«Уйду, и больше не увидите». Как кризисный центр «Верба» помогает подросткам и их родителям

Кризисный центр “Верба” обратился за помощью к красноярцам. В течение нескольких лет его специалисты реализуют программу предотвращения деструктивного поведения детей и подростков. Сейчас проект нуждается в финансовой поддержке неравнодушных горожан. Деструктивное поведение — это и буллинг, и суицид, и самоповреждения. Практика показывает, что в ситуации, когда ребёнку нужна помощь профессионалов, может оказаться любая семья.

В прошлом году на телефон доверия центра поступило более 480 обращений, касающихся деструктивного поведения детей. Каждое из них отработали психологи “Вербы”. Кроме того, специалисты провели более двадцати семинаров в школах края, рассказали родителям, педагогам и психологам, что такое буллинг, научили определять тревожные симптомы в поведении учеников.

— В чём отличия буллинга и конфликта? В конфликте всегда есть какое-то зерно, повод для переговоров. Например, можно решить спор о том, кому сидеть у окна. В буллинге же нет никакого смысла. Ребёнка могут травить за то, что он аккуратный и с косичками, за оранжевые волосы, за худобу или лишний вес, — поясняют представители “Вербы”. — Школьный буллинг — агрессивное поведение по отношению к одному ученику от группы детей. Чтобы изменить ситуацию, нужно работать со всем классом. Потому что от буллинга страдают все: не только жертва, но и молчаливые зрители. У нас была такая история — специалисты помогали девочке с суицидальными мыслями. Она являлась свидетелем травли, но боялась, что ребята перекинутся на неё, если она начнёт заступаться.

На телефон доверия центра чаще обращаются взрослые: родители, школьные психологи, педагоги. Они просят помочь в сложных случаях. Специалисты “Вербы” отмечают: когда проект только начинал своё развитие, многие уверяли: в нашем образовательном учреждении нет буллинга и нет проблем с поведением детей. Люди не были готовы говорить на эту тему. Теперь они знают: в центре можно получить необходимую помощь. Работа проводится как индивидуально — с ребёнком и его семьёй, так и со всеми участниками ситуации, если речь идёт о буллинге. С педагогами, школьным психологом, родителями.

Тогда я уйду

Буллинг — лишь один из вариантов деструктивного поведения.

— Мы работаем с детьми разного возраста, деструктивное поведение формируется не только у подростков. Бывает, что помощь нужна и ученикам начальной школы, — рассказывает Наталья Иванова, клинический психолог центра “Верба”. — Разновидностей деструктивных форм поведения много. В том числе к такому поведению относятся сексуальная распущенность, буллинг, агрессивность, воровство. Один из распространённых сегодня вариантов — саморазрушающее поведение: суицидальное или самоповреждающее.

У суицидального есть несколько стадий: от появления мыслей на тему “что будет, если меня не станет” до конкретных действий.

— К нам обратилась семья: мама, сын-подросток и отчим, — приводит пример Наталья Александровна. — В семье сложились непростые отношения. Во время одного из конфликтов ребёнок сказал: “Сейчас уйду, и вы меня больше никогда не увидите”. Сделал бы он что-то с собой или нет? Этого мы не знаем. Бывает манипулятивное поведение, бывает истинное суицидальное.

Мама и отчим держали подростка до приезда бригады скорой помощи, ребёнка увезли в психиатрическую больницу.

— Была оказана первая помощь, и его отпустили домой. Посоветовали обратиться в наш центр, — рассказывает психолог. — У нас подросток говорил: “Жить не хочется, нет никакого интереса. Дома постоянные скандалы, но раньше было хорошо”. Его мама по характеру довольно жёсткая. Плюс ребёнок сильно переживал, что появился отчим, отношения сразу не сложились. Начались конфликты. Мы пришли к заключению: им втроём нужно провести семейный совет и отрыто поговорить о накопившихся проблемах. Каждый высказал свои требования, заключили соглашение, как будут жить дальше. В этой семье родителям хватило терпения и мудрости услышать потребности ребёнка, понять его.

Хуже остальных?

Эксперты отмечают: деструктивное поведение у детей и подростков не явление современности, различные варианты его проявления были всегда.

— Возможно, сегодня они стали более разнообразными, изощрёнными, — говорит Наталья Иванова. — Раньше не было таких технических средств. К примеру, дети, зная, что одноклассник остро реагирует на всё, провоцируют его, щипают, оскорбляют, мальчик в ярости бросает учебники на пол. Это снимают на камеру, потом загружают видео в чаты… Существует множество причин деструктивного поведения: главная, как мне кажется, причина — нарушение внутрисемейных отношений. За этим следуют органические и функциональные нарушения ЦНС, возбудимость, импульсивность, межличностные проблемы, психологические травмы.

Ещё один “повод” — особенности характера ребёнка. Допустим, он хочет как-то проявлять себя, быть лидером, но ничего не получается. И учитель не поддерживает его индивидуальность. Тогда ученик может заявить о себе “по-плохому”. Как пример — найти себе жертву и стать её тираном.

— Слава богу, случаев суицидального поведения в нашей практике не так много, но достаточно распространено самоповреждающее, и оно может быть первой стадией суицидального, — рассказывает Наталья Александровна. — У ребёнка появляются мысли: вот бы куда-нибудь исчезнуть навсегда. И он решает “помогать себе жить” самоповреждающим поведением. Дети говорят: телесная боль вытесняет душевную, так становится легче.

Режут себя, царапают, прижигают иногда даже дети младшего школьного возраста.

— Я помогала ребятам десяти-одиннадцати лет. У них были проблемы в учёбе, они считали себя хуже других, “никчёмными”. На некоторое время успокаивали себя, причиняя физическую боль, — говорит психолог. — В большинстве случаев родители о таком поведении детей не догадываются довольно длительное время. Приведу пример из практики. Ко мне обратилась мама, рассказала, что её дочь “вялая, настроения нет, ничего не хочет, ей всё надоело”. На приёме я спросила у девочки: “Бывает, что ты себе что-то портишь, режешь?” Она ответила положительно и согласилась показать. Обе ноги были в различных по глубине порезах, девочка это делала продолжительное время. Мама не знала об этом.

Часто подростки даже в самые жаркие дни носят толстовки и джинсы, скрывают руки и ноги одеждой или украшениями. Родителям стоит обратить внимание: почему дети выбирают такие наряды даже в жаркое время года. Возможно, они не хотят показывать следы самоповреждений.

— Ещё один пример. На порезы на руках пятнадцатилетнего подростка обратил внимание классный руководитель. Спросил у ребёнка, что случилось, — рассказывает Наталья Иванова. — Мальчик ответил: “Настроение ужасное, иногда как будто волна страха накатывает. Прихожу в себя, когда наношу порезы. Пытался поговорить с родителями, они меня не слушают. Говорят: возрастной кризис, всё пройдёт”. Но на самом деле нужно разбираться в каждом случае, выяснять причины деструктивного поведения. Возможно, это симптом психического заболевания — депрессии. Может быть, последствие конфликтов дома или в школе, результат психологической травмы, особенность характера ребёнка: он возбудимый, импульсивный, не может по-другому реагировать на стресс.

Социальное положение для формирования деструктивного поведения особенного значения не имеет, в отличие от отношений в семье. Важно, чтобы они были тёплыми, доверительными.

— Вспомните известную пирамиду потребностей Маслоу. В числе базовых — безопасность и принятие, признание, — говорит Наталья Александровна. — Ребёнку важно принятие его позиций, эмоциональное тепло со стороны взрослых. Самосовершенствование — учёба и прочее — находятся на более далёком по значимости месте. А что мама спрашивает первым делом вечером: “Как оценки, ты сделал уроки?” Получается, что дома его не понимают, не интересуются его эмоциональным состоянием, в школе проблемы, ещё и особенности характера или здоровья сказываются… Ребёнок не справляется с психологическими нагрузками, ищет выход и, возможно, выбирает самоповреждающее поведение.

Боль осталась

Считается, что в старшей школе буллинга меньше, поскольку ученики повзрослели. Но так происходит не всегда, иногда за помощью к психологу приходят и одиннадцатиклассники.

— По моему наблюдению, буллинг чаще начинается с пятого класса. В этот момент дети вступают в подростковый возраст, — рассказывает Наталья Иванова. — Плюс переход в среднюю школу, большая нагрузка, новые учителя. Ребята эмоционально не справляются, могут проявлять агрессию в отношении других. Если в классе есть более слабый или особенный ребёнок, не такой, как все, его начинают травить.

Бывает, что к психологу обращаются девяти-, десятиклассники с тревогами, проблемами, казалось бы, не связанными с буллингом.

— У них нарушены отношения, нет друзей, они называют себя социофобами. Мы разбираемся в причинах, и оказывается, что почти все когда-то были жертвами буллинга, — говорит Наталья Александровна. — Не простили, боль осталась.

Эксперт отмечает: процесс реабилитации может быть сложным, когда ребёнок практически полностью закрылся от общества.

— Если у него панические атаки, депрессия, нарушен сон, обращаемся к психотерапевту, есть специалисты, с которыми мы работаем вместе, — говорит психолог. — Препарат снимает страх здесь и сейчас, но как дальше общаться в обществе? Мы помогаем ребёнку адаптироваться. Приведу пример такого сотрудничества. Недавно к нам обратилась педагог дополнительного образования. На её занятия по художественному искусству ходит девочка-подросток. Мама умерла, ребёнка воспитывает отец. Некоторое время девочка пропускала занятия, потом пришла в слезах: “Мне нужна помощь”. Педагог привезла её к нам. У ребёнка паника, нарушен сон, ей необходима помощь психотерапевта. Мы связались с классным руководителем, отцом девочки. Выяснилось, что дома ребёнка не обижают, папа готов к совместной работе со специалистами. Он пытается помочь дочери справиться, но сложилась такая жизненная ситуация: мамы не стало, и параллельно в классе был буллинг. Девочка не справилась, развились депрессия и панические атаки.

Что нам делать?

— По статистике, примерно 50 процентов школьников говорят о том, что сталкиваются со случаями травли. Или в качестве свидетеля, или пострадавшего, или того, кто нападает… Так или иначе получают опыт буллинга, — рассказывает Наталья Пальчик, руководитель центра “Верба”. — Недавно мы были на родительском собрании. Мальчика длительное время травили в классе. В очередной раз ребёнка преследовала группа ребят, он не выдержал, началась драка. В результате и жертва травли с сотрясением мозга, и один из преследователей. Родители в шоке: как нам поступить, что делать? Часто и педагоги не знают ответа на этот вопрос.

Именно в таких ситуациях нужен третий взгляд со стороны.

— Теперь мы будем работать с классом, — говорит Наталья Борисовна. — Обычно действуем так. Проводим диалог с детьми — основными участниками буллинга. А таковых как минимум треть коллектива. Выясняем, как они ощущают себя в данной ситуации, чтобы определить, буллинг это или просто агрессивное поведение одного из детей.

Чтобы прекратить травлю, специалисты используют специальные восстановительные технологии. Параллельно работают с родителями и учителями, объясняют, какие правила в коллективе надо поддерживать, чтобы не допускать повторения подобного.

— На самом деле практически всё зависит от классного руководителя. Предотвратить буллинг можно, если учитель ставит перед собой такую задачу, — считает руководитель центра. — Но случается и обратное. Травля начинается если не по прямой наводке педагога, то по соучастию. В начальной школе учитель, который для детей младшего возраста ещё является авторитетом, помогает “приклеить” ярлыки. “Вот наш бандит пришёл. Ну давайте теперь все будем ждать Петю”… Постепенно весь класс начинает ненавидеть этого ребёнка. Возможно, учитель делает это из лучших побуждений, пытается так стимулировать школьника, но результат далеко не всегда положительный. Понятно, что сказывается нехватка кадров, загруженность учителей бумажной работой. Им сто бумажек заполнить надо, тут не до воспитания. Наперечёт педагоги, которые ставят своей задачей создание безопасной, комфортной, развивающей среды.

Сейчас финансирование программы предотвращения деструктивного поведения детей и подростков за счёт средств гранта завершено, специалисты продолжают оказывать помощь на волонтёрском энтузиазме.

— Люди обращаются к нам за помощью, мы не можем отказать, — говорит Наталья Пальчик. — На данную программу — проведение семинаров, оплату работы специалистов — необходимы порядка 200 тысяч рублей в месяц. Нам важны стабильные пожертвования, чтобы помощь была системной и непрерывной.

В ТЕМУ

Специалисты “Вербы” сделали ролики о буллинге, ссылка на видео — на сайте центра. Это короткие истории для родителей, рассказывающие о том, что такое школьная травля и когда нужно обращаться за профессиональной помощью. Также в рамках проекта “Мама, это буллинг” на сайте и странице центра во “ВКонтакте” размещены информационные материалы.

ВАЖНО

Даже 100 рублей могут стать решающими для подопечных “Вербы” — детей и подростков. Поддержать финансово программу предотвращения деструктивного поведения можно по ссылке centerverba.ru.