«Болезнь тяжелая и неуправляемая». Репортаж Gornovosti из красной зоны краевой больницы

Ежедневно в Красноярском крае обновляются рекорды заражения COVID-19. Причиной такой статистики стала очередная мутация коронавируса — омикрон.

В середине января в регион пришла пятая волна — тогда же зарегистрировали первые случаи заражения омикроном: люди с таким диагнозом приехали из-за границы. Уже в конце месяца суточное число заболевших перевалило за тысячу и продолжает расти по сей день.

Корреспондент и фотограф Gornovosti Полина Бородкина и Руслан Рыбаков побывали в красной зоне базового ковидного госпиталя, развернутого в легочно-аллергологическом корпусе Красноярской краевой клинической больницы, и показали ситуацию изнутри.

Фото: журналисты и врачи заходят в красную зону

Защититься от коронавируса

Одеться в средства индивидуальной защиты не подготовленному для этого человеку — весьма трудоемкий процесс. Сначала ты надеваешь тканевый медицинский костюм: футболку и брюки — тут все просто, потом — латексные перчатки. Все, что на руках: от колец до часов — необходимо снять. Следом идет одноразовая шапочка и респиратор поверх нее. Как только область вокруг рта оказывается под маской, у меня сковывает дыхание — я делаю глубокие вдохи, стараясь захватить как можно больше воздуха, и ловлю себя на мысли о том, что мною начинает овладевать паника. «Все нормально, сейчас организм привыкнет», — успокаивает меня заместитель по хирургии Артем Архипов.

Фото: корреспондент надевает респиратор

И правда, спустя несколько минут дыхание становится ровным и спокойным. На всякий случай меня предупреждают: если будет совсем плохо, то надо поднять руку — тогда отведут «подышать» к открытому к окну. Потому что респиратор даже в приступах неконтролируемой паники срывать строго запрещено.

Далее прямо на обувь — у нас были тапочки — надеваются тканевые бахилы. Что-то типа портянок у когдатошних солдатов. «Тут главное не перетянуть, иначе ходить не сможешь», — поясняет Архипов.

Фото: заместитель по хирургии Артем Архипов объясняет, как завязывать бахилы

Самое главное — белый защитный костюм: его помогает надеть медсестра. В нем делаются две прорези для больших пальцев, поверх которых надевается еще одна пара перчаток. Закрепляется все это добро хорошим слоем скотча — чтоб наверняка.

Фото: медсестра помогает надеть СИЗ

Заключительный этап — защитная маска. «Мы хорошо обрабатываем ее внутри обычным антибактериальным мылом, чтобы избежать запотевания», — объясняет врач. Когда я полностью была укомплектована, создалось впечатление, что костюм отделил меня от окружающего мира. Как будто я начала существовать вне него.

А теперь пора в красную зону.

Фото: врач обрабатывает защитную маску мылом

Вход в красную зону

Мы оказались тут в относительно спокойное время — после 10 часов. Длинные коридоры, залитые дневным светом, почти пустые — лишь пара пациенток медленно бредут вдоль стенок, придерживаясь за них. Около палат висят таблички с просьбой без надобности не покидать помещения. Ощущение, что в отделении никого нет, но как только раздается звонкий кашель, все сразу встает на свои места.

Фото: пациентка идет по ковидарию

Звук кашля перебивает звук колес позади меня. Я разворачиваюсь и вижу беременную женщину, укутанную в теплое колючее одеяло и с кислородной маской на лице. Заместитель главврача по хирургии тут же поясняет, что пациентку везут на коляске с компьютерной томографии. Взгляд женщины затуманен, кажется, что она смотрит сквозь тебя или вот-вот упадет в обморок.

Фото: врач везет беременную женщину с КТ

Пока было затишье перед бурей, ковидный госпиталь приводили в порядок — ремонтировали палаты и реанимации, провели дополнительные линии снабжения кислородом и блоки розеток для безопасной зарядки сотовых телефонов, а также ревизию и монтаж противопожарной сигнализации и электропроводки. Все это сделали на втором и третьих этажах госпиталя, то же самое ждет и четвертый уровень. Ремонт никак не сказывается на лечении пациентов — на время работ их распределяют по свободным местам, если таковые имеются.

Фото: одна из отремонтированных палат госпиталя

Палаты на четвертом этаже почти все заняты — свободные койки можно посчитать по пальцам одной руки. Среди пациентов — как взрослые, так и молодые люди, многие из них находятся на кислородной поддержке. Я понимаю это по характерному булькающему звуку аппарата. В палате, в которую мы пришли, большинство чувствует себя в полном уме и здравии: кто-то читает книги, кто-то смотрит в окно, кто-то пытается общаться, но дается это немного с трудом.

Фото: небольшая библиотека в отделении

Ни один из врачей не сидит сложа руки — буквально каждую минут кто-то из них проносится то с чемоданом медикаментов, то с какими-то документами, другие помогают передвигаться пациентам, используя каталки и коляски. В процедурном кабинете работа кипит 24 на 7 — медсестры в плотных черных костюмах распределяют лекарства, которые позже отнесут своим пациентам.

