дворовых территорий, в том же Советском, Кировском и Ленинском районах — по три-четыре десятка. Я считаю, людям непременно нужно давать такую информацию, чтобы сравнивали, делали выводы и перестали, наконец, критиковать администрацию по поводу надуманной “особой любви” к трем центральным улицам Красноярска.

Мы уже несколько лет все поадресные титулы по всем нашим программам публикуем в газете “Городские новости”, так что красноярцы имеют возможность сравнивать где и что делается.

— Программа “Мой красноярский двор” на сегодня — одна из самых любимых горожанами. Как бы вы это объяснили?

— Все просто: здесь мы попали в яблочко. Напомню, главный идеолог программы, глава города Петр Иванович Пимашков, справедливо рассудил несколько лет назад, что для рядового красноярца состояние его двора едва ли не важнее того, как выглядят центральные улицы. Ухоженный двор создает благоприятный микроклимат, это своего рода “малая Родина”, из любви и уважения к которой вырастают любовь и уважение к Красноярску, к России.

И мы угадали. Программу подхватили красноярцы, подчас люди даже выходят на администрацию со своими конкретными предложениями, а затем принимают активное участие в реализации задуманного. Работы мы проводим в комплексе: облагораживаются фасады домов, укладывается новое асфальтобетонное покрытие, меняются системы наружного освещения, строятся детские площадки. Дворы озеленяются и, конечно же, ремонтируются подъезды. К слову, именно за состояние последних принято чаще всего критиковать власть. Люди не видят, что творится в квартире у соседа, а подъезды — места общего пользования. По-хорошему, и содержать их нужно совместными усилиями, ведь расписывают непотребными словами стены, ломают лифты и бросают мусор на площадках, как правило, сами жильцы.

Тем не менее администрацией была сформирована целевая программа “Чистый подъезд — чистый город”, которая за три года нарастила такие темпы, что в нынешнем сезоне мы вышли на объемы ремонта 3,5 тысячи подъездов по титулу (не без поддержки краевой администрации, впервые выделившей Красноярску средства на эти цели). Следует заметить: достижение этой планки не было самоцелью, просто таким образом мы выходим на нормативный срок ремонта. Объясню: всего в Красноярске 14,5 тысячи подъездов, по правилам, их необходимо приводить в порядок раз в пять лет. Теперь соблюдение нормативов стало возможным, и это, безусловно, радует.

— Надо полагать, здесь очень важно понимание со стороны жителей, ведь если ломать будут быстрее, чем ремонтировать, Красноярск снова отстанет от нормативов. Такое возможно?

— Знаете, две очень нужные и важные программы — “Чистый подъезд — чистый город” и “Мой красноярский двор” — как лакмусовая бумажка высвечивают отношения власти и населения. И я могу сказать, нам удалось достичь понимания. Ведь главное — действительно не благоустроить двор или подъезд, а сберечь результат. Красноярцы, хоть немного участвовавшие в процессе ремонта, впоследствии бережно относятся к сделанному. С точки зрения психологии управления, этот факт можно было бы назвать успешным привлечением населения к управлению городом. А можно выразиться проще: благоустройство дворов и подъездов несет мощнейшую воспитательную функцию. Там, где люди принимали непосредственное участие в работах, случаев вандализма больше нет. Разве что из соседних дворов забредет пьяная компания и набезобразничает. Но бдительные старушки тут же звонят в милицию.

— Продолжая логическую цепочку “подъезд — дом — город”, можно предположить, что благоустройство Красноярска в целом способствует наведению порядка и в головах его жителей?

— Совершенно верно. Приведу показательный пример: пять лет назад мы впервые установили на улице Мира контейнеры под мусор с надписью “За чистый город, чистую Сибирь!”. Это урны европейского стандарта, на тот момент ставшие для горожан неожиданностью. За первую зиму их практически полностью уничтожили: поломали, покорежили, растащили крышки.

На другой год мы восстановили то, что возможно было восстановить, крышки сделали на шарнирах. Отремонтированные урны перенесли на соседние улицы, а на проспекте Мира установили новые. За зиму сломали процентов тридцать. Но мы не сдались, не махнули рукой, вновь заменили испорченные контейнеры — и больше их не ломают.

Также пять лет назад мы привезли в Красноярск пальмы. Деревья экзотические, непривычные. Людям непонятно было, что это за чудо такое заморское, хотелось пива налить в контейнер — выживет, не выживет? Хотелось поджечь “волосатые” стволы — будут гореть или не будут? А потом успокоились и экспериментировать перестали. Даже на так называемых окраинах — вообще-то, я не воспринимаю этот термин, — когда в минувшем году мы реконструировали площадь перед ДК им. 1 Мая и установили возле красивейшего фонтана “Бременские музыканты” пальмы, никто на них не покушался. Не только не пробовали поджигать — веточки не отщипнули. А казалось бы — рабочий район с непростой криминогенной обстановкой…

Так что, подчеркиваю: все, что делается в Красноярске в плане благоустройства, дает колоссальный воспитательный результат.

— Как вы считаете, Владимир Александрович, наступят когда-нибудь для города такие благословенные времена, когда красноярцам и в голову не придет фантазия что-либо сломать, поджечь, разрушить?

— Хотелось бы верить. Сложность в том, что воспитательный процесс одним только благоустройством города не ограничивается. Здесь участвуют семья, школа, общество в целом. Я думаю, человек с приличным уровнем культуры, с нормальной психологией никогда бы не согласился расписать краской фасады около пятисот зданий, как это случилось накануне выборов в Законодательное собрание. Ни за какие деньги. Впрочем, здесь еще можно поспорить, кто больше виноват — непосредственные исполнители или заказчики.

Сейчас в Красноярске — мода на граффити. Еще недавно уличные “живописцы” расписывали из баллончиков все что под руку попадется. Но наше управление молодежной политики попыталось это модное течение направить в организованное русло: проводит конкурсы, дает молодежи площадки — а в городе ведь много неприглядного вида заборов, задних стен гаражей вдоль трасс, которым не мешает добавить немного ярких красок. Это — верное решение. Безудержную энергию юных и не слишком юных красноярцев нужно аккуратно направлять в мирное русло. Тогда все будут довольны.

Вообще же, мы достаточно много посмотрели городов и в России, и в Европе, и в мире. И скажу, что факты вандализма присутствуют везде, так что нельзя говорить, будто бы Россия слишком лидирует в этом смысле.

— Можно ли сегодня выделить как важнейшее какое-то одно направление в культуре благоустройства или все они в равной степени значимы? Без чего, на ваш взгляд, невозможен действительно благоустроенный город?

— Я бы назвал здесь строительство фонтанов и озеленение. Что бы там ни говорили скептики, но сегодня не только в нашей стране, но и в Европе — в частности, в Страсбурге, когда заходят речь о Красноярске, говорят: “Это город фонтанов”. Приятно. Как известно, человек до бесконечности может смотреть на огонь и воду. Вода успокаивает, притягивает. Сегодня в Красноярске около 130 фонтанов — это больше чем в Петербурге (если не брать во внимание знаменитые фонтаны Петергофа). Да что там — в Барселоне их можно по пальцам пересчитать, да еще и включаются они два раза в неделю на два часа — и на это время все окрестные дома остаются без воды. Кроме того, фонтан — это организованное и контролируемое место отдыха горожан.

Красноярских озеленителей также узнала вся страна, по фигурам вертикального озеленения в России просто больше нет аналогов. Приезжие поражаются: “Как можно делать такое в Сибири?”. А еще мы сажаем цветы. В прошлом году — 2,5 миллиона, в нынешнем — 3,5 миллиона. Из них миллион — это тюльпаны: по одному на каждого жителя. Правда, это не значит, что цветы с городских клумб можно дарить девушкам.

Фонтаны, цветы, экзотические деревья и фигуры вертикального озеленения — вся эта красота позволила Красноярску несколько лет подряд быть призером всероссийских конкурсов по благоустройству. А по итогам 2006 года мы заняли II место, и это огромное достижение. И дополнительный повод гордиться Красноярском.

— А вам какие элементы городской эстетики нравятся больше всего?

— Каждое цветочное животное по-своему прекрасно, но для себя я выделяю композицию из трех слонов. Отчасти потому, что с этой экзотики мы начинали (медвежонок возле здания администрации не в счет, он был “пробным шаром”). Да и вообще они, на мой взгляд, получились замечательно.

— Владимир Александрович, каким вы хотели бы видеть Красноярск через пять, десять лет?

— Я не “хотел бы видеть” — я уже знаю, каким будет этот город. Ведется проектирование и строительство тридцати и сорокаэтажных небоскребов. Сегодня наш Красноярск — это огромная строительная площадка. А через несколько лет — я в этом убежден, — он будет современным, ухоженным, красивым и очень зеленым мегаполисом поистине мирового уровня.