Игорь Шевчук: «Меня называют папой «Смешариков» и дядей «Фиксиков»

В Красноярске в рамках первого Книжного детского фестиваля имени Сергея Михалкова побывал известный советский и российский детский писатель и поэт Игорь Шевчук. Все российские, а теперь и зарубежные дети, а еще больше их родители благодарны Игорю Михайловичу за создание знаменитых мультяшных персонажей – «Смешариков» и «Фиксиков».

Игорь Шевчук много ездит по городам России и зарубежья с выступлениями. В афишах их обычно называют «творческими встречами», но на самом деле это концерты. И далеко не одного актера: в представлениях Игоря Михайловича напрямую задействованы его гости – дети самых разных возрастов.

В детском кинотеатре «Мечта» творилось безумие: дети кричали, прыгали, бегали, вылезали на сцену, от души орали всем им известные песни из мультсериалов. Немногочисленные взрослые испуганно жались по углам и ждали, когда прекратится эта вакханалия и деток можно будет разогнать по домам.

Да, у малышей Шевчук очень популярен – его песни детвора знает наизусть. Но нельзя сказать, что взрослым он незнаком: те, чье детство пришлось на советское время, совершенно точно читали его стихи в культовых журналах «Мурзилка», «Костер», газете «Пионерская правда». По сути, это живой классик – достойный продолжатель дела Сергея Михалкова и Агнии Барто. С поправкой на современность, конечно.

Писателю за шестьдесят, но, глядя на его прыжки и беготню по сцене и залу, этого точно не скажешь.

— Игорь Михайлович, где вы черпаете энергию для своих выступлений?

— Так прямо здесь, в зале. Дети еще как заряжают.

— Сегодняшних детей непросто заставить общаться напрямую, они все больше зависают в гаджетах…

— Моя задача их отвлечь, и обычно у меня получается. Но я, кстати, ничего предосудительного в гаджетах не вижу, так как сам являюсь автором нескольких мобильных игр. Другое дело — что это за игры? Я занимаюсь развивающими.

— А как же книги? Все говорят, как это плохо, что современные дети почти не читают.

— Давайте по порядку. Совсем маленькие дети, до трех лет, читают, если можно так сказать. В смысле, книги с картинками, какие-то сложные полиграфически-конструкторские издания им просто необходимы. Это не только развивает любознательность, интеллект, но и мелкую моторику. В этом возрасте ребенка легче всего заинтересовать книгой. Но, конечно, если ему с рождения пихать в руки телефон или планшет, он и будет изучать то, что дают.

— А дети постарше, скажем, возраста начальной школы? Обычно принято говорить, что после развала СССР в стране детских писателей не осталось. Может, им просто нечего читать?

— Сейчас огромное количество детских писателей и поэтов. Да, в девяностые, может, был пробел, но сейчас очень большое количество и государственных, и частных, и зарубежных грантов для детских писателей. Поверьте, достойных авторов современных очень много.

— А почему их не читают?

— Потому что их в школе не проходят. Откуда еще современный ребенок может узнать о новой книге? В интернете об этом не пишут, а в школе дают морально устаревшие произведения, которые либо непонятны детям, либо не способны их заинтересовать.

— А как же классики? Михалков, Барто, Чуковский?

— Гениальные писатели, но они работали для нас, нашего поколения. Почитайте внимательно Чуковского, вы встретите массу непонятных ребенку слов. Например, как объяснить малышу, что такое «калоши»? Помните: «Постой, не тебе ли На прошлой неделе Я выслал две пары Отличных калош? — Ах, те, что ты выслал На прошлой неделе, Мы давно уже съели»… Это про что вообще? Кстати, и нынешние авторы многие грешат неологизмами. Например, «а у Петечки айфон, вот идет куда-то он». А через 10-12 лет, даже не через 70, этих айфонов, может, уже не будет. Поэтому гоняться за современным словарем тоже не имеет смысла. Вечным остается другое – особенности восприятия детской аудитории, их нестандартный способ постижения мира. Это должен понимать писатель, в этом от детства не отставать. А время – оно мало что добавляет в возрастную психологию.

— И все же на каких детей вы ориентируетесь? Какой ваш среднестатистический читатель?

— Я ориентируюсь всегда на своего внутреннего ребенка. Он живет у меня в голове. Если ему интересно, то и остальным будет интересно. Но есть еще такая вещь, как социальный запрос, например, те же «Фиксики». Там образовательная составляющая – маленькие детальки, которые ремонтируют сложные механизмы. Дети смотрят и получают информацию об устройстве самых разных вещей. Но такое ни в коем случае не должно быть занудным.

— А школьная программа, получается, занудная?

— Я недавно работал по программе «Росатома», они раз в год собирают талантливых школьников из атомных городов на двухнедельные курсы по гуманитарным направлениям – искусство, литература, музыка. Я вел поэтический мастер-класс, всего около 40 детей у меня было в возрасте от 11 до 18 лет. Я спросил их, какие произведения из школьной программы по литературе им нравятся, а какие, выражаясь их языком, «не зашли». И представьте, мнение единогласное! Толстой, Достоевский, да весь XIX век – это не книги для них, это обязаловка, мучительная. Ни один не сказал, что нравится, например, «Война и мир». Мне кажется, это красноречивый показатель, и нашим чиновникам от образования просто необходимо с этим что-то делать. Вместо того, чтобы развивать в одаренных детях литературные способности, они просто воспитывают отвращение к литературе. Наверное, классика тоже не вечна. Да, есть гении, им стоят памятники, но ведь задача учителей воспитывать современные личности. Может быть, стоит включить в обязательную программу в школе другие, более интересные детям произведения, а классиков оставить для изучения студентам.

— Вы часто бываете за границей, общаетесь с детьми других стран. Как у них воспитывается отношение к литературе?

— За границей я в основном общаюсь с детьми русскоязычных диаспор, но они все равно иностранцы, действительно, отличаются от наших. В первую очередь свободой поведения. Наши дети рассудительнее, спокойнее…

— Судя по сегодняшнему мероприятию, я бы так не сказала…

— Это другое, открытость и вовлеченность в общение – это одно, а вот поведение — другое. Знаете, в советское время это называли воспитанием. То есть, наши дети воспитаннее, что ли… За границей ребенку предоставляют вообще полную свободу, он может перебивать, кричать, может в меня стулом, например, бросить. И ни в коем случае нельзя ему замечание сделать, это будет расцениваться как посягательство на свободу личности. А по мне так просто невоспитанность. Но в любом случае дети – это дети, независимо от места проживания, достатка, национальности.

— Вы к любому ребенку можете найти подход?

— У меня в интернете есть одна подписчица, она директор школы в Кызыле. Мы с ней общаемся, она всегда с интересом следит за моими мероприятиями, выступлениями. Я ей говорю – так пригласите меня, я с удовольствием приеду и выступлю перед вашими детьми, тем более в Туве никогда не был. А она – нет, что вы, я вас ни за что не приглашу! Мне стыдно. Они же ничего не поймут. Мне стыдно за них, за их уровень культуры. Мне прямо интересно стало, я теперь обязательно до них доберусь и посмотрю, что за дети такие удивительные.

— «Смешарики» активно пошли по миру, во многих странах их взяли в прокат…

— В семидесяти, на 18 языков перевели.

— Иностранные дети так же их воспринимают, как российские?

— Да там не дети виноваты, там другое. Индустрия диктует свои условия. Например, когда мы задумывали «Смешариков» и создавали еще первые серии, уже было понятно, что это мультики не только для детей. Взрослые также с удовольствием их смотрят, потому что там множество отсылок к другим жизненным аспектам. А, например, в США так нельзя. Они вообще из 170 серий отобрали только 120, отказавшись, по их мнению, от самых философских. В их представлении так вообще нельзя. Как это – мультик «для всей семьи»? Есть же категории – 3+, 6+, 12+. Они очень следят за целевой аудиторией, потому что от этого зависит маркетинговая стратегия, выручка и так далее. У них еще дубляж не сделан был, а они уже знали, сколько денег с этого поимеют. И в итоге даже те серии, которые купили, они изменили по-своему. Например, серия «Комната грусти» в «Смешариках». Там Нюша решает глобальные, философские задачи, размышляет о депрессии и путях выхода из нее. А в американской версии она просто плачет, потому что ей не дали конфету.

— Пару слов о своей семье. Если у вас есть внуки, я им уже завидую…

— Да, у меня две взрослые дочери и одна внучка, ей скоро исполнится 6 лет. Конечно, она всеобщая любимица, ее все балуют. Она тоже любит всех, папу особенно. Но ее папа – талантливый музыкант, замечательный, хороший, но очень угрюмый человек. Поэтому на него она смотрит с благоговением. А когда я прихожу – э-ге-гей! и понеслась, мы с ней лучшие друзья.