— Это универсальные сестры: они делают абсолютно все, — рассказывает старшая медсестра отделения Ольга Анатольевна. — Давление, сатурация, температура, инъекции, перевязки... Таблетки раздают, контролируют, чтобы пациент принял тот или иной препарат... Каждый пациент знает свою медсестру. Они узнают нас по глазам, голосам и даже по походкам.

Фото: медсестра в процедурном кабинете

56-летняя Любовь Александровна — миловидная женщина с улыбающимися глазами и пациентка отделения — путает меня с одним из врачей и принимается хвалить моих «коллег». Ей тяжело говорить — я слышу, как «свистят» ее легкие, — но она старается передать все свое восхищение от работы медиков и качества их помощи. Я желаю ей скорейшего выздоровления.

Фото: Любовь Александровна с нетерпением ждет выписки домой

СИПАП

На третьем этаже ковидария успели сделать ремонт до наплыва пациентов — тут покрасили стены, утеплили окна, обновили проводку, повесили «новый» свет и сделали дополнительные кислородные линии. Отделение на 80 коек открыли в конце января, а уже сегодня оно полностью занято.

Фото: дополнительные кислородные линии

Здесь лежат пациенты в разном состоянии, в основном — среднетяжелом. В этом же отделении находятся двое больных, которых перевели на СИПАП, — режим искусственной вентиляции легких постоянным положительным давлением. Если говорить простым языком, то человеку на этом аппарате еще не нужны реанимационные мероприятия, но он уже нуждается в интенсивной терапии.

Мужчина с плотно прилегающей к лицу маской не может представиться и полноценно говорить. Из общения с ним я понимаю, что он лежит в больнице уже пятый день, а сегодня, в день нашего прихода, его перевели на СИПАП. Пациент кивает на вопрос о том, стало ли ему легче дышать.

Мужчина понятия не имеет, как мог заболеть, — с его слов, он ходил только на работу и домой. Но пообещал, что сразу же поставит прививку против коронавируса, как только выздоровеет. Я благодарю его за уделенное мне время, разворачиваюсь и желаю другим пациентам как можно скорее пойти на поправку и покинуть это место.

Фото: пациент на СИПАП

Диализ и реанимация

Самое ужасное зрелище вырисовывается именно здесь. На диализе в базовом ковидном госпитале находится 41 пациент. В медицине — это процесс удаления из крови избытка воды, растворенных веществ и токсинов у людей, чьи почки больше не могут выполнять эти функции естественным путем.

Фото: мобильная водоподготовка

Мы попадаем в одну из таких палат. Помещение приглушено от солнечного света и посторонних глаз, так как находится на первом этаже. Несмотря на это, лучи все равно пробрались в него, чтобы согреть утыканных разными трубками и проводами больных.

Пациенты в диализном зале почти не двигаются, а большая часть их рук заклеена пластырями и замотана бинтами для фиксации приборов мобильных водоподготовок. Никто не решается заговорить со мной, многие предпочитают притвориться спящими. Я понимаю, что в таком состоянии не до общения, и ухожу в реанимацию.

Фото: пациентка спит в диализном зале

В одной из реанимаций лежит три человека: мужчина и две женщины, все — взрослые люди с хроническими заболеваниями. Их состояние оценивают как тяжелое и крайне тяжелое. Недалеко от них дежурит медицинский персонал, который готов броситься на помощь в непредвиденных ситуациях.

Фото: женщина на ИВЛ

Медсестры почти каждую минут ходят и проверяют как самих больных, так и подключенные к ним аппараты. «Болезнь тяжелая и неуправляемая», — говорит мне врач. Буквально через пару минут после моего ухода в реанимацию привозят беременную женщину.

Возвращение к жизни

Чтобы выйти из красной зоны, нужно пройти несколько манипуляций. Сначала я «принимаю душ» из хлорки и только потом снимаю средства индивидуальной защиты в следующем порядке: санитайзер, маска, санитайзер, перчатки, санитайзер, костюм, санитайзер, респиратор и одноразовая шапочка, санитайзер, бахилы и снова санитайзер. Как только я избавляюсь от костюма, понимаю, что промокла до самого нижнего белья. Что уже говорить о волосах.

Мне дают новый костюм из футболки и брюк взамен ранее выданного и просят пройти в обычный душ, где надо еще раз помыться, но уже более тщательно.

Фото: обработка хлоркой

Снаружи жизнь идет своим чередом, как будто и нет никакой пандемии. Тем временем за стенами краевой — самая что ни на есть война. Война за жизнь.

Ежедневно в России ставятся все новые антирекорды по числу умерших от коронавируса. Погибли уже почти 334 039 человек, только за последние сутки — 682 человека. В Красноярском крае за сутки заболели 3 653 человека, 12 человек умерли